Мы ничего не успели даже сказать, за нашими спинами снова возникла молчаливая фигура коменданта.
- Но... - начал Ларс.
- Как вы уже поняли, шуметь здесь не принято, - мистер.. .как там его? проректор поднялся. - У нас уважают тишину как неотъемлемое условие познания. Доброй ночи.
Мы выпятились из кабинета - если это был кабинет - проректора Алаха.тина, еще более растерянные, чем ранее. Вышли из главного здания, протопали по дорожке к менее внушительному, но тоже добротному дому - более узкому, высокому, увенчанному неким подобием башенки, бесшумно поднялись куда-то под самое небо (по моим ощущениям) по довольно-таки крутой лестнице. На нашем этаже было всего три двери. В полумраке приглушенного света светильников комендант начал возиться с ключами возле одной из дверей. Я в свою очередь, гадала, какая из двух оставшихся дверей - моя, и живет ли кроме нас тут кто-нибудь еще? Если завтра утром состоится зачисление, скорее всего, адепты уже на месте. Чего ж тут так тихо, как в могиле?
Внезапно одна из двух оставшихся дверей начала приоткрываться. Мы с Ларсом с любопытством вытянули шеи, но из двери никого не показалось, тогда мы синхронно сделали шаг назад и уставились в абсолютно черный проем двери. Тупо смотрели в чернильную тьму, как внезапно в темноте проявилась полупрозрачная, серебристая, подрагивающая, как желе, фигура. Длинные струящиеся волосы прикрывали лицо, длинный плащ скрывал фигуру. Вдруг волосы, словно всколыхнувшиеся под порывом неощутимого для нас ветра, поднялись вертикально вверх и рванули в нашу сторону, как взбесившиеся змеи.
- Аааа! - заорали мы, позорным прыжком преодолевая расстояние от нас до коменданта. -Аааааа!
Тот посмотрел на нас в крайнем неодобрении, заглянул в проход, поморщился, словно увидел навозного жука в собственной тарелке супа, сделал какое-то движение пальцами, прикрыв глаза. Выступивший из дверного проема призрак побледнел, словно смытый струей воды чернильный подтек, а потом с легким, еле слышным хлопком исчез.
- К-то это был? - все еще дрожащим голос мяукнул Ларс.
Мы не ждали ответа от коменданта, но тот неожиданно ответил: - Анна.
- Вы можете говорить? - не сдержалась я.
- Один час после заката все могут говорить.
- Эта Анна.. .она умерла? Здесь?! - Ларс никак не мог успокоиться.
Комендант неопределенно пожал плечами.
- Что с ней случилось?
- Слишком много болтала, - он, наконец-то, распахнул дверь и сделал выразительный жест рукой. - Прошу.
Мы опасливо заглянули в комнату. Призраков там не наблюдалось.. .пока. Небольшая, но на удивление уютная комнатка, две одноместные кровати трогательно накрыты коричневыми пледами, две тумбочки, два стола, два стула. Дверца, ведущая, по всей вероятности, к необходимым даже для магов удобствам. Через мгновение до меня дошло:
- Вы селите нас в одной комнате?!
- Вас что-то не устраивает, адепт Ласки? - так же бесцветно спросил комендант. -Комната напротив еще свободна. Правда, ее уже почти полвека как облюбовала Анна.
- Меня все устраивает, но.
- В таком случае, доброй ночи. - Мистер Мармет стремительно вышел из комнаты. Дверь закрылась за ним бесшумно, и никаких шагов по лестнице мы, разумеется, не услышали.
Глава 12.
Мы с Ларсом переглянулись. С одной стороны, о том, что нас могут поселить в одной комнате, даже и мечтать не приходилось. С другой стороны, мы чувствовали некоторое смущение - они что же, решили, что мы.что у нас.. .или просто не стали заморачиваться такими делами?
Поверх кроватей лежали черные свертки. Ларс взял сверток с ближайшей к нему кровати, развернул.
- Форма? - неуверенно спросил он.
Я подошла и развернула второй. Одежда оказалась абсолютно одинаковой, насыщенно-темно-серого цвета, и включала в себя теплый плащ с капюшоном, три рубашки - одну с короткими и две с длинными рукавами, а также две пары довольно-таки длинных брюк. Брюки и кофта, вытянутые в длину и тонкие - одежда для сна..? Помимо прочего мы обнаружили по ремню, загадочному головному убору, напоминающему берет, по паре перчаток, шарф и трогательные вязаные носки, а еще сумку на длинном кожаном ремне.
