Её продолжительные задержки в университете после лекций не остались незамеченными – мама стала бросать на неё долгие вдумчивые взгляды, но ни о чём не заговаривала. Лея и не сомневалась, что внутренняя разведка начеку и докладывает о каждом её шаге; но они с Неем, в самом деле, не делали ничего предосудительного! Просто обсуждали физику! О чём мама беспокоится? Всё припоминает ей ту историю пятилетней давности?!
«Как будто я не могу просто поговорить с интересным человеком!» – бурчала про себя Лея, недовольная недоверием мамы. Она же уже взрослая, она прекрасно понимает, что значит быть принцессой королевского дома Райанци, и она не дала ни одного повода усомниться в себе!
Однажды за семейным вечернем чаем Лея не выдержала этого внутреннего напряжения.
– Кстати, – обратилась к ней, наконец, с ожидаемым вопросом мама, – что там с теми лекциями по физике, милая?
Уже накрученная своими мыслями Лея увидела в этом вопросе завуалированный упрёк, а то и строгое предупреждение.
– Мы просто разговариваем с ним об электричестве! – горячо заявила она, отставляя свою чашечку. – Там сложно, я не всё понимаю, поэтому он мне объясняет! Мы ничего такого не делаем, только говорим о физике! – защищаясь, лихорадочно принялась убеждать она.
Родители тревожно переглянулись. Другие родственники – здесь были и братья с жёнами, и сестра, – тоже посмотрели на неё с большим недоумением.
Первым пришёл в себя король-консорт. Откашлявшись, он аккуратно заметил:
– Лея, мы просто хотели попросить через тебя господина Дорне подготовить небольшую лекцию про его открытия для нашей семьи. Желательно в адаптированном виде, – чуть усмехнулся он, – раз ты говоришь, что там сложно.
Лея отчаянно покраснела.
– Да, конечно, батюшка, – смущённо пробормотала она. – Когда вам будет удобно?..
Ей сделалось ужасно стыдно, что она напрасно обвинила родителей в недоверии и необоснованных подозрениях. Они просто тоже хотели послушать про электричество, а она-то уже навоображала себе!
В общем, лекцию организовать удалось. Весьма смущённый монаршим вниманием Ней провёл её на высшем уровне, умудрившись рассказать об электричестве так, что идеей загорелся даже наследный принц.
– Ней, это же потрясающе! – взволнованно говорил после лекции он – они были знакомы по библиотечному периоду жизни Нея. – Как вы смотрите на то, чтобы продолжить свои исследования уже на родине?
Как наследник престола, он ратовал за то, чтобы столь перспективное научное светило осталось в стране.
Король и королева тревожно переглянулись.
Лея замерла в ожидании ответа Нея, затаив дыхание.
– Простите, ваше высочество, – между тем, отказался от предложения принца Ней. – Моя научная школа находится в Кармидере, и то, что я рассказывал вам сегодня, – результат наших общих трудов.
Принц развёл руками: жаль, что так.
Королева тихо перевела дух.
Король, прищурившись, вглядывался в Лею.
Та же отчего-то чувствовала себя изрядно разочарованной – как будто ей хотелось, чтобы Ней и в самом деле вернулся в Райанци.
«Как будто бы они разрешили тебе поступить в университет!» – разумно напомнил внутренний голос.
Она бросила быстрый взгляд на родителей; те о чём-то тихо переговаривались.
– Всё-таки славно, что он скоро уезжает! – делилась с мужем этим вечером своими мыслями королева. – Когда Рой сегодня спросил, не хочет ли он остаться… ах, ты ведь тоже заметил, как он смотрит на Лею, правда?
Ней, и в самом деле, позволял себе бросать на принцессу взгляды уж слишком пылкие и светящиеся самым ярким чувством – уж настолько ему было радостно, что она может им гордиться!
Король-консорт покачал головой.
– Меня гораздо больше беспокоит то, как наша дочь смотрит на него, – выразил он свои опасения жене. – Особенно в тот момент, как Рой спросил… – нахмурившись, он потёр лоб, потом взглянул на супругу остро и серьёзно: – Что мы будем делать, дорогая, если она попросит разрешения поступать в Кармидер?
