голову, наблюдая за всем этим расширенными глазами.
– Я беру свои слова назад, – шипит Алиша. – Он, может, и красавчик, но совершенно точно идиот.
Идиот! Как есть идиот!
– Мы должны что-то сделать, – говорю я нетвердым голосом, глядя на Али.
– Плохая идея, – качает она головой. – Все, что нам нужно делать – довериться нашим мужчинам и дождаться их.
– Рамон не мой мужчина! – рычу я.
– Но ты его позвала? Пожалуйста, скажи, что позвала.
Позвала. А он услышал. Но и все: больше я его не чувствовала. Будто между нами заслонка упала. Он от меня отгородился? Или что это?
Новый удар о машину заставил меня подпрыгнуть, а затем дверь вылетела наружу, и я следом за ней, как пробка из теплой бутылки игристого. Для меня это стало настолько неожиданным, что я даже подумать ничего не успела, ни то, чтобы начать сопротивляться. Рауль просто схватил меня за руку и выдернул из салона авто. Я врезалась в его грудь, его ладони сомкнулись на моей талии и сжались там до боли.
– Пусти!
Я вскрикнула, а Рауль вместо того, чтобы куда-либо меня тащить, рухнул на колени к моим ногам. Сжал руками голову, а я отступила. Прижалась спиной к машине, и тут заметила, что дело не только в Рауле. Все легорийцы последовали за ним: их просто будто прижало к земле неведомой силой, которая сейчас причиняла им боль, заставляла мучиться в агонии.
Мне не надо было оглядываться, чтобы узнать эту силу. Понять, что происходит. Я это снова почувствовала. Почувствовала идущего к нам по разделительной полосе Рамона. Он шел, и ни один мускул ни дрогнул на его лице. Но я отчего-то знала, что это все он. Это он заставил Рауля валяться на дороге.
Приказ. Это такой приказ?
Рамон подошел к нам, взял меня за руку, и мой ступор вдруг с меня схлынул.
– Отпусти его, Рамон. Его, их всех.
– Пока рано.
– Пожалуйста!
– Помолчи, женщина, – перебивает он меня опасно спокойно, крепче сжимая мою ладонь. – Если не хочешь проблем, Рауль, то ты не станешь нас преследовать.
– Микаэль этого так не оставит, – цедит «муж», явно превозмогая боль, – я этого так не оставлю.
– Передай моему брату, что он лезет не в свое дело.
– Можешь сам передать. Он здесь, в Гэжеле.
Рамон ругается на вилемейском, но тянет меня в сторону другой, «целой» машины.
– Ты теперь преступник, Рамон, – кричит нам вслед Рауль. – И ты ответишь за свои действия. Венера и ее дочь будут мои…
Его последняя фраза обрывается, подозреваю, что Рамон снова включает свое давление. Какая же у него огромная власть? Откуда?
Но больше всего, когда я наконец-то оказываюсь в машине, меня интересует другой вопрос:
– Ты нашел Сару?
– Нет, – подтверждает он слова Рауля.
Только это и имело значение, когда мы уезжали. Я даже про Рауля и поверженное «войско» Микаэля вспомнила, когда они уже пропали из поля зрения. А учитывая, что мы в автомобиле были не одни: позади теперь расположились Хантер и Алиша, то я решила подождать с разговором до отеля. До отеля, до самолета, в общем, когда мы с Рамоном останемся наедине. По пути как раз узнала, что в доме Альмы действительно были только слуги, и они понятия не имели, куда подевалась их безумная нанимательница. Но при всем своем профессионализме были напуганы заявившейся сначала одной бандой во главе с Раулем, а затем – Рамоном и Хантером.
Ниточка оборвалась.
Это единственное, что меня сейчас волновало. Ни то, что за мной охотится Рауль и Микаэль. Ни то, что беременность и роды во мне что-то изменили – что я сегодня поддалась панике, вместо того, чтобы сражаться, бороться, отстаивать себя. Меня до сих пор немного трясло, может, поэтому я не набросилась на Рамона с расспросами. Тем более меня не интересовали мои сложные запутанные неотношения с истинным. Ничего из этого.
Лишь то, что я по-прежнему не знаю, где моя дочь. Не знаю, где моя малышка.
Я выходила из машины как в тумане. Даже не помнила, как оказалась в номере, сидящей на краешке кровати. Осознала, что мы не улетаем немедленно. Да и куда лететь? Ведь по словам Рамона никто не знал, куда отправилась Альма.
– Nena, никто не говорил, что будет просто.
Я вскинула голову на возвышающегося надо мной Рамона. Что ж, мое желание исполнилось: мы были одни в комнате. Хантер и Алиша, видимо, потерялись где-то по пути.
– Это не игра, – кривлюсь я.
– Не игра, согласен. Но Альма годами водила за нос меня, Артура, весь Волчий Союз. Странно было бы ждать, что она так легко проколется.
– Почему мы тогда здесь?
– Попытка не пытка.
Пытка. Для меня самая настоящая.
– Мы движемся вслепую, – я обхватываю себя руками, но не потому что здесь работает кондиционер. Это внутренний холод. – Наобум.
– Да, но я проверяю все варианты.
– И какие варианты у нас еще есть?
– Я работаю над этим. Позволишь?
Не дождавшись ответа, он занимает место рядом со мной. Матрас мягко прогибается под его весом, и я едва не соскальзываю в его объятия – вовремя торможу, упираясь в пол стопами. Сейчас мне меньше всего хочется прикосновений. И тишины между нами тоже.
– Теперь за нами охотится Рауль и Микаэль, – говорю, чтобы что-нибудь сказать. Делаю вид, что рассматриваю уютный летний пейзаж на стене – поле из цветов.
– Я уже это понял. Никогда бы не подумал, что ты ему настолько понравишься.
Я тоже считала, что нравлюсь Мику. Не как женщина, конечно – он полностью повернут на своей жене, просто как волчица, как личность. Но оказалось…
– По-моему, он делает это назло тебе.
– Нет, тут скорее проснулось его чувство справедливости.
– Поэтому он послал Рауля искать нашу дочь? – теперь я смотрю в лицо Рамону, в самую глубину его глаз. Сейчас темных, без намека на присутствие его суперволка. – Из-за справедливости? Что будет, если они найдут ее раньше? Мне вообще расскажут об этом? Или ее просто присвоят себе, как члена стаи?
Выражение его лица все-таки меняется: становится более жестким.
– Хочешь поставить на другую лошадь, Венера?
– Что?
– Хотя в данном случае – на другого волка. Ты хотела уйти с Раулем.
Даже не вопрос – факт. И упрек, от осознания которого я задыхаюсь от возмущения.
– Не хотела, – цежу я. – Если бы хотела, зачем мне было звать тебя! Ты меня услышал, я в этом уверена. Поэтому вернулся так рано. Что ты вообще с ним сделал? Со всеми ними?
