Вид у служанки был взъерошенный, глаза широко раскрыты, волосы почему-то взлохмачены. Она то разевала, то закрывала рот в попытке отдышаться и рассказать новости, которые её так взволновали. Лали с интересом и даже озабоченностью уставилась на вбежавшую. Наконец та выпалила:
– Сегодня у покоев принца дежурит Петро Пеоро. С ним ещё один гвардеец, но он меня не любит, и все время прогоняет… но Петро свой, и он мне шепнул, что кроме меня сегодня у покоев принца крутились не меньше четырех служанок и ещё, по крайней мере, две камеристки разных благородных дев и жен. И все они хотели разузнать, когда принц прибудет в покои!
Вытаращив глаза ещё больше и прижав немного пухловатые руки к пышной груди, Дафна уставилась на свою госпожу. Новость не порадовала Лали. Она нахмурилась, смежила веки и выдохнула через зубы.
Началось.
Вот о чем надо было думать, а не об эстетистке и массаже!
С досадой она оттолкнула коробку с красками для лица, и та грохнулась о край большого зеркала. Понятно же, что теперь все слетятся к принцу, будут его добиваться!
Лали вскочила, стала ходить вперед-назад по комнате, нервно кусая губы. Как она не подумала об этом? И что ей делать? Что же делать?!
Её трясло от страха – она может всё потерять!
– Одеться мне. Быстро!
И пока служанка помогала госпоже с платьем, та молчала, только исподлобья смотрела на себя в зеркало. Потом сама нанесла на лицо краски. Получалось плохо – руки дрожали, хотелось бежать, что-то делать, скоре разобраться с надвигающейся проблемой. Да и лицо подрагивало, особенно вокруг плотно сжатого рта. Наконец с красками она закончила, осталась только прическа.
Но время было дорого, стоило поспешить. Поэтому лишь прихватила черные вьющиеся локоны и выскочила из комнаты.
Она шла так быстро, как только могла. Она бы и побежала, но не позволял этикет. Да что б ему!.. Почему такие длинные коридоры? Почему она так медленно ходит? Вот наконец крыло принца, его кабинет, затем дверь в личные покои, рядом с которой стоят два гвардейца. Лали посмотрела на них свысока и потребовала:
– Пропустите!
Они молчали, но не двигались. Девушка, еле сдерживаясь, произнесла:
– Я фаворитка принца и требую пропустить меня в его покои!
Один из гвардейцев ответил, взяв на караул и глядя прямо перед собой:
– Не положено!
Тяжело дыша, Лали плотно сжала губы и прикрыла на мгновенье глаза. Потом усилием воли заставила себя выдохнуть и спросила чуть спокойнее:
– Никого не пропустите, кроме самого реджи?
– Так точно!
Развернулась и, кусая от нетерпения губы, стала медленно отходить от двери. Она размышляла, у кого можно узнать, когда явится принц. Уж точно не караульные гвардейцы, ведь верно? Тогда кто? Пожалуй, только секретарь. Значит, стоит заглянуть в кабинет принца.
И Лали вернулась по коридору назад. В нерешительности постояла возле кабинета, а затем постучала.
– Да-да, войдите! – послышалось изнутри.
Потянула огромную ручку, и высокая тяжелая створка отворилась.
Как всякий кабинет, кабинет принца начинался с приемной, где обитал секретарь, Марк Опрельский, сейчас сидевшего за конторкой, левая часть которой была завалена бумагами. Он вежливо улыбнулся отработанной улыбкой занятого секретаря очень занятого человека, такой улыбкой, чтобы показать, что он хоть и занят, но готов уделить вопросу сударыни полминутки, не больше.
Фаворитка принца, нечасто бывавшая здесь, но все же встречавшая секретаря не так уж редко, слегка присела в приветствии и мило улыбнулась, чуть блеснув своими изумительно белыми зубами.
– Дорогой, уважаемый Марк! – она молитвенно сложила руки перед собой, немного склонила голову к плечу, а бровям позволила слегка сморщить лоб, чтобы получился умильный домик. – Подскажите глупой женщине, когда ждать его высочие? Я приготовила подарок…
Она сказала это, кокетливо стрельнув глазками, чтобы намекнуть на то, какого рода подарок, а заодно смутить этого молодого человека. Лали знала, что смущение близко к чувству вины, и потому через него удобно влиять на людей. Но секретарь, несмотря на молодость, на подобные почти детские хитрости не попадался. Потому лишь вопросительно уставился на посетительницу.
