class="p1">— Леди Сторм, вы её видели?
В повисшей тишине поворачиваю голову. Боковым зрением рассматриваю запертую дверцу кареты. Он — Верховный каратель, а эту девушку я впервые вижу, стоит ли лгать ради неё?
Но она выглядела такой напуганной и потерянной. Одна против всемогущего зверя. Совсем как я…
У нас с ней намного больше общего, чем кажется на первый взгляд, так, получается? Её, как и меня, гонят прочь. Меня — за то, что не смогла родить. Её — за то, что родилась не с тем даром.
Внутри растёт бессознательный протест против несправедливости, который выливается в одно короткое:
— Нет! — лгу, не моргнув глазом. — Я никого не видела, господин Верховный каратель.
Он ведь не станет досматривать мой экипаж? Не посмеет?
Несколько мучительно длинных секунд мы с драконом смотрим друг на друга. На мгновение мне даже кажется, что он прочёл мои мысли, но в следующий миг Верховный сухо кивает:
— В таком случае доброго пути, леди Сторм.
Вскакивает в седло и даёт знак своим людям:
— Продолжайте поиски, она не могла далеко уйти!
А потом они скрываются за деревьями, а я хватаюсь за стенку экипажа. В глазах темнеет от напряжения. Фух! Проклятые драконы, вершители судеб, чтоб никогда больше их не видеть!
— Госпожа? — один из стражников, совсем молоденький паренёк, придерживает меня за локоть. — Вам нехорошо?
— Всё нормально. Я, пожалуй, присяду.
Забираюсь внутрь экипажа, откидываюсь на спинку сиденья. Рассматриваю незнакомку напротив, поражаясь произошедшей в ней перемене. Куда только делись дрожь и испуг? Их словно не было.
Королевская осанка, лёгкий наклон головы и мелодичный голос, как звон весенней капели:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Экипаж приходит в движение.
— Куда мы едем? — девушка отодвигает занавеску кончиками пальцев.
Мы? Как мило.
У неё изящные руки, маленький прямой нос с вздёрнутым кончиком, верхняя губа пухлее и слегка нависает над нижней, но больше всего притягивают глаза необычного фиалкового оттенка.
— В Обитель Светлейшего, — отвечаю ровным тоном, давя тянущую боль в груди.
— Зачем леди Сторм ехать в монастырь?
Выходит, всё слышала. И знает, кто я. Впрочем, не всё ли равно?
— Муж нашёл себе другую, у них скоро родится сын-дракон, а мне приказано убраться прочь и стать монахиней.
При этих моих словах радужка незнакомки вдруг темнеет, становясь из фиалковой чернильно-синей. Едва заметное изменение оттенка глаз — один из признаков сильного менталиста. Я и так уже поняла, что она обладает запретным даром, иначе, с чего бы ещё Верховному карателю её преследовать?
Вот только её последующие слова заставляют удивиться:
— Похоже, ваш муж тот ещё негодяй, леди Сторм. Но он хотя бы не пытается вас убить.
Непонимающе смотрю на белое платье незнакомки:
— Так вы…
Девушка подаётся вперёд и протягивает руку:
— Деллия, которой тоже не повезло с мужем. Верховный каратель и менталист — так себе пара, согласны?
— Мелинда, — представляюсь в ответ, пожимая протянутые тонкие пальчики. — Как это вообще вышло? Я думала, каратели ненавидят менталистов?
— О, будьте уверены, если бы он заранее знал, кто я, то я бы с вами сейчас не разговаривала. Но я сбежала раньше.
— Но как же, — хмурю лоб, — ведь он был так близко, и не почувствовал? Все эти разговоры про его чутьё…
— Правда, — нехотя признаёт Деллия, затем приспускает лиф платья, и я вижу на её груди нарисованный древний витиеватый круглый символ с глазом в центре. — Но есть защита, хотя и временная.
Дэллия приводит платье в порядок, барабанит пальчиками по кожаному сиденью:
— Послушай, Мелинда, знаю, мы едва знакомы, но я сразу тебе поверила. Сам Светлейший свёл нас вместе. Ты помогла мне, и теперь я у тебя в долгу. Не спорь! К тому же Обитель это последнее место, где меня станут искать. Поэтому я отправлюсь туда с тобой. Ты не против?
Смотрю на неё как на сумасшедшую.
— Уверена? Не боишься лишиться магии? Я слышала, её там отнимают, и это не считая других «прелестей» вроде голода и тяжёлой работы.
— Если нам не понравится, уедем, — пожимает плечами Деллия.
Вот так просто! Кажется, она понятия не имеет, что это за место!
— Из Обители Светлейшего не возвращаются, — грустно качаю головой. — Оттуда не уехать и не сбежать.
— Мелинда! — Деллия вздыхает с улыбкой. — Я сбежала от Верховного карателя. Думаю, с монахинями будет куда проще. Так что? Едем вместе?
Она подаётся вперёд, упираясь локтями в колени и протягивает мне поднятую вверх ладонь. Смотрю на Деллию, и внутри разливается странное чувство. Я знаю её всего несколько минут, а чувство такое, как будто мы всю жизнь знакомы. Разве так бывает?
— Едем! — ударяю её ладонь своей.
Дэллия сжимает кулачок и выжидательно на меня смотрит. Следую её примеру. Касаемся друг дружку костяшками пальцев. Ребячество какое-то, но от него вдруг теплее на душе. Дэллия одобрительно кивает:
— Тогда слушай мой план!
Мелинда, 5 лет спустя.
Коридор залит солнечным светом, льющимся через ряд полукруглых окон. Перехватываю поудобнее плетёную корзину, доверху наполненную красной лавандой, которая растёт только на южном склоне горы Архель, в изножье которой и расположена Обитель Светлейшего.
На мне простая серая ряса, голову скрывает белый платок — обычная одежда послушницы. Прутья корзины больно режут воспалённые ладони — никакие перчатки не спасают от сока из стеблей красной лаванды, поэтому желающих её собирать всегда мало. Но приходится. Из красной лаванды монахини готовят особую мазь. Только она бесследно излечивает огненную оспу. Секрет мази хранится в строжайшей тайне.
Ею лечат всех нуждающихся, но только здесь, в больнице при Обители. Монахини уверяют, что мазь утрачивает свои целебные свойства, если вынести её за пределы Обители. Я же подозреваю, что служительницы Светлейшего лукавят и не желают лишаться такого важного рычага влияния, а также обширных пожертвований от благодарных богатеньких пациентов.
Ставлю корзину на длинную деревянную лавку рядом с кабинетом настоятельницы.
— Сестра Мелинда! — ко мне тут же приближается Зарина в чёрной монашеской рясе и таком же платке. — А у вас неплохо получается!
Маленькие чёрные глазки Зарины жадно осматривают полную корзину, которую я принесла, после чего монахиня достаёт из фартука тетрадочку и делает в ней отметки, шурша карандашом.
— Благости, сестра Зарина! Благодарю за добрые слова! — отвечаю вслух, а про себя размышляю, какую пакость она задумала на этот раз.
Мясистый нос сестры Зарины морщится, когда она прищуривается, рассматривая меня, обнажая в улыбке-оскале неровные жёлтые зубы:
— Обязательно смажьте руки на ночь, — кивает на мои перебинтованные ладони. — Завтра придётся сходить на гору опять.
— Снова мне? — поднимаю брови.
Обычно за красной лавандой ходят пару
