зал, оставив монарха одного.
Временный военный лагерь в центральной части Долины Праха погрузился в сон. Ветер успокоился, перестав трепать палатки, лишь снег стеной валил, заметая протоптанные тропинки. В свете факелов стояли дозорные, ежась, зевая и всматриваясь в непроглядную темноту. Ночь не сменялась днём, превратившись в бесконечную тьму зимы, и стражники уже не могли сказать, как часто их выставляли на пост, но усталость брала своё.
— Эй, ток попробуй тут заснуть, Мелкий! — стукнул по спине древком копья молодого дозорного тот, что постарше, — ты вспомни, что в прошлый раз было, тоже так хочешь?
Мелкий быстро замотал головой, вспоминая, как дозор пропустил в лагерь несколько мёртвых медведей. Воины, ошарашенные увиденным, не сразу спохватились, и твари успели сожрать пару солдат и, что самое скверное, сильно потрепать одного мага, которого впоследствии пришлось таки добить во избежание перерождения в мертвеца. Невзирая на тяжёлое положение, тех дозорных прилюдно казнили. С тех пор стража на воротах боится лишний раз отойти в туалет, предпочитая мочиться прямо не месте. Всё равно снег заметёт.
Иной раз мелькали призраки, нервируя воинов, но в сам лагерь из-за защиты проникнуть не могли. А иногда, вставая в нескольких метрах от ворот, они заунывно звали людей выйти и помочь. Жалобная речь вперемешку с плачем действовали гипнотически, ломая ментальные блоки и заставляя выйти навстречу смерти. После нескольких случаев дозорным соорудили артефакты на защиту от призрачного воздействия, строго настрого запретив снимать на посту, а в случае потери грозились казнью.
Сегодняшний день — или ночь? — ничем не отличались от вереницы прошлых. Дежурство, начавшееся бодростью, постепенно вгоняло в сон. Тишина давила, снегопад сводил внимание на нет, гипнотизируя мерно падающими хлопьями. Факелы потрескивали, расплавляя снежинки, и ещё больше погружали в сонное оцепенение.
— Я больше не могу, Тим, — широко зевнул Мелкий, — усну прямо тут.
— Я те усну, — погрозил копьём второй, — живо по спине охватишь, а то и по жопе, чтоб сидеть больно было.
Младший грустно вздохнул и опёрся на забор. После повышения до старшего отряда его друг изменился не в лучшую сторону, больно важный стал, палкой по спине всё грозится долбануть, а иногда и долбает. А росли-то вместе, гуляли вместе, да в армию пошли вместе. А сейчас, ха, по жопе. Болван зазнавшийся.
Негодование солдата зарядило его адреналином, да ненадолго. Сон вскоре опять начал брать своё. Практически засыпая стоя, Мелкий моргнул пару раз, хотел было уже опустить веки от усталости, да краем глаза заметил какое-то движение. Сначала он подумал, что это снег в глазах рябит, заставляя работать воображение. Но нет, сквозь пелену к ним медленно двигалась какая-то фигура.
— Смотри, — прошептал младший, тыкая пальцем в снежную темноту.
— Да ничего там нет, — отмахнулся Тим, неодобрительно качая головой, пока и сам не заметил движение. — Эй! Кто там? — крикнул он. — У нас оружие, будем бить на поражение!
Ответа не последовало. Дозорные напряглись, нервно рассуждая, что это могло быть, и следует ли будить лагерь. Спустя долгие минуты фигура приняла очертания человека.
Девушка медленно шла в сторону лагеря, босыми ногами ступая по ледяному снегу. Грязная одежда висела на ней оборванными лохмотьями. Кожа была измазана не то запёкшейся кровью, не то грязью. Длинные тёмные волосы непонятного цвета спутались в сосульки, намокшие от снега.
— Гля, да это ж баба, — воскликнул Мелкий, не веря своим глазам.
— А может, призрак? Или вампир? — предположил Тим, поднимая копье в сторону незваной гостьи.
— Да плотная для призрака-то и на вампиршу не похожа, да ток, что ж баба-то делает босая зимой и посреди кладбища? Может мага разбудим?
— Да не, мы потом по шее получим, если он не выспится, сами выясним, — буркнул он другу, а потом крикнул почти подошедшей девушке. — Стой! Иначе убью! Что тебе надо? Кто такая?
Девушка остановилась, с трудом фокусируя на спрашивающем взгляд белёсых глаз.
— Есть… — прошептала она синюшными потрескавшимися губами.
— Что? — переспросил младший. — Ты понял, что она сказала?
— Я хочу… есть… — на выдохе тяжело прохрипела она.
Дозорные переглянулись.
— А ты откудова тут появилась?
Незнакомка с полминуты смотрела на вопрошающего.
— Не знаю… где я… — шептала она, собирая остатки сил, — очнулась тут… напали…
На последних словах девушка слегка покачнулась, теряя равновесие, и помотала головой, словно отгоняя сон.
— Что ж делать-то? — спросил младший.
В сторожке рядом с воротами была еда, но впускать незнакомку было страшновато. Вроде не нечисть, но как-то подозрительно она пришла в ночи. Хотя ночь сейчас была всегда.
— Может, с деревни на границе пришла? Кто знает, кто на неё напал. Слышь, кто напал на тебя?
Но девушка в ответ лишь помотала головой, слегка пошатываясь и теряя концентрацию.
Стражник выругался. Но если она дальше пойдёт, что ж им, девку убивать? Ладно, пусть уж входит, если что, они при оружии, убьют и труп выкинут, делов-то. Мужчина поманил незнакомку рукой и пригласил в наскоро сколоченный кривой сарай, именуемый сторожкой. Второй двинулся следом.
В домике была лавка да мелкий стол, на котором стоял кувшин чая и лежали остатки хлеба. Девушку усадили на скамью, вручили горячий стакан и кусок выпечки, соображая, что делать с ней дальше.
— А фигурка-то ничего, — заметил Мелкий, поправляя между ног ставшие тесными штаны, — у меня бабы-то уже с полгода не было.
— Дурак чтоль? — долбанул его по спине старший, — нашёл время и место.
Хотя после озвученного желания друга Тим и сам начал подумывать о том же самом, у него самого женщины не было и того дольше.
— А если сопротивляться будет? — с сомнением оглядел он незнакомку, трясущимися руками пытающуюся удержать кусок хлеба. — Хотя вряд ли. Ладно, ты первый, покараулю снаружи.
Старший вышел, оставив их наедине.
Солдату не терпелось, он даже взмок. А то, что девка неизвестная и грязная вся, так какая разница? На войне и такая пойдёт, другой всё равно же нет. Тем более молодая.
Неуверенно сделав два шага к незнакомке, он уселся рядом с ней на лавке, одну руку положив ей на голое колено, а другой вырвал у неё кусок хлеба и кинул на стол.
Девушка с трудом повернула к нему голову. Мутные глаза медленно сфокусировались на мужчине.
— Еда… — прошептала она еле слышно.
— Будет тебе еда, — пообещал стражник, ведя рукой по голой ноге от колена, по внутренней части бедра, подбираясь к трусам, — но сначала ты её отработаешь. А потом и еда, и питьё, и даже одеяло дадим.
Девушка не сопротивлялась, просто молча смотрела на него, склонив голову, отчего тёмные волосы-сосульки
