Я удивлённо смотрю на Элизу, но она никак не выдаётся себя. Да, фактически она не врёт, но некоторые детали скрыла. И скрыла их ради меня. «Книга не врала. Элиза настоящий ангел», — думаю я с теплотой. — «Она поняла, что я в затруднительном положении и вмешалась, хотя не знает моих мотивов. Не знает, какой я человек».
Мне тут же становится стыдно, что пусть и пару секунд, но я сомневалась, стоит ли мне вмешиваться и спасать её. Да, я забочусь только о собственном счастье, но каким бы оно было, если бы на совести висела смерть этой доброй девушки?
— Это правда? — Алан смотрит на меня с подозрением. — Вам удалось вырваться из-под тёмного заклятия?
Я неуверенно киваю. Судя по реакции принца, я совершила что-то из ряда вон выходящее. Алан на мгновение задумывается. Элиза, закусив губу, стоит рядом. Её немного колотит, видимо от стресса.
— Ваша светлость! — раздаётся со спины. Это вернулся один из солдат принца — молодой парень с глубоким шрамом через всё лицо. — Культиста взяли. Но…
— Но? — переспрашивает Алан, оборачиваясь.
— Он успел откусить себе язык.
— Жив?
— Да. Без сознания. Кровь остановили, но теперь он вряд ли что-то скажет.
— Не скажет, так напишет, — резко отвечает Алан. Я чувствую напряжение, которое точно молнией проходит через его тело и передаётся мне. — Заставим. Никуда не денется. Проверьте зубы, эти твари часто прячут в них капсулы с ядом. Руки свяжите за спиной, чтобы не смог плести заклятия.
— Уже сделано.
— Кинжал крови при нём был?
— Да.
— Отлично, — принц ухмыляется. — Тогда закругляемся.
— Что прикажете делать с пострадавшими? — спрашивает солдат, а потом смотрит на меня. — За ними могут вернуться. Культ не любит оставлять дела незаконченными.
— Забираем в нашу резиденцию, — отвечает Алан, а потом вдруг подхватывает меня под ноги и с лёгкостью отрывает от земли.
Глава 10
Принц держит меня одной рукой под ноги, другой под спину, и крепко прижимает к груди, чтобы я уж точно не упала. На мои слабые протесты он не обращает ровно никакого внимания, продолжая раздавать солдатам приказы. Я не разбираю его слов, всё заглушает моё рвано бьющееся сердце. Пульс оглушительно шумит в висках.
«Всё очень и очень плохо», — понимаю я той частью сознания, которая всё ещё способна думать.
По книге, Алан гулял с Викторией на фестивале, потом учуял чёрную магию и пришёл на помощь Элизе. Принц убил одного культиста и взял в заложники другого. Элиза была ранена и он, подняв девушку на руки, донёс её до кареты. А после привёз в свою резиденцию, где она ещё несколько дней находилась под опекой лучших лекарей. Естественно Виктория страшно бесилась, хотя виду и не подавала. Именно тогда она задумала свою первую большую подлость...
И вот, история поменялась. Принц несёт на руках раненую девушку… вот только не Элизу, а Викторию. Хорошо ли это для меня? Однозначно — нет! Это даже хуже, чем было в оригинале! Ведь моя главная задача — держаться от принца как можно дальше. Единственное, что даёт надежду — это спрятанная от глаз Алана метка.
«Если он её увидит, то всё пропало!» — мелькает мысль, перед тем как силы покидают меня окончательно, и я перестаю различать реальность и сон.
Сложно сказать, что происходит дальше. Помню, как Алан перекладывает меня в карету, помню обеспокоенно склонившуюся надо мной Элизу, помню, как веки слипаются от усталости, а ладонь ноет, точно ошпаренная кислотой.
Снится мне не привычная беготня за Аланом, а странный дом на краю незнакомого города. Внутри в свете свечей красивая женщина качает на руках новорождённом ребёнка. Глаза женщины блестят безумием, руки в царапинах и порезах. На полу и стенах кровью выведены символы, от которых веет потусторонней тьмой.
Женщина ласково прижимает ребёнка к обнажённой груди и поёт…
«Баю-баюшки-баю,
Кровью мир я напою.
Дочка вырастет большой,
С чёрной раненой душой.
Баю-баюшки-боюсь,
Мести сладкой я напьюсь.
