— Готов на всё за пару танцев с вами, баронесса, — браво ответствовал Дренг. — К моему прискорбию девяносто восемь танцев мне ограничили, но на два я точно претендую… а может и на три.
Между тем гости продолжали прибывать. К сожалению, время года, несмотря на установившуюся солнечную погоду, не позволяло устроить праздник в парке, как это было на мой день рождения, приходилось довольствоваться особняком. Приглашенных было намного меньше, чем в конце весны, но всё равно гостей было немало. Здесь присутствовал почти весь свет столицы. Матушка с батюшкой пригласили всех, кого посчитали важными персонами, а главное, семейства, где имелись молодые люди, которые могли стать выгодной партией для их воспитанницы.
Посмотрев на Дренга, я подумала, что он не женат. А еще был любимцем короля, богат и выгоден со всех сторон. К тому же приятен внешне и веселого нрава… слишком веселого. Да и дам обожал, насколько я была наслышана о нем. Пожалуй… нет. Для нашей скромницы и хорошей девочки требовался мужчина иного склада. Она была мечтательницей, а граф мог лишить Амбер иллюзий. Да и не хотелось, чтобы сестрицу испортила придворная жизнь. Чтобы она следовала моде на выгул книг или словоблудию на тему коневодства и конных прогулок, не имея к этому склонности. Или еще что-нибудь в этом роде, а она последует, потому что придерживается общих убеждений. И его сиятельство был мною окончательно отвергнут.
— Магистр, я чувствую вашу руку, — произнес граф негромко. — Позвольте принести вам свое восхищение, работа, как всегда, великолепна.
И это было так. Маг украсил дом на славу. Здесь были и картины, вдруг напитавшиеся жизнью настолько, что на пейзажах деревья покачивались от ветра, игравшего в их кронах, а лица на портретах были полны эмоций. Кто-то раскланивался с гостями и желал приятно провести время, а кто-то заводил беседу о погоде или вспоминал старые времена. Разумеется, всё это было иллюзией, и люди на картинах повторяли набор одних и тех же фраз, иногда с маленькими вариациями, чтобы создать видимость живого общения. И все-таки это была всего лишь иллюзия беседы.
Колонны были увиты гирляндами цветов. Цветы были настоящими, но средь них порхали бабочки, сыпавшие со своих крылышек искрящуюся пыльцу. А чтобы хоть немного смягчить меланхоличное настроение осени, потолок превратился в ясное летнее небо, по которому ползли редкие облака и летали птицы. Еще были большая столовая и бальная зала, где магистр тоже успел побывать. Я точно знала, что во время первого танца, в котором глава рода будет вести Амберли, над их головами разольется сияние и засверкают искры фейерверка, созданного магически, а потому бесшумного и безопасного. По стенам бальной залы должны скользить тени танцующих пар — очередное детище Элькоса.
— Жаль, я изрядно израсходовал свои накопители за лето, потому не смог сделать что-то более грандиозное, — услышала я ответ мага. — Но я старался и из своих скромных ныне запасов сотворить нечто удивительное.
— И вам это удалось, — улыбнулся дядюшка.
— Всё чудесно, — заверила я магистра. — Мы все в восторге.
— Согласен, — кивнул Дренг и шепнул мне: — Четыре танца. Вы ведь не откажете мне, ваша милость?
Я перевела на него удивленный взор:
— Дам на празднике много, неужто опасаетесь, что вам может не хватить пары?
— Я опасаюсь, что выбора у меня будет в избытке, — ответил граф. — Посмотрите, сколько здесь повзрослевших девиц, которые, будьте в этом уверены, желают выйти замуж. А их родители желают, чтобы замужество было выгодным. Я — приближенный Его Величества, я очень выгоден. К тому же я прекрасен, как сам Годбит, они меня на части порвут.
— Вы сравнили себя с самым красивым из Богов? — полюбопытствовал Элькос. — Успокойтесь, ваше сиятельство, самое большое, на что вы можете рассчитывать, это на некую отдаленную схожесть со Смедом.
— С Великим кузнецом? Но позвольте, он же совершенно непропорционален: худ и с огромными руками, — возмутился Дренг. — К тому же одноглаз!
— Я же сказал — отдаленно, — напомнил маг. — До Смеда вы немного не дотягиваете даже с двумя глазами.
