Так и вышло, что все они влипли в одну паутину по-разному. Ветка с великой дури, они с бабулей по нужде, а полковник… собственно, с той же дури. Но все возымели твёрдое намерение сохранить клад, о котором Лёке даже слышать не хотелось.
— Ты пожалеешь, — всё с той же безучастностью пригрозил нудный истукан.
И вдруг с него сорвало балахон. Без ветра или участия иных персонажей. Безразмерная уныло серая тряпка взвилась в воздух, устрашающе раскинув полы. Которые превратились в крылья гигантского ворона. Длинный мощный клюв тускло поблёскивал металлом. Когти тоже. Круглые глаза, само собой, красные. Манеры, естественно, самые бандитские — успела подумать Лёка, прежде чем в пернатого выпендрёжника вонзилась стрела.
Вспыхнул он эффектно: покруче новогоднего фейерверка. Но полюбоваться хоть на какое-то яркое пятно в мире тусклого антуража не вышло: взгляд прилип к лицу противника. В принципе, обычного. Широкое скуластое лицо с выразительным мужским подбородком. Прямой нос, узкие губы, прижатые к голове уши. Не красавец, не урод.
Разве что глаза придавали ему положенную злодею мрачную интересность с налётом интриги. Если он человек, значит, это его настоящая вывеска. Иначе бы Лёка заподозрила, что древний дух срисовал его с какой-нибудь рекламы или афиши.
Дав себя рассмотреть — она поняла его намерение и удивилась такой причуде — Моргощь сорвался с места. И понёсся прочь знакомыми неестественно длинными высокими прыжками. Длинные седые волосы развевались за ним лошадиным хвостом.
— Убьёт! — прокурорским тоном объявила из банки Шанель.
Раз бежит не к ней, а от неё — вмиг догадалась Лёка — значит, цель кто-то другой. Обязательно близкий ей — додумывала уже на бегу, бросившись в погоню. Вряд ли этот маг и факир сунется в дом приставников, где сейчас и бабуленька с полковником, и Ветка. Все — если можно так выразиться — при оружии и настороже. Нешто-Нашто сумел закрутить интригу вокруг своего дурацкого клада и…
Нешто!
— Ну, конечно, — процедила сквозь зубы Лёка, обозвав себя тугодумкой.
Оценив чуть сократившееся расстояние до колдуна, пустила стрелу. Блисковица сверкнула ярче, чем прежде. Тут до преследовательницы дошло, что вокруг постепенно сгущается темень. Нет, глаза приставника пока ещё различали тени людей и машин, через которые она перелетала с одинаковым проворством. Однако неуклонное приближение полной тьмы настораживало.
А тут и колдун наддал, резко оторвавшись от неё — видимо, до сих пор нарочно сбавлял темп, чтобы…
— Заманивает, — преспокойно подтвердила догадку игошка и вдруг скомандовала: — Бери правей!
Лёка подчинилась, ни на секунду не усомнившись в том, что ей помогают, а не подыгрывают врагу. Она свернула вправо, сделала ещё несколько длинных прыжков, и тут водяной дух показал себя во всей красе.
Казалось бы, такая пигалица, но когда она вырвалась из банки, приставник внезапно оказался внутри призрачной игошки. Та заверещала дурным пронзительным голосом, и перед ней закружился туманный водоворот. Шанель бестрепетно нырнула в него, уверенно работая лапами, как вёслами. Гребла в самую серёдку спиралью закрученной тьмы-тьмущей.
— Не поймаешь! — задиристо выпалила эта авантюристка…
И ухнула в сердцевину тумановорота. Чтобы тут же плюхнуться на животик: маленький, кругленький и по-прежнему кисельный. Лёка посмотрела на спасительницу сверху вниз и осведомилась:
— Межмирье не однородно?
Даже удивляться не стала тому, что древняя сущность её прекрасно поняла:
— Входов сюда много. Выходов отсюда без числа.
— А, как мы найдём нашего дедулю? — по-настоящему встревожилась Лёка, оглядываясь.
Вокруг самый обычный лес на берегу обычного озерка. На первый взгляд. Однако на ней по-прежнему наряд приставника, а в руке лук. Значит, она всё ещё в межмирье — оказывается, оно и таким бывает.
— Кстати, где мы? — заозиралась Лёка. — В каком месте реала вокруг нас?
— За Поясовым камнем, — уверенно сориентировалась на месте Шанель.