Зверь заплачет в темноте,
Суждено прийти беде».
А потом женщина поднимает воспалённые глаза и смотрит прямо на меня...
Просыпаюсь я внезапно, точно по звонку будильника. Испуганно сажусь на кровати… На совершенно чужой кровати. В чужой комнате. В глаза бросается, что она отнюдь не женская. Розовых лент, цветочных натюрмортов и шёлковых балдахинов нет в помине. У одной из стен массивный комод, рядом деревянный простой стул, у окна висит картина с изображением солдат в пылу сражения. С другой стороны к стене приставлен стальной круглый щит. Кровать хоть и двуспальная, но довольно простая, без резных ножек и кучи пуховых подушек.
Из окна в комнату пробивается утренний свет. Сколько же я была без сознания?
На прикроватном столике замечаю посуду, среди которой тарелка со свежими фруктами и графин воды. Жажда тут же даёт о себе знать и я залпом выпиваю стакан.
Обстановка явно мужская, гадать, где я, не приходится. Раз принц сказал, что везёт в свою резиденцию, значит так и сделал. Едва эта мысль приходит мне в голову, как я спохватываюсь и оглядываю себя. На мне надета сорочка, та самая что была под платьем. Значит можно надеяться, что кто бы меня не раздевал, до метки он не добрался. Вряд ли сам принц принимал участие… Но сама мысль о такой возможности бросает меня в краску. Тут же всплывают и воспоминания о том, как он нёс меня на руках, и щекам становится совсем жарко.
«Нет, ну зачем он это сделал? У него же есть солдаты, в конце концов!» — смущённо ворчу я, и, чтобы отвлечься, рассматриваю раненую руку.
Ладонь крепко перевязана, боли нет. Теперь мне кажется большой глупость моя попытка остановить кинжал. На что я вообще рассчитывала? Откидываюсь на кровати, мучительно пытаясь придумать, как действовать дальше. Первоочерёдная задача — поскорее убраться из поместья принца. С Элизой он теперь знаком, а значит дела у них должны пойти в гору.
До этого я во всём полагалась на сюжет книги, но в нём не было ни словечка, про заклинание, которым вчера нас с Элизой затащили в переулок. Или, быть может, его применили из-за моего присутствия? Так или иначе, но в будущем стоит быть осторожнее. Вполне возможно сюжет не всегда на сто процентов совпадает с реальностью.
Я валяюсь на кровати ещё минут десять, но ко мне так никто и не удосуживается заглянуть. Тогда решаю сама чуть толкнуть события. В комоде нахожу свое платье, оно постирано и выглажено. Без служанки зашнуровать корсет несколько проблематично, но я справляюсь. Беру с другой полки свой кошелёк. После чего пробую открыть дверь.
Та поддаётся без усилий. Неожиданно... Похоже, я тут всё же не пленница, хотя Алан, наверняка, до сих пор подозревает во мне шпионку культа.
Выглядываю в коридор, и тут же натыкаюсь взглядом на большую рыжую собаку, что сидит неподалёку. Я замираю, но псу, кажется, нет до меня дела. Он лениво поворачивает ко мне лохматую морду — та перечёркнута бугристым шрамом, как если бы кто-то ударил пса лезвием меча.
— Ладно, пёсик… — говорю я. — Ты же добрый пёсик? На волка вроде не похож, значит съесть меня не должен…
Тот смотрит на меня как на дуру. Или мне только кажется? Следя за ним, я выхожу в коридор и оглядываюсь — пусто. И что делать дальше? Интересно, Элиза тоже тут? Было бы хорошо её найти… А ещё лучше, просто тихонечко уехать к себе домой и носа не показывать следующие пол года. Но что-то мне подсказывает, вряд ли получится избежать ещё одной встречи с принцем.
Точно в подтверждение моих слов впереди раздаются мужские голоса, и в коридор сворачивает двое незнакомых мужчин. Я так и застываю с открытым ртом, потому что мужчины эти по пояс голые и выглядят, как атлеты из спортивных журналов. Пресс выступает чёткими кубиками. Едва завидев меня, они чуть замедляются и тянутся за мечами, но потом натыкаются взглядами на рыжего пса и просто проходят мимо, словно в произошедшем нет ничего необычного. Будто каждый день по их поместью разгуливают незнакомые барышни.
