— Девочки, представляете, я обручилась! — блондинка в открытом светло-синем платье с кружевной пелериной гордо продемонстрировала колечко подругам. — Он булочник с соседней улицы. И…
— А это что за бродяжка? — прервала ее вдруг одна из девиц — высокая худощавая брюнетка. Ее голос прозвучал неприятно громко.
Я как раз поравнялась с девушками, и исподтишка огляделась — вокруг не было ни души, только я и они. Невозможно и предположить, что термин «бродяжка» относится не ко мне. Как невежливо! Постаралась не сбиться с шага, гордо расправила плечи, обдумывая, стоит ли отвечать и вообще как-то реагировать.
— Новенькая? — высказала разумное предположение обрученная с булочником блондинка.
— Почему сразу бродяжка? — возмутилась их подруга — стройная шатенка с длинной косой, в светлом милом платье в горошек. Наряд плохо гармонировал с хищным зеленым блеском ее глаз — явным наследием крови оборотня. — Может, просто уже познакомилась со здешней всепроникающей пылью и решила не портить хорошие наряды? Нам тоже бы надо переодеться, девочки! Посмотри-ка, Элла, у тебя весь подол уже серый!
Высокой брюнетке, когда она рассмотрела широкую грязную кайму на платье, стало не до меня и моего скромного наряда — она взвизгнула, словно ей под юбку забрался ядовитый цапстрох [1] и, высоко подобрав подол, со всех ног кинулась ко входу в общежитие. За ней потянулись и остальные.
А я пошла дальше, пробираясь пыльными дорожками к главному корпусу. И уже не получалось не замечать косых взглядов некоторых студентов на мой потрепанный временем плащ. Как могла, демонстрировала невозмутимость и равнодушие, шагала с настолько прямой спиной, будто палку проглотила. Наверное, со стороны это смотрелась смешно и глупо: изображать королеву в рубище, но, к счастью, оскорблений до меня больше не долетало. Да и что за дело кому-то до маленькой девчонки? Студентам было что обсудить и без меня! Они собирались в группки по пять-шесть юношей или девушек и обменивались впечатлениями. Те, у кого имелись личные маговизоры, хвастались снимками с летнего отдыха.
В главном корпусе народу прибавилось. Навстречу то и дело попадались адепты, нагруженные стопками учебников, так что библиотеку на втором этаже я нашла без труда. К сожалению, она не особенно порадовала. Сейчас студентам выдавали только заранее подобранные по курсам учебники, а поискать дополнительную литературу или засесть в читальном зале можно будет лишь с началом занятий. Что мне делать еще два дня, интересно? Ну и порядки!
Поворчав — правда, про себя — на нудного старика-библиотекаря, я взяла стопку учебников и потащилась в общежитие. Внезапно я уперлась книгами в чей-то торс, обтянутый синим камзолом щегольского полувоенного покроя. Несмело скользнула взглядом вверх по ряду блестящих пуговиц. И с удовольствием встретилась глазами с Лессли Финно.
_________________________________________
[1] Цапстрох — ядовитое насекомое тропических лесов Андора размером с ладонь.
***
— Светлого дня! Давай помогу! — друг детства протянул руки к моей стопке книг.
— Привет, Лесс! Мне не тяжело.
— Давай, Миарет! — юноша, смеясь, отнял учебники. Мы вышли из главного корпуса и медленно побрели по угольно-черным дорожкам по направлению к общежитию.
— Лессли, я не шутила насчет имени, — напомнила я. — Теперь я — Миа.
— Понял-понял. Похоже, герцог утром сильно разозлился. Тебе не попало? — Лесс поежился, видимо, нечасто сталкивался с его светлостью. А я уже не особенно реагирую на его выговоры. Привычка.
— Нет, герцог всегда такой. Не обращай внимания, он просто не в духе был.
— Что все-таки произошло, Миа? — продолжал допытываться Лессли. — Почему ты скрываешь настоящее имя?
Сказать или нет? Надеюсь, он удовлетворится краткой версией.
— Ничего нового, Лессли. Все так, как было всегда. Магии у меня почти нет, ты же помнишь? Вот отец и отослал сюда, подальше от столицы, чтобы развивала дар. Ну, а имя рода только привлекло бы ко мне ненужное внимание. Понимаешь теперь?
