— Не могу дождаться, когда попробую эту пизду, — шипит он мне на ухо, прежде чем снова отшлепать меня. — Я собираюсь лакомиться твоей киской, пока ты не потеряешь сознание, Миа.
Я вижу звезды.
Я кричу так громко, что болят уши, но не могу остановиться. Поток за потоком из меня вытекают скользкие лужи, пропитывая нас обоих, пока я продолжаю раскачиваться у него в штанах.
— Хорошая девочка, — хвалит он, потирая мою спину, когда я прижимаюсь к нему в судорогах. — Хорошая Омега.
Но этого недостаточно.
— Прикоснись ко мне, — выдыхаю я, опускаясь губами к его шее. Его кожа восхитительна, я стону от ее вкуса.
Рука на моей заднице на мгновение замирает, и я чувствую его трепет.
Ну и нахуй это.
— Я не буду ненавидеть тебя больше, чем уже ненавижу, — рычу я.
Это было неправильно сказано, потому что от него пахнет гневом.
Его глаза встречаются с моими, ноздри раздуваются, и я свирепо смотрю в ответ.
Шлепок.
Мои глаза расширяются от шока, когда его рука опускается на мою обнаженную киску, причиняя жгучую боль.
Мы оба молчим, уставившись друг на друга, слышно только наше затрудненное дыхание.
Он отшлепал меня по киске.
Моя киска, которая сейчас бесконтрольно сжимается, мой клитор пульсирует от желания.
— Еще раз, — выдыхаю я.
Со мной что-то не так, потому что чем сильнее он шлепает меня по заднице и киске, тем сильнее я изливаюсь ему на колени.
— С тобой все в порядке, — шепчет он, и я понимаю, что произнесла это вслух. — Ты чертовски идеальна.
Его губы приоткрыты, совсем чуть-чуть, и у меня возникает пугающее желание поцеловать его.
Я отвожу взгляд, и его рот атакует мою шею, прокладывая путь к моей железе, и я кричу.
Я и не знала, что что-то может вызывать такие невероятные ощущения.
И вот так просто начинает накапливаться еще один оргазм.
Его карающая рука теперь нежна, его большой палец медленно и обдуманно кружит по моему клитору.
— Кончи для меня еще раз, ангел, — шепчет он мне в шею. — Еще раз для меня.
Это ласкательное прозвище выводит меня из себя.
В этот момент меня не волнует, является ли он моей парой. Он играет моим телом так идеально и без усилий, что я наполовину убеждена, что нам суждено быть вместе.
Но как только оргазм проходит и я падаю ему на грудь, реальность рушится.
Должно быть, он чувствует перемену во мне, потому что рука, поглаживавшая мою спину, замирает. — Теперь тебе лучше? — Он дышит, сдвигаясь, чтобы я не чувствовала его все еще твердый как камень член.
Он не потрудился кончить. В том состоянии, в котором я была, я бы с готовностью взяла его член и позволила ему кончить в меня.
Я бы позволила ему укусить мою брачную железу.
Но он сосредоточился только на моем удовольствии.
В этом не должно быть ничего особенного. Но это так.
— Я все еще ненавижу тебя, — шепчу я ему в грудь, не делая попытки высвободиться из его объятий.
Он невесело усмехается. — Я знаю, — бормочет он. — Поверь мне, я знаю.
Остаток пути домой мы едем в тишине.
ГЛАВА 15
СТЕФАН
Ее кожа горяча, как в лихорадке, когда я обнимаю ее, вдыхая ее сущность.
Она даже не прикоснулась к моему члену, и это было самое горячее, что я когда-либо испытывал.
Я не хотел останавливаться. Я хотел уложить ее на заднее сиденье и наполнять спермой до тех пор, пока она не перестанет ходить.
Черт. Как будто она идеально создана для меня.
Слава богу, что я плачу своему водителю за молчание, потому что он услышал целое гребаное порно на заднем сиденье.
И это было невероятно.
Ее оргазмы дают ей немного времени, прежде чем боль возобновится, но худшее еще впереди.
Она запускает мой Гон, и мы оба собираемся жить в одном доме.
Лучший мужчина отпустил бы ее. Лучший мужчина привел бы ее к ее паре.
Я рычу при этой мысли.
Я не лучший человек.
