Он испытывающе посмотрел на меня.
— В полиции нет смысла. И я хочу завалиться в свою кровать, а не сидеть здесь в ожидании, пока они приедут. А полиции здесь нечего делать. Все живы — торопиться не будут.
— Но заявление надо подать. Напал один раз, может напасть и второй. Может не на тебя. Хочешь, чтобы кто-то пострадал так же или еще хуже?
— Если он маньяк, то вряд ли побежит искать новую жертву. И к тому же. Какой странный маньяк — напал, возбудил и свалил, пока никто не увидел.
— Значит не хотел… — Йен замялся.
— Изнасиловать? Причем фактически по моему согласию.
Парень нахмурился. Ему, по-видимому, тоже показалось это не менее странным.
— Такси, — заставила его выйти из задумчивости.
— Но заявление о нападении всё равно надо подать, — не терпящим возражения тоном сказал Йен.
— А в финале истории что писать? Ты пришел и помог снять напряжение? Или сама себе помогла, а ты так, на стреме постоял? — выложила все возможные варианты, которые смог сгенерировать мой утомленный мозг.
Он смутился, наконец-то набрав какой-то номер из списка контактов.
Вместо такси он выбрал помощь друга. Константин не сильно был рад такому повороту, но не отказался. Ему пришлось подниматься в аудиторию. Йен отдал другу мою сумку и ключи, а сам помог мне встать. Видя, с каким трудом давался мне каждый шаг, он молча подхватил на руки и вынес в коридор. Там, пока Константин закрывал дверь аудитории, он поставил меня на ноги, придерживая, чтобы случаем не грохнулась.
Охранник на посту был шокирован представлению: странную девушку несёт парень на руках, а его друг хочет сдать ключ вместо ответственного лица.
— Надо чтобы она расписалась, — настоял на своём мужчина.
Йену пришлось поставить меня у самого журнала, слегка придерживая за талию. Еле уняв дрожь в пальцах, коряво расписалась. Мужчина испытал страх, который подтолкнул его уточнить:
— Все в порядке?
— Да, — одновременно сказали мы с Йеном.
— Температура подскочила, а тут еще и месячные начались, — спокойно пояснила я, надеясь больше напугать его ненужными подробностями, чем своим видом.
— А. Ну… Поправляйтесь, — неуверенно пожелал он, а Йен подхватил меня на руки, спеша унести на улицу.
Меня расположили на заднем сиденье. Йен зафиксировал меня ремнём безопасности.
— Какой адрес? — его голос прозвучал так, будто у меня в ушах вату натолкали. — Где ты живешь?
— Сумеречная тринадцать.
Он посмотрел в моё лицо своим проверяющим взглядом, не торопясь покинуть мою зону приличия. Я даже засмотрелась, пытаясь разглядеть узор его карих глаз, когда он тихо сказал:
— Идеальный адрес для тебя, — и наконец-то вынырнул из салона, спеша сесть на место рядом с водителем.
Ехали недолго. Парни тихо переговаривались, а музыка, звучащая из колонок сзади, не давала шанса уловить и полслова. Ритм песни будто уговаривал мои веки опуститься, и всю дорогу я отчаянно боролась со сном. Чему не слишком помогал прогретый салон.
Я разодрала глаза, почувствовав справа холодный поток. Дверь открыли, и чьи-то руки принялись отстегивать ремень безопасности. Попыталась оглядеться, чтобы понять, туда ли меня привезли. Знакомый пейзаж подтвердил честность ребят. Подвезли к самой парадной, благо, вход всего один.
Йен помог вылезти из салона, пронес на руках, оставшихся до двери семь шагов, и поставил на ноги, не думая отпускать.
— Где ключи?
— В сумке, на цепи, — попыталась дотянуться до цели.
Йен увидел толстую цепочку закрепленная снаружи, вокруг тканевой ручки, и потянул на себя. Из недр сумки он вытянул связку ключей. Приложил пластиковый диск к домофону и дернул за дверь, придерживая её и меня.
До лифта опять донесли на руках. Можно уже засчитывать перевыполнения плана по тасканию тяжестей для бедного парня. Он вызвал лифт, помог зайти в кабинку и позволил прислониться к стенке, не сводя с меня пристального взгляда, ожидая, что я сползу по стенке.
Я на автомате протянула руку к нужному этажу и лифт поехал.
— Какая квартира? — спросил он вновь, подхватив меня на руки и вынося на лифтовую площадку, а затем вырулил в коридор, который шел по кругу.
— Семьдесят седьмая.
Он лишь хмыкнул. Чувствую, оценил такую несостыковку. Дом тринадцать. Квартира семьдесят семь. В каком-то роде покрывает суеверие насчет чертовой дюжины. Только я не суеверная, и это число считаю более предпочтительным нежели более красивые и счастливые.
Йен поставил меня у стены, пока искал нужный ключ и открывал входную дверь. Не дожидаясь очередного подъема на руки, я завернула в свою квартирку и стала скидывать с себя обувь и пальто. Нашла в себе силы дойти до кровати и плюхнуться на самый край.
Я услышала характерные щелчки замка и последующую возню в прихожей. Йен закрыл дверь и разулся, проходя в единственную комнату без приглашения.
— Спасибо, но тебе пора идти.
— Ты плохо выглядишь, — сказал он с сочувствием и неуверенностью.
— Не родилась писанной красоткой, как-нибудь переживу.
Йен нахмурился, не расставаясь с обволакивающей его тревогой.
— Лучше, может, вызвать врача?
— Если тебе так будет спокойно. Дай мне мой телефон, — не в силах больше сохранять сидячее положение, завалилась на бок. — Он в наружном кармане сумки. Был.
Йен исчез в прихожей и, вернувшись через минуту с запрошенным девайсом, протянул его мне.
Пришлось проморгаться, глаза нехотя сфокусировались и буквы на дисплее перестали расплываться. Положила телефон на свою голову, чтобы слышать звук из динамика. Прикрыв глаза, ждала.
— Да.
— Мне вкололи коктейль и… что-то мне не хорошо.
— Где ты? — По голосу могу сказать, что человек на том конце занервничал, возможно уже встал, если до этого сидел.
— Дома. Один студент помог добраться, но не хочет оставлять меня без должного присмотра.
— Скоро буду, — и повесил трубку, а я не спешила переложить свой телефон в сторону.
— Кому ты позвонила? — спросил Йен.
Он уже устроился на моем единственном стуле, развернув его в сторону кровати.
— Директору.
Удивление, даже сквозь опущенные веки