— Ваша милость! — воскликнул уязвленный дворцовый хлыщ. — Я требую защитить меня от этого злого и ядовитого колдуна. Иначе я не отойду от вас весь вечер.
— Хорошо, — пожала я плечами. — Неженатых молодых людей с жаждой выгодно жениться здесь тоже немало.
— Хвала Хэллу! — воздел руки к потолку-небу неугомонный граф.
— Ваш покровитель Хэлл? — я посмотрела на него с интересом.
— Нет, но он ваш покровитель, и я возношу ему хвалу, чтобы не позволил вам переменить свои намерения. Но, — поспешил заверить меня Дренг, — я всегда был большим почитателем Бога Счастливчика.
— Тихо, — одернул его граф Доло. — Сейчас появится Амберли. Барон и баронесса Тенерис только что подошли. Значит, последние гости прибыли. Идемте.
Прекратив всякие разговоры, мы направились туда, где остановились мои родители. Пройдя сквозь столпотворение, мы с дядюшкой встали в первом ряду, где уже были его сыновья со своими женами. Приветственно кивнув им и получив ответный поклон, я замерла в ожидании. Магистр Элькос устроился за моей спиной, граф Дренг остановился рядом со мной. Он был личным посланцем короля и должен был стоять среди родственников.
— Боги, я волнуюсь, — прошептала я. — Будто это я сейчас предстану перед гостями.
— Как-то очень запоздало, — едва слышно усмехнулся дядюшка. — Вам стоило волноваться на собственном представлении свету, о чем вы тогда явно забыли.
— Я волновалась, — возразила я.
— Пока охотились? — шепнул из-за спины магистр.
Дренг хмыкнул, губы дядюшки скривила ухмылка. Я полуобернулась, бросила возмущенный взгляд на Элькоса, он только в недоумении приподнял брови. А потом заиграл оркестр, сидевший на балконе большой залы, где мы ждали появление Амберли, и я больше не крутила головой, потому что час настал. Двери в залу открылись, и все наши взгляды устремились на нее.
Румяная от смущения Амберли вплыла в залу, опустив сияющие глаза. Она была необычайно хороша в эту минуту. Этакое воздушное видением, полное чистоты и нежности. Черные, будто ночная мгла, волосы струились по плечами подвитыми локонами, а в них звездами сияли бриллиантовые цветы с жемчужной сердцевинкой. Тонкую длинную шею украшало изящное колье, и оно выгодно контрастировало с чуть смугловатой кожей моей сестрицы. Ее нежно-голубое платье с белым удачно подчеркивало синеву глаз, прикрытых длинными черными ресницами. Матушка знала, что выбрать, в этом она была настоящий мастер. О-о, она была прекрасна, моя Амберли!
Прижав к груди ладони с переплетенными пальцами, я в великом умилении смотрела на сестрицу и искренно радовалась тому, насколько она сейчас хороша, как мила и грациозна. Я гордилась ею, будто это было мое собственное дитя! И когда Амбер присела в заученном до зубовного скрежета реверансе, взор мой заволокло пеленой, и слезинки побежали по щекам, до того я была растрогана. Спешно стерев их, я улыбнулась и вновь устремила взгляд на сестрицу.
— Дамы и господа, высокородное собрание, позвольте представить вам нашу воспитанницу, ставшую дочерью, баронессу Амберли Мадести-Доло, — представил сестрицу батюшка, и я захлопала в ладоши, даря ей аплодисменты.
Звук аплодисментов заполнил залу, и Амбер присела в реверансе во второй раз. После барон Тенерис подал ей руку, и дебютантку повели знакомиться со светским обществом. Начали с Дренга, который не пожалел слов восхищения, после поздравил от имени государя и присоединил свои пожелания. И как только он закончил, я поймала взгляд Амбер и шепнула:
— Я так рада за тебя, сестрица.
— Ох, Шанни, — шепнула она, смущенно потупившись.
— Боги с вами, дитя мое, — сказал глава рода и поцеловал Амберли в лоб, даровав ей свое благословение.
— Восхитительна, — улыбнулся магистр и галантно поклонился.
Щеки Амбер полыхали, как вешняя заря, но на губах трепетала улыбка удовольствия, и батюшка увлек сестрицу дальше, как только кузены принесли ей свои поздравления.
