class="p1">Мне доставляло огромное удовольствие ломать их, причинять боль и покорять. В особенности Джиннайну. Даже стоя на коленях, без платья, она не теряла своего достоинства и благородства. Гордо вздернутый подборок и вызов в глазах. Моя кровь кипела, в паху зудело. Мысленно, я ставил ее раком и жестоко вбивался в нее, удовлетворяя свое дикое желание. Я не собирался ее насиловать, лишь хотел, чтобы она поняла: кто здесь хозяин. Но я напился и перегнул палку. О, всемогущие боги, мне было ее жаль. У меня до сих пор перед глазами стоит картина: ее маленькое изящное тело, закрывающееся руками. И очи, блеск которых потух после оргии. Я хотел пойти и снять с нее ошейник. Предложить ей стать моей женой! И что я увидел — хладный труп любимой. О, боги, как я хотел его убить! Никто не смеет лишать меня моих вещей.
Я швырнул его в темницу, желая сделать его жизнь невыносимой. Сначала я пытал его, потом лечил, потом снова пытал. Но парень даже не просил пощады, не просил смерти. Чем дольше это происходило, тем больше это меня раздражало. Тогда я решил бросить его в темницу к своему отцу, чтобы он подумал, что я забыл про него. Я хочу, чтобы он бросил мне вызов и тогда у меня будет шанс раздавить, уничтожить, унизить его, доказать его полную несостоятельность как великого воина, которым он прослыл в своей стране.
Я сидел на троне, у моих ног ползали рабыни, одна из них вылизывала своим сладким язычком мой член. О да, мои девочки умеют доставлять мне наслаждение, но оно не идет ни в какое сравнение с тем, какое удовольствие я получал от ласк Джиннайны. Пусть неумелых, но доводящих меня до безумия. Одалиска скользила своими ручками по моему фаллосу, облизывая его. Она целовала и сосала его словно сахар, а ловкий язычок выписывал невообразимые пируэты, приближая меня к долгожданной эйфории.
— О да, малышка! — протянул я, чувствуя, что вот-вот кончу.
Девушка протяжно застонала, сглатывая мою сперму, излившуюся в рот.
— Эм, кх-кх! — прокашлялся Торольв, привлекая мое внимание.
Я прогнал рабынь, жестом велев ему говорить.
— Все исполнено, как вы хотели, вождь! Скоро он бросит вам вызов! Позвольте сказать, как другу?
— Ну, говори, коли начал! — Торольв был единственным человеком, с кем я дружил с пеленок, с кем прошел первое боевое крещение, тем, кто прикрывал мне спину в бою. И ему я позволял больше чем остальным.
— Не слишком ли опасно затевать игры с огнем? Этот «юнец», как вы его называете, тренированный воин, закаленный в битвах, в том числе с варварами. Он опасный противник!
— Ты смеешься надо мной? Какой вред может нанести мне жалкий изможденный пленник?
— Может быть он жалкий и изможденный, но цель его жизни — месть. Это видно по его холодным темным глазам. Он, словно затаившаяся в кустах пантера, никогда не узнаешь, в какой момент она перегрызет тебе глотку.
— Ты слишком много волнуешься! Больше веры в своего ярла! — поднимаясь с трона, продекламировал я. — Но я внемлю твоим предостережениям. Давай потренируемся?
— Хорошо, — чуть бодрее согласился Торольв.
И мы закружились в бешеном ритме. Мы делали смертельные выпады и обманные движения, все как в старые добрые времена. Наш бой закончился ничьей. Мы были довольны! Но самое главное — Торольв больше не сомневался в моих способностях.
Лежа в ванне, я думал, что никому не сказал о своих чувствах. О том, как что-то защемило в груди при виде: запрокинутой белокурой головки, багровых пятен на тонкой шейке, драгоценного бездыханного тела. Как никогда, в тот момент, я ощутил беспомощность. Невыразимая боль накрыла меня. Но мне не с кем было ее разделить. В голове засела лишь одна мысль: «Это он лишил меня её!» В коридоре послышался шум, звон и крики. В этот момент моя дверь распахнулась, и из темного проема на меня смотрел мужчина с пугающими синими глазами! Гвенаэль! Все его тело было покрыто кровью! Кровью моих воинов! Будь ты трижды проклят, король Алакриона, убивший единственную желанную женщину в моей жизни!
— Я вызываю тебя на поединок — Хольмганг. Давай же, трусливая скотина, хватит нежиться в ванной, вставай и сразись со мной! Этот мир не вынесет существования нас обоих.
— В одном ты прав, мальчик, — здесь нет места нам двоим! — улыбаясь, прорычал я.
— А за труса — ты мне ответишь!
В комнату влетел Торольв со стражей и уставился на нас.
— На арену его! Объявите Хольмганг, пусть соберутся все! — приказал я.
Это был бой без правил, — жестокий и беспощадный — бой на смерть. Громкие крики, беснующейся толпы, подогревали кровь. Воины кружили друг против друга. Гвенаэль нанес первый удар, Лейв умело отразил его, но не сумел перехватить инициативу. Наэль, несмотря на израненное тело, двигался быстрее. Он буквально предугадывал действия варвара и наносил упреждающие удары, заставляя Лейва отступать. Хоть Наэль и был быстр, но недостаточно окреп для схватки с сильным противником. Ярл это знал и заблокировал его атаку, нанеся ответный локтем, вынуждая оппонента отступить, перехватив ведущую роль. Это был поединок, который запомнит история, никто не мог предугадать его исход. Гвенаэль отходил, отражая нападения добавочными ударами, медленно возвращая себе честь зачина. Пот стекал струями с обоих воинов, но ни один из них не уступал. Царило колоссальное напряжение. В определенный момент Наэль изловчился и нанес удар рукоятью меча, дезориентируя ярла, затем вертикальный секущий по корпусу. Брызнула первая кровь. Ярл издал нечеловеческий вопль, боевой клич, и одним сокрушающим взмахом меча пробил оборону Гвенаэля, рассекая кожу на идеально вылепленном лице. Но воин не обращал внимание на рану, из которой сочилась кровь. Он уже привык к боли куда более сильной, как душевной, так и физической. Его глаза источали холод и расчетливость. Он сделал вид, будто собирается поразить Лейва в бедро и опустил меч. В свою очередь вождь уловив это движение, приготовился к защите, открывая голову. Именно в этот момент Гвенаэль собрал все свои силы и с невероятной скоростью взмахнул мечом и занес его над ярлом. Так что могучий варвар не смог среагировать. Он со всей силы обрушился на голову ярла, и даже шлем, прикрывающий ее, не помешал острому лезвию вонзиться в нее. Лейв упал на колени. Толпа замолчала, а потом через минуту разошлась криками, чествуя нового вождя.
От лица Гзенаэля, короля Алакриона и Хандрии
До моего сознания медленно доходило, что я победил: убил этого мерзкого, отвратительно-низменного и недостойного жизни человека. Я вытащил меч, обагренный
