повстанцев я понимала и, дабы никого не смущать, первая двинулась на поиски выхода.
По аналогии с колледжем, выход обнаружился в кабинете лорда Донована Ларса. Да, скупой министр был благородной крови, о чем свидетельствовали почетные грамоты, висевшие на стене. В каждой из них было подчеркнуто "даровано лорду". От этого знания стало не по себе, все же отец с детства внушал, как важен титул лорда и какую ответственность он влечет за собой. К сожалению, жизненный опыт показал, что титул отнюдь не гарантирует хорошее воспитание и следование этическим нормам.
Ход из кабинета вел в подземный коридор, на несколько сотен метров углублялся вниз и заканчивался крутой лестницей. Освещения не было, вероятно, Донован Ларс пользовался ходом редко или вовсе не знал о нем, как не знали и служки. Сельма с нами не пошла и долго охала вслед, пока мы не скрылись.
Один из парней подал руку и помог выбраться. Я отряхнулась.
— Думал, ты ведешь нас в засаду. Даже нож подготовил, чтобы прирезать по-быстрому.
Мое лицо вытянулось.
— Да не бойся, это я так… предупреждаю. За своих я горло порву, а ты сегодня доказала, что своя. Рад познакомиться, Ника.
— Ага… — пожала протянутую руку, помня о намерении меня прирезать. Все же нравы у повстанцев дикие, в этом Рик прав.
Ох, черт… Рик!
В отдел шла с тщательно подготовленной речью. Но даже та не помогла избежать гнева шефа, который даже разговаривать со мной не стал. И, что важнее, гнева Рика.
— Только не рассказывай, что повстанцы сами нашли другой выход. Это ты им подсказала! — негодовал он, вышагивая по кабинету туда-сюда.
Я же, как примерный работник на ковре у начальства, сидела на стульчике и оправдывалась.
— Ты прав, это я сказала им о стражах за дверью. Зато теперь они считают меня своей и точно пригласят на какую-нибудь более масштабную операцию.
— Еще более масштабную, чем ограбление министра?!
— Обличение. Это было обличение…
— Это было воровство! То, что они не берут себе награбленное, а просто бракуют камни, вовсе не оправдывает их деяний! Кому эта операция принесла пользу?
— Народу, — тихо ответила я. — Министр Донован Ларс много лет воровал из казны и брал взятки камнями и антиквариатом. Мы нашли учетную книгу, где он вел записи подобных сделок. Книга в мешке. Они сказали передать ее императорскому сыщику, потому что только он может завести дело против самого министра.
Рик ошеломленно рухнул в кресло напротив.
— Считаешь, я буду плясать под дудку повстанцев? Черта с два!
— Рик… — я подняла глаза и поняла, что вот-вот заплачу. — Я сделала это, потому что считаю правильным наказать министра.
— Посмотрел бы я на тебя, если бы речь шла о твоем отце.
— Давай не будем фантазировать… Мой отец никогда не брал чужого, его не в чем обличать.
— Уверена?!
Рик злился так, что вены торчали, а из ушей валил пар. Как она может оправдывать повстанцев? Неужели не понимает очевидного? Повстанцы разрушают мир, в котором живут, убивают неугодных, грабят невинных, ломают целую систему, которая строилась века! Целый мир, в котором они… были счастливы вместе.
Под угрюмым взглядом Рика я расплакалась и убежала, хлопнув дверью. Книга учета осталась в кабинете, ждать, когда людский эмоции схлынут и проснется здравый ум.
Мои же эмоции так и не схлынули. Тем же вечером я забрала свои вещи и покинула дома Рика.
Навстречу собственному выбору, ошибкам и свободе.
"Нельзя игнорировать знаки.
Вы видите его, потому что готовы увидеть".
Югр Ставский
Под звук жующей семечки крыски я сидела за маленьким столом в номере отеля "Приют". Тут меня Рик искать не будет, контингент клиентов здесь, прямо скажем, небогатый. Зато цены демократичные, и каждый постоялец уважает право других на уединение. В "Приюте" каждый сам по себе, именно этого я и добивалась — чтобы от меня отстали и дали вздохнуть полной грудью.
Дышать тут и правда было легко, несмотря на скудные условия проживания: небольшая комната, всего одно отворяющееся настежь окно, односпальная кровать с застиранным, но чистым бельем, стол для обеда и работы и маленькая тумбочка.
Сразу за окном шумел лес. Говорят, его посадили первые постояльцы, которые хотели отгородиться от суеты. Владельцы отеля — пожилая семейная пара — идею поддержали. Так появился "Приют", место для каждого путника, попавшего в беду. Каждого, кто на короткий жизненный период нуждался в крыше над головой.
Кружка кофе стояла в сторонке, слишком велик был шанс уронить ее на труд целых двух дней. Сгорбившись над маленьким столиком, я с точностью чертежника перерисовывала старинную карту, которую не так давно украла у Бэда, который в свою очередь украл ее из Бьорнского архива. Карта с печатью архива и подробным обозначением скрытых месторождений камней силы. Преимущественно на территории нашей империи, хотя карта затрагивала и кусок другой страны.
Созданием копии я занялась сразу после отъезда из дома Рика. Совсем скоро он расскажет обо всем шефу, и шеф попросит отдать карту. Его я ослушаться не могла. Поэтому корпела день и ночь, перерисовывая каждую горную вершину, каждый знак и топоним. Сегодня дошла до Саламандровых гор.
Горы, так горячо любимые Югром Ставским, представляли собой цепь горных вершин, по форме напоминающих круг. В самой середине была крохотная безлюдная долина, а на ней странное обозначение. Сначала я не приняла его за что-то существенное, но когда стараешься перерисовать правильно, перфекционист внутри цепляется за каждое несоответствие. Сейчас этот перфекционист требовал, чтобы я внесла в копию и эту непонятную закорючку.
Какое-тосолнцес неравными остроконечными лучами.
Пригляделась — лучи разной длины, будто создатель карты так же, как и я, не придал значения закорючке. Глотнула кофе и решительно вернулась к работе.
Сосредоточенность прервал умоляющий писк.
— На, на, голодная моя… — высыпала перед крыской еще одну горсть семечек вперемешку с изюмом.
Крыска по имени Кара облизнулась.
От Розетты, настоящей хозяйки крыски, вестей всё не было. Молодые сбежали из-под воли отцов и отправились путешествовать. Туда, где их никто не знает, где нет ответственности и никаких проблем. Хотелось бы мне также, или не хотелось. От себя ведь не убежишь.
Закончила подписывать последнюю из вершин Саламандровых гор и задумалась. Почему Югр Ставский так часто упоминал эти горы? Может, он живет там? Он писал о каждой вершине, о рассветах и закатах на их фоне, о воздухе в горах и звуках, когда случаются обвалы.
Внимательно посмотрела на карту — древнюю, затем современную из дорожного атласа — никаких населенных пунктов