И я не знаю, как я когда-нибудь отпущу ее.
Я помогаю ей выйти из машины, стаскиваю ее испорченное платье, прикрывая бедра.
Она колеблется, глядя на меня снизу вверх, от нее исходит возбуждение.
— Мне нужно еще одно подавляющее средство, — шепчет она, крепко сжимая мои плечи. — Пожалуйста.
Я хочу подарить ей его. Это успокоило бы нас обоих и остановило это безумие, к которому мы оба скатываемся по спирали.
— Это небезопасно, — твердо говорю я ей. — Ты можешь умереть, Миа. Я не собираюсь позволить этому случиться.
Ее глаза мокры от слез. — Я не знаю, как это сделать, Стефан, — шепчет она. — И я не хочу…
Стыд и ужас пляшут на ее лице, ее крошечное тельце дрожит, когда она прижимается ко мне.
— Я собираюсь отвести тебя внутрь, — бормочу я. — Все будет хорошо.
Она усмехается мне в грудь. — Все это не хорошо, — бормочет она.
Я не могу с ней не согласиться.
Подхватывая ее на руки, я веду ее в дом, игнорируя возбуждение, пульсирующее в моих венах. Мой Альфа рычит от желания, но я борюсь со всеми инстинктами, когда ставлю ее перед дверью в ее комнату.
Я вдыхаю ее запах, ее воздух, и я опасно близок к тому, чтобы поцеловать ее.
Я теряю контроль.
— Послушай меня, — рявкаю я, хватая ее за плечи, когда ее глаза расширяются. — Забаррикадируй дверь комодом. В верхней части шкафа есть дополнительные одеяла для гнезда. Я распоряжусь, чтобы обезболивающие и еду доставили к твоей двери.
Она растерянно моргает. — Что…
— У меня начинается Гон, — рычу я сквозь стиснутые зубы. — И я не смогу контролировать себя через несколько минут.
Она ахает, издавая тихий нежный звук, и я отступаю от нее на шаг. Я лезу в задний карман и вытаскиваю маленький металлический предмет, бросая его ей. — Это ключ от твоей комнаты. Возьми его и спрячь где-нибудь.
Она смотрит на меня так, словно я сошел с ума. — Ты не обязан…
— Миа. Ты не простишь меня, если я сделаю это с тобой.
Она моргает, ее глаза широко открыты, рот приоткрывается.
— Запри дверь. Не впускай меня.
Наклонившись, она поднимает с пола ключ и входит в спальню, закрывая за собой дверь.
Я слышу щелчок замка, затем заставляю себя уйти.
Возьми ее, трахни ее, предъяви права на нее.
Эта мантра звучит у меня в голове, как бы я ни старался ее игнорировать.
Я, спотыкаясь, иду в свою спальню, готовлю дозу супрессантов и делаю себе укол.
Я тоже опасно близок к передозировке.
Но я скорее рискну, что у меня остановится сердце, чем трахну ее против ее воли.
Она будет страдать от этого в одиночку.
ГЛАВА 16
МИА
Течка — это совсем другой вид ада.
Меня избивали, и мне так сильно пинали по ребрам, что они треснули.
Я несколько дней обходилась без еды.
Но испытывать Течку — это другой тип боли.
Это раздирающая душу агония, разновидность тоски, которую невозможно удовлетворить в одиночку.
Моя киска сжимается, спазмы такие сильные, что я уверена, что моя матка в синяках.
Я изо всех сил пытаюсь прижать комод к двери, теряя силы и хныча от боли.
Все еще в платье, я падаю на колени после того, как баррикадирую дверь.
Однажды Стефан не сможет попасть внутрь.
Моя внутренняя Омега рыдает, я так отчаянно нуждаюсь в нем, что не могу мыслить здраво.
Альфа, Альфа, Альфа!
В голове стучит, а тело трясет. Я ползу в ванную, пытаясь сорвать платье и включить душ.
Такое чувство, что я вот-вот умру.
Я могу смыть слизь и грязь, но не могу выбросить аромат Стефана из головы.
Даже когда я заворачиваюсь в полотенце, его сущность остается, и я жажду умолять его трахнуть меня.
Это жалко.
Но моя киска требует внимания, когда я с трудом возвращаюсь к шкафу, собирая одеяла.