– В Кармидер? – удивлённо переспросила королева. – Ну, это уж несусветная чушь!
Чего она точно не собиралась делать – так это отпускать кого-то из своих детей в чужую страну. Да ещё в ту, где не существует никаких дворянских привилегий, и где Лея была бы такой же студенткой, как и любая другая девушка.
– Что вам за фантазия в голову пришла! – раздражённо выговорила она мужу.
Король-консорт пожал плечами и закрыл тему.
В душе его, однако, стало крепнуть убеждение, что добром эта история не кончится.
Глава девятая
За две недели до дня рождения принцессы лекции Нея подошли к концу.
По этому случаю в университете организовали небольшой праздничный банкет, на который осталась и Лея.
Она чувствовала себя странно опустошённой: лекции – а точнее, разговоры с Неем после них, – стали уже настолько привычной и важной частью её жизни, что было дико и странно понимать, что всё закончилось.
Ей сделалось тоскливо при мысли, что теперь он уедет – возможно, навсегда, – и она снова потеряет эти разговоры. Потому что в Кармидер, конечно, её никогда не отпустят – нечего и спрашивать.
«Но, может, он сможет приезжать хоть иногда?» – мелькнула в душе слабая надежда.
Лея долго не решалась задать этот вопрос – Ней, к тому же, был занят оживлённым разговором с коллегами. Ей было странно видеть его таким; в её памяти хранился образ застенчивого мальчишки, не уверенного в себе и своих силах. И, хотя Ней внешне почти не изменился и выглядел всё тем же мальчишкой, он теперь совсем иначе держал себя. В нём чувствовалась уверенность человека, который нашёл своё дело, отдаёт ему все свои душевные силы и чувствует себя полностью довольным своей жизнью. В развороте его худых плеч чувствовалось достоинство, а гладковыбритое лицо выражало спокойную уверенность.
Он свободно, но без расхлябанности жестикулировал, говорил живо, но не лихорадочно, улыбался открыто, но сдержанно.
Он вызывал восхищение; он стал человеком, который сам создал своё имя и добился признания – а она… она была всего лишь скучной принцессой. Которая ничего толком не умела и ни к чему особо не стремилась.
Вовлекаясь в его жизнь через разговор с ним, она сама начинала чувствовать себя частью этой жизни – и ей безумно нравилось это ощущение. Теперь же он уезжал… и она теряла это.
– Ней… – наконец, набралась она решимости и подошла к нему, когда он ненадолго остался один.
Он обернул к ней радостное и внимательное лицо.
– Скажи… – она смутилась, но потом всё же выдавила из себя вопрос, который её мучил: – Ты… ты будешь ещё приезжать к нам?
Он улыбнулся:
– Конечно! На летних каникулах у меня будет достаточно времени!
Она улыбнулась тоже; в сердце её радость соединилась с горечью и сожалением. До следующего лета ещё так долго! Целый бесконечный год!
Она хотела было сказать, что будет очень его ждать; но тут же ей вспомнилось, что она уже обещала его ждать – и не дождалась. Эта мысль ножом резанула ей по сердцу.
Потом она хотела было сказать, что будет писать ему – но тут же припомнила, чем заканчивались все её попытки написать ему раньше. Едва ли отец теперь будет более благосклонен к её желанию – а послать письмо так, чтобы её не засекла ни внутренняя, ни внешняя разведки…
Она много чего хотела сказать, но не сказала в итоге ничего.
Лицо её сделалось смурным и грустным, что от него не укрылось. Ему захотелось ободрить её:
– Я приду на твой день рождения, помнишь? – утешающе коснулся он её руки.
Она вздрогнула – на лекции она сняла перчатки, чтобы делать записи, и так и забыла их надеть, – и вцепилась в его руку раньше, чем успела осознать свой жест.
– Я буду ждать! – пылко заверила она, и вдруг, осознав и жест, и фразу, резко смешалась и отпустила его руку.
– До встречи! – ещё успел воскликнуть он ей вслед, когда она почти бегом направилась к выходу, пытаясь на ходу проглотить душившие её слёзы.