- У них одинаковая форма для мальчиков и девочек? - я торопливо натянула носки на озябшие ноги.
Ларс только пожал плечами. Дальнейший тщательный осмотр комнаты выявил наличие небольшого запаса лекарственных средств, преимущественно для скорого заживления ран, ссадин и ушибов («Весьма многообещающе, ты не находишь!» - восхитился притихший было внутренний голос), за закрытой внутренней дверцей - раковину, душ и подставку для душа, а также фаянсовую чашу для прочих надобностей, не особо благовидных, но необходимых. На больших металлических крюках, таких надежных на вид, что на них смело можно было повеситься, не боясь рухнуть в самый ответственный момент, висели серые пушистые полотенца, на бортике раковины радовали глаз куски мыла. Меня поразило наличие здесь водопровода и канализации, в нашем хуторе они были, а вот в соседних - нет, и я вполне была морально готова к «удобствам» на улице, а начало осени обещало быть прохладным и зябким. Конечно, вода была не горячая, но и не ледяная, а в аккурат такая, что рука едва чувствовала разницу - именно к такой мы и привыкли дома.
«Никакого средства защиты от призраков», - посетовал внутренний голос, который, кажется, освоился в незнакомой обстановке.
- Я.. .э.. .помою руки, - наконец сказал Ларс, ставя на полку солидную увесистую свечу в металлическом подсвечнике, и, покопавшись в собственном чемодане, вытащил какую-то одежду и скрылся за дверцей. Зашумела вода.
Я присела на кровать. Что ж, несмотря на некоторые странности.. .пугающую тишину, косматого призрака, подозрительных взрослых, слишком свободно относящихся к совместному проживанию мальчика и девочки, в академии было. уютно. Именно уютно, тепло и комфортно. Я совершенно не чувствовала того, что цена обучения и проживания здесь ниже в четыре раза, чем в столичных академиях - хотя, может быть, там золото вместо фаянса? «В четыре с половиной», - царапнул непрошенным воспоминанием голос Габриэля, и я сдалась. Представила, как вместо Ларса могла бы поступить сюда с Габом, и это Габ выходил бы сейчас полуголый, с небрежно наброшенным на плечи полотенцем, отбрасывая светлые волосы на спину, а потом бы он мог сесть рядом со мной, пахнущий мылом и чем-то еще, своим, неповторимым, а я бы смотрела в его глаза, понимая, что другого волшебства мне уже и не надо.
- Эй, Джей, ты чего? - с подозрением смотрит на меня Ларс, действительно вышедший из душа с полотенцем на плечах и влажными волосами.
- Извини, чего-то задумался. - на автомате говорю я, потом спохватываюсь, - задумалась.
Внутренний голос скептически хмыкает в неловкой тишине моего сознания.
***
Утром мы встали с первыми лучами солнца, я прошмыгнула в душ, стыдливо прикрывшись одеялом. Не то что бы я жаждала делить комнату с какой-то неизвестной мне лисичкой, но, по крайне мере, можно было бы избежать этого чувства неловкости, когда просыпаешься ночью от съехавшего в сторону одеяла и задравшейся до бедра ночной сорочки, торопливо косишься на соседнюю кровать и облегченно заворачиваешься в одеяло на манер гусеницы. Потом мы долго ржали, чувствуя себя ряжеными в новой форме, попытались проковырять новую дырку в ремне, так как те, что там имелись, явно не могли удержать на мне широкие брюки. Я посмотрелась в небольшое зеркало в ванне - даже наличие зеркала меня удивило, не то что бы это была какая-то роскошь, но все же... Зеркало уныло отразило невнятную физиономию с растрепанными во все стороны тусклыми лохмами. Я затолкала их под берет. «Надо подстричься, - с неожиданной злостью подумала я. - Не красоваться же ты сюда приехала, а учиться». Про стрижку я давала зарок по поводу Габриэля, но. ладно, подумаю об этом позже.
Мы с Ларсом пожевали оставшиеся с дороги галеты и запили водой из дорожной бутылки. Кажется, можно было идти навстречу своей судьбе.