— Я уж испугался, что отец от тебя отрекся, как грозился когда-то, — его темные глаза смотрели так сочувственно.
Он помнит все резкие слова, что говорил герцог когда мы были детьми. Конечно, помнит. Говорят, жалость унижает. Глупости! Сейчас мне так тепло на душе от нескольких участливых слов старого приятеля. Как хорошо, что мы встретились здесь!
— Нет, ему это и тогда не нужно было, а сейчас и подавно… Кого же в таком случае он продаст замуж?
— И ты согласишься? — спросил Лессли, голос прозвучал излишне резко.
Он сразу помрачнел, как-то весь подобрался. Хороший он все-таки, переживает. Но у дочери магического рода нет выбора. Все, что у меня есть — обязанность быть кроткой и послушной. Не то, чтобы я действительно так считала, но о своих намерениях пока никому не расскажу.
Я покачала головой и вздохнула: — В планах герцога мое согласие не предусмотрено. — Но все-таки не удержалась и добавила с лукавой ухмылкой: — Но это не значит, что брак по расчету числится в моих планах.
— У тебя будет целых пять лет, чтобы изменить это. — Взгляд темных глаз Лессли оставался серьезным и задумчивым. — Ты ведь знаешь, что отец не сможет забрать тебя, пока ты учишься в университете?
Я всем корпусом развернулась к нему: — Правда? Почему ты так решил? Он же мой отец и…
Но Лесс прервал меня: — Просто прочитал Устав университета, там все подробно разъяснено.
Я радостно рассмеялась и даже в ладоши захлопала: — Лессли, я тебя обожаю! Это прекрасная новость!
Болтая и обсуждая подробности, мы вошли в холл общежития и направились к лестнице, ведущей на женскую половину, но едва поравнялись с комнатой комендантши, как оттуда выскочила госпожа Дорджи и завопила на весь холл: — Девочки налево, мальчики направо! Финно, Дарн! Разошлись по своим этажам! Я кого сегодня предупреждала — не таскаться не на свою половину?
— Госпожа Дорджи, я ведь только учебники донес. Уже ухожу!
Лессли не терпелось быстрее убраться с глаз громкоголосой гномки. Я смущенно улыбнулась, принимая стопку книжек, и направилась к себе в комнату номер семнадцать.
— Ох, бедовая ты девка, Дарн! Не успела появиться, за ней уже парни увиваются… — понеслось мне вслед.
Дверь оказалась не заперта, и я поняла, что сейчас познакомлюсь с соседкой. Едва зашла внутрь, как встретилась с яркими сверкающими глазами той самой шатенки в платье горошками, что спорила с подругами у входа.
— Ага, так это ты вселилась ко мне, бродяжка?
6. Мир оказался сложнее
Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть. — Коко Шанель
Прием не обрадовал. Хотя мне, привыкшей к одиночеству, вообще трудно принять мысль, что отныне нужно делить кров с соседкой. А тут еще с порога оскорбляют! При этом девушка стрельнула в меня раздраженным неприязненным взглядом и быстро отвернулась, словно и смотреть-то на меня противно.
Во мне такое пренебрежение всколыхнуло волну возмущения. Дома я старалась казаться тихой и скромной, принимала оскорбления и тычки, покорно склоняя голову. Позволяла такое обращение отцу, которого панически боялась с детства, спускала колкости мачехе, ведь она могла нажаловаться герцогу. Но если промолчу сейчас, это прозвище — «бродяжка» — привяжется ко мне на все пять лет.
Резко выдохнула и шагнула в комнату, с шумом захлопнув дверь. Небрежно сбросила на кровать книги и повернулась к соседке: — Здравствуй. Ты, верно, обозналась, оборотница, никакая я не бродяжка. Я такая же студентка, как и ты. И чтобы у тебя не возникло желания называть меня как-то еще, сообщу свое имя. Меня зовут Миа Дарн. Запомни это и передай подругам.
Девушка резко обернулась и снова смерила меня с головы до ног зелеными фосфоресцирующими глазами. На этот раз откровенно угрожающе. Она точно оборотень. Может, даже чистокровный. Жуткие глаза испугали меня до тхара. Я почему-то представила, как они будут светиться ночью в темноте, и морозные мурашки пронеслись по коже — брр!
