что они чувствовали. Будто бы её любовь не пожирала изнутри, словно у неё не взрывался внутри вулкан страстей, будто бы изнутри от переполняющих чувств сгорал только Ксавьер. Именно здесь вдыхали полной грудью, не отвлекаясь на работу в магазинчике, помощь нуждающимся и заполнение бумаг. Он крепче прижимает Луну к себе, разъединяет их пальцы, с едва слышным вздохом утыкается носом в её волосы, которые пахнут миндалем, и проводит подушечками пальцев выше, от запястья до локтя. И едва Ксавьер делает это, как его пальцы будто током ударяет следами чужой магии. Луна вздрагивает, отшатывается на пару шагов, прижимая к себе руку, словно пытаясь защититься. Она бледнеет и нервно закусывает губу, опуская взгляд.
От их момента близости не остаётся ничего, в одно мгновение всё рушится на тысячи маленьких осколков.
Глаза Ксавьера широко распахнуты, а звук собственного сердца отдаётся эхом в ушах.
— Что это? — срывающимся, сиплым голосом интересуется он, хоть в ответе фамильяр и не нуждается. Шагает вперед и возвращает расстояние между ними, его пальцы властно опускаются на прижатую к себе руку Луны и резким движением заставляет её отнять от тела. Хмуро смотрит. Осторожно касается указательным и средним пальцем и быстрым движением проводит подушечками пальцев от запястья до локтя. По коже колдуньи тянется множество тонких мерцающих нитей, они словно сетка из паутины — разноцветные, золотистые, голубоватые, фиолетовые, постоянно меняют свой цвет, расползаются от запястья и выше локтя, доходя почти до плеча. Похожи на замысловатую паутину. Постоянно мерцают, и в них чувствуется магия, чужая магия. — Что ты сделала, Луна? — это один из тех немногих моментов, когда Ксавьер обращался к ней по имени.
— Ничего, — бросает она и выдёргивает руку из пальцев фамильяра. Мерцание тут же исчезает, а Луна прижимает её к себе. Она всё ещё пытается не смотреть на Ксавьера.
— Это не ничего! Это «Святое Обязательство», — в отчаянии выкрикивает он и, развернувшись, ударяет руками по столешнице, так что чашка кофе подпрыгивает вместе с амулетами. Тяжело дышит, стискивает челюсть и мрачным невидящим взглядом сверлит стену. Его сердце в груди лихорадочно стучит, а мысли сменяют друг друга с хаотичной скоростью. Что только вампирский выскочка ей навязал. — Ты хоть знаешь, что это такое?
— Знаю, — глухо отзывается Луна. — Магическое заключение сделки, которую не сможет нарушить ни одна сторона.
— Да! — взрывается Ксавьер. — И если ты не сдержишь условий, что пообещала, то умрёшь, — он делает всё, чтобы спасти её. И что в итоге? Луна заключает договор с вампиром, из-за которого может погибнуть. Ксавьер заходится в нервном смехе.
— Значит, мне придётся их сдержать.
Громкий смех Ксавьера резко обрывается, неожиданно он поворачивается к ней и вновь делает пару шагов в её сторону. Не сводя с Луны лихорадочно поблёскивающих глаз. Его дыхание прерывистое, взбудораженное и вырывается из его лёгких громким сопением. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, заметив испуганный взгляд Луны. Не этого он хотел. Всё, чего Ксавьер хотел, это спасти Луну, а она заключает смертельный договор с Брэндоном! Уму непостижимо! Он нервно улыбается, чувствуя, как внутри всё бурлит, будто в переполненном котле. И как теперь оберегать её, когда Луна сделала шаг опасности, над которой даже он не властен? Он качает головой, чувствуя как внутри, по всему его телу расползается едкая горечь Его разум спутывают горькие, болезненно ранящие мысли, а будущее играет более тёмными красками, чем раньше. Луну нужно уговорить вернуться в ковен, но как это сделать, когда теперь она решила возвести между ними стену, не желая прислушиваться к нему? Вторая, не менее значимая по важности проблема — это Элиас Эддингтон, нужно разобраться и с ним. Ксавьер был наслышан об этом вампире, о его жестокости и упорстве, и знает одно точно: Элиас не оставит их в покое, пока не получит своё, или не победит. А отдавать ему Луну на растерзание фамильяр уж точно не собирается.
— Что за сделку ты заключила с Брендоном? — с горечью в голосе интересуется Ксавьер, сосредоточенно вглядываясь в лицо Луны. Его ладони ложатся на ее плечи, и он слегка сдавливает их пальцами, с отчаяньем вглядываясь в её серые глаза. — Ты понимаешь, что я не могу тебя потерять? — шепчет с мольбой в голосе.
Луна молчит, нервно закусывает пухлую губу, опускает взгляд дрожащих ресниц, стараясь не встречаться с Ксавьером глазами. От прежней решимости нет и следа. Прячет взгляд, чувствует горячее дыхание фамильяра на своей щеке. Она знала, что Ксавьеру это не понравится, и слово «не понравится» — мягкая интерпретация. Он будет взбешён, в отчаянье, и этот поступок принесёт ему столько боли, сколько она и представить не может. Но Луна лишь надеялась на то, что о «Святом Обязательстве» Ксавьер узнает намного позже, значительно позже, когда у них на руках будут уже хоть какие-то результаты. И уж точно она не рассчитывала на то, что сделка, заключённая с Брэндоном, раскроется в этот же вечер.
— Луна, — в голосе Ксавьера столько боли, что у неё внутри всё сжимается, — с Элиасом мы могли бы справиться и без этой клятвы.
Ксавьеру хочется добавить, что ковен смог бы защитить её в случае опасности. Даже если они справились своими силами, ковен бы пришёл на помощь, стоит лишь обратиться к ним. Но знает, что Луна не хочет слышать про ковен, и стоит лишь заговорить про него, она вновь закроется.
Фамильяр морщит лоб. И неотрывно взирает на собеседницу. Здесь что-то не так. Не мог Брэндон заключить такую сделку лишь ради спасения Луны. Однажды они спасли ему жизнь, но он не станет рисковать собственной, его жизнь и так находится под угрозой, если Элиас доберётся и до него. Зачем ему связывать себя клятвой, нарушив которую он умрёт? Ксавьер щурится и пытливо вглядывается в лицо Луны, так старательно избегающей взгляд. Нет. Здесь есть что-то ещё. Он видит это и по реакции Луны, а уж её он знает отлично, видит, когда она злится, когда грустит, как суетливо теребит несуществующие нитки на одежде, когда нервничает. Ксавьер знает все её привычки и может угадать её настроение по одному лишь взгляду на свою ведьму. И сейчас она что-то скрывает. Сейчас она врёт ему. И затем стоит нечто большее, чем то, что обговорил с ними Брэндон.
— Детка, — он пытается придать своему голосу привычный нахальный тон, но это не выходит. Ксавьер отпускает плечи Луны и, беря её двумя пальцами за подбородок, поднимает голову так, что их взгляды встречаются. — Что ты скрываешь? Брэндон