И мячиком попрыгала на брюшке к воде. По пути скручивая лапками волочившуюся за ней волосню. Водяного духа хлебом не корми — дай поплескаться в любой жиже.
— Уральские горы, — с облегчением выдохнула Лёка и тут же спохватилась, крича вслед воодушевлённой игошке: — А с какой мы стороны?! С востока или с запада от них?!
Бульк!
— Ещё одна оригиналка, — проворчала Лёка, бесцельно пялясь на сероватое небо без солнца. — Навязались же на мою голову.
— Чего орёшь? — недовольно поинтересовались у неё за спиной. — Чего буянишь?
Вертанулась она сверлом включённой на полную катушку дрели. Даже не заметила, как блисковица оказалась на луке.
— Бесноватая, — раздражённо буркнул какой-то персонаж, сплошь заросший то ли нечёсаной гривой, то ли бурой травой.
Маленький, длинноносый и юркий, как мышь — Лёка поспешно перебирала мифических персонажей, но никак не могла его опознать. Впрочем, он просто не дал ей времени на идентификацию своей личности. Не позволил слова сказать: подпрыгнул и ушёл буром в землю.
— Говнюк! — выпалила от неожиданности Лёка.
— Шутовка! — прогудело из под земли.
— Ещё и ведьмой обозвал, — восхитилась она куртуазности манер очередного духа.
— Моховики все грубияны, — навела критику выпрыгнувшая из воздуха девица.
Совсем юная и очень миленькая. Но слишком улыбчивая и ясноглазая, чтобы не заподозрить какой-то подвох.
— Моргощь прислал? — наугад забросила удочку Лёка.
Глазищи девчонки округлились от изумления, губки сложились бубликом. В золотистых распущенных волосы мелькнула прозелень. И тотчас всё вернулось на место: и неописуемая улыбчивость и невообразимая ясноглазость. И длинная рубаха из белёной холстины вновь прикрыла на миг обнажившееся тело. Феноменальная простота при такой хитрожопости — умилилась Лёка — покупается на дешёвый развод.
— Не пойму, о чём толкуешь, — пролепетала девчонка, явно выбитая из колеи прямым вопросом приставника.
Которого, конечно же, узнала. Как узнала её и Лёка: лесная охотница за не слишком разборчивыми мужиками. Из тех, что падки на смазливую вывеску и обещание короткой любви без долгих обязательств. Давать которые в лесу голой девке, норовящей залезть тебе в штаны, даже смешно.
По полянке, куда вынесло из межмирья Лёку, пронёсся лёгкий ветерок. А вслед за ним в воздухе образовалась полупрозрачная линза. Которая благополучно лопнула, оставив на память по себе ещё одного приставника. В посконно-домотканой, бесформенной рубахе. С толстым витым золотым обручем на шее. С платиновыми патлами до колен, перехваченными на голове кожаным ремешком.
— Как нашла? — слегка опешила Лёка такой способности сестрицы к неспортивному ориентированию по путанному-перепутанному межмирью.
Ими ещё совершенно не изученному — разведку полковник взял на себя, пропадая тут сутками. Дед составлял карту — или хоть что-нибудь отдалённо на неё похожее. А пока категорически запретил внучкам соваться в эту мистическую клоаку.
Но, кто в наше время слушается старших, переступив подростковый порог? Тот — как издевательски комментировал полковник — давно упал ниже плинтуса. Интернет уже в яслях научит тебя и сексу, и засолке грибов, и всеобъемлющему использованию всех своих прав.
— Нешто навёл, — елейно проворковала Ветка, одарив напугавшуюся до икоты Лесавку неизъяснимо ласковым взглядом.
И поигрывая кнутовищем своего идиотского бича, свернувшегося у ног хозяйки послушным огненным змеем.
— Зачем? — с подозрением уставилась на сестру Лёка.
— Сказал, тебя убивать будут, — небрежно пожала плечиком Ветка. — Не могла же я пропустить такой нескучный тус. Да? — улыбнулась она от уха до уха потихоньку пятившейся Лесавке. — Ну, что, сестру мою байтишь? Ты чего на себя напялила? Голыми булками трясти надоело?
— Ч… чего? — пискнуло родное дитятко Лешего.
Или кем она ему там приходится?
— Запилим движ? — продолжала изгаляться Ветка над древней безмозглой суденицей.