– Вы можете мне это сообщить? – ещё добавив умильности в выражение лица, проявила настойчивость девушка.
– Я могу сообщить, только то, что знаю, но…
– Но? – Лали широко раскрыла глаза, глядя на Марка вопросительно и немножко восторженно. – Вы что-то хотите взамен?
– Информацию? – переспросил её секретарь.
– Какую? – кокетства в тоне фаворитки уменьшилось, привычно зазвучали деловые нотки.
– Например, куда вы с принцем пошли после ужина?
Лали задумчиво прищурилась, глядя на секретаря. Ну что ж, это не секрет, да и не жалко, она ответит, если это цена за нужную ей информацию.
– Мы прошли к восточному выходу к конюшням и там расстались. Принц ушел, а я поднялась к себе.
– Благодарю, – склонил голову в коротком поклоне так и не поднявшийся из-за стола секретарь. И тут же вновь уткнулся в свои бумаги.
Лали возмущенно захлопала ресницами.
– А мой вопрос?
Опрельский вновь поднял на неё взгляд, уже явно демонстрируя свое недовольство тем, что его отвлекают от работы.
– Что ваш вопрос?
– Ответьте на мой вопрос!
– Но я же сказал, что могу сообщить, только то, что знаю.
– Ну так сообщайте!
Лали едва сдерживалась. Пальцы сжимались, желая схватить что-нибудь тяжелое и ударить этого противного человека.
– Не могу.
– Почему? – ноздри Лали стали опасно раздуваться.
– Я не знаю.
– Чего вы не знаете?
– Я не знаю, когда вернется принц.
– А зачем вы тогда потребовали плату в виде информации?!
– Я потребовал?
– Да, вы! – от яростного крика Лали удерживало лишь присутствие двух гвардейцев, стоящих по ту сторону дверей. Поэтому все свое бурное негодование она вложила в слова, выразительно их прошипев.
– Вы неправильно меня поняли.
– Но вы же сказали «но»! Вы сказали «но» или нет?!
– Я сказал «но», – вежливым кивнул секретарь.
– Что же означало ваше «но», если я его неправильно поняла?
– Я имел в виду, что могу сообщить, только то, что знаю, но когда прибудет его величие, я не знаю. Вот и все.
Прозрачные голубые глаза Марка были настолько честными и искренними, насколько честными и искренними были умильные рожицы самой Лали несколькими минутами ранее. По крайней мере, секретарь вовсю старался точно соответствовать собеседнице.
Лали стояла, часто дыша от злости и сжимая кулаки, но найти нужных слов не могла, чтобы достойно выйти из этой ситуации, указать секретарю его место. Сузившимися глазами она смотрела на Марка несколько мгновений, а затем еле выговорила:
– И какую же информацию я могу получить от вас в обмен на ту, что дала вам?
Марк скептически дернул одной бровью, всем видом говоря, что её информация и гроша ломаного не стоила. Но потом соизволил сказать:
– Вернется принц через ту же дверь, через которую вышел. – И ещё раз поклонился, давая понять, что разговор закончен. – Всего доброго.
Рот у Лали превратился от ярости в точку, а сжатые в кулаки кисти просто онемели от напряжения. Она крутанулась на месте и рванула из приемной, позабыв об этикете. Лишь промчавшись по коридору несколько шагов, опомнилась и сбавила скорость.
В душе кипела ярость. Как он посмел так её оскорбить? Так унизить?! Её, свою будущую королеву?! А она ещё рассматривала его как возможного мужа! Да убереги Плодородная от такого несчастья! Да чтобы за такого?!..
Она готова была рвать все подряд и швырять тяжелые предметы, и её воинственность ни чуть не уменьшилась оттого, что она быстро двигалась. И только в своей комнате Лали дала волю ярости: отпихнула стоящий на проходе стул, стукнула ногой по дверце гардероба и рывком открыла его дверцу.
Резкими движениями перебирая платья, она защепила стоявший на верхней полке сундучок, в котором хранила свои важные бумаги. Сундучок был небольшой, но толстая дубовая доска, из которой он был сделан, оковка медью по углам, замочек – все придавало веса, и падая, он только чудом не задел Лали. Она резко присела, загнанно дыша и с ужасом осознавая произошедшее.
