- А что говорить?- спросила я.
- Хоть песенку пой, хоть стишок расскажи, я хочу слышать твой голос.
- Хорошо,- кивнула я,- только не говори, что я тебя не предупреждала, что я жутко пою.
Он улыбнулся и исчез за дверями, а я начала напевать песенку моей няньки, которую сейчас почему-то вспомнила.
Милый мышонок по имени Пик
слушаться маму совсем не привык.
Зубы не чистил, уши не мыл,
громко смеялся и много чудил.
Мама сказала Пику: "Постой,
веди себя тихо, там кот за тобой
придет и проглотит, милый мышонок".
"Я сам его съем"-, отвечал глупышонок.
И вот он на улице весел и смел,
подергать кота за усы захотел,
подкрался, отважно схватился за ус...
Мышонка хватило коту на укус.
Запомни, малыш, слушайся маму.
Приходит беда к глупышу-хулигану.
Плакала мышка и плакал отец,
такой вот у песенки грустный конец.
Нянька мне пела эту песенку, когда я ее не слушалась, а я плакала, в очередной раз жалея отважного мышонка. Как раз к концу песенки Дайанар вышел из ванной. Я взглянула на него и задохнулась. Он был без рубахи, промокшей от ночного пота, оставшись в одних штанах. Ох, Дани, что же ты такой красивый...
- Забавная песенка,- усмехнулся он.- Поучительная.
- Мне нянька пела,- улыбнулась я, стараясь не смотреть на его рельефное тело, покрытое капельками воды, падающими с мокрых волос.
- И часто она тебя пугала судьбой бедного мышонка?- засмеялся наставник.
- Частенько,- уклончиво ответила я, не желая вдаваться в тайны своего детства.
- Даже не сомневаюсь,- еще больше развеселился он.- Уже один твой побег от няньки в мой дом чего стоит.
- Это все любопытство,- покаялась я со вздохом и тоже рассмеялась.
- Пошли поваляемся,- предложил Дани, положив мне руку на плечо.- До рассвета еще далеко.
- Ага,- ответила я, замирая от близости его полуобнаженного тела.
Я попыталась честно заснуть, когда мы вернулись в кровать, даже глаза зажмурила, чтобы не пялится на его торс, легко угадывающийся в залитой лунным светом комнатке. Наставник лежал рядом, закинув руку за голову и глядел в потолок, о чем-то думая. Я еще немного помучилась, но сон как-то не спешил обратно. Мне надоело, я открыла глаза и приподнялась, опираясь на локоть.
- О чем думаешь?- спросила я.
- Думаю, куда нам лучше отправиться. Мне не терпится найти ту гадину, которая слила информацию кайзеру, и которая познакомила принца с Ириссой.- ответил Дайанар.
Я ничего не ответила, продолжая смотреть на него.
- Мы знаем, что это брат Мидвар,- ого, я пока этого не знала.- Мы знаем, что в окружении принца предателя выявить не удалось, стало быть, он не из окружения принца, но имеет к нему доступ.
- Он бывает во дворце,- решила я внести свою лепту.
- Да. Он вхож во дворец, естественно. И бывает там ежедневно, иначе его периодические визиты к Лейву были бы замечены. Скорее всего они встречаются не в покоях наследника. Информацию он знает секретную, значит...
- Работает на тайные службы,- снова догадалась я.
- Верно. И очень близко к тайному советнику, потому что младшие чины ничего не знают о нашей школе. Либо советник сам разболтал, он, кстати, мог что-то сказать, но не настолько много. Да и вряд ли. Скорей всего ранкардский агент...
- Работает на советника,- сделала я свой вывод.
- Точно,- одобрительно кивнул Дайанар.- И он очень близок к советнику, если был допущен до информации о нас. Это доверенное лицо... Секретарь!- в один голос произнесли мы и посмотрели друг на друга.- Да!- наставник тоже привстал.- Этот секретарь у него не больше двух лет. Но как же? Советник берет себе обычно проверенных людей, как же тут-то так промахнулся? Неужели ранкардская тайная служба работает лучше амантийской?
Потом он вскочил и заходил по комнате, продолжая рассуждать.
- Этот братец познакомился с Лейвом на советах, мог и на балах. Ладно, это не столь важно. Как бы случайно познакомил со своей сестрой, а уж Ири легко соблазнила наследника. Да с ее приворотным зельем ей даже не надо было особо напрягаться. Компромат на Амантию, наверняка, и сам братец собрал, у такой кормушки работает. Сейчас кайзер лишился писем, лишился тебя, он может потребовать Вьена на Ассамблею. Император добился переноса этого сборища на две недели, мне в посольстве сказали. А после того, как мы сбежали из Ранкарды, он поспешит скрыться, когда узнает. Дай Боги, чтобы еще не знал. Значит, братец Мидвар попытается отправиться вместе с делегацией нашего венценосца, а выедут они максимум через неделю. В любом случае, агент еще в Фаргосе. Значит, мы отправляемся в столицу.
- А мне домой надо будет съездить, я соскучилась очень,- улыбнулась я.
- Одну не отпущу,- тут же помрачнел Дайанар, а потом добавил.- И мы сначала собирались ко мне в поместье.
- Значит без благословения?- засмеялась я, глядя на упрямое выражение его лица.
- Получим позже,- отрезал наставник.
- Ох, Дани,- вздохнул я, и он вернулся ко мне.- Я, конечно, не лучшая дочь, но уважаю своих родителей. Как же я им в глаза потом смотреть буду?
- Все с тем же уважением,- легко ответил Дайанар.- Родная, может мой род и насчитывает в четыре раза меньше поколений, чем твой, но Гринольвисы имеют славных предков. Мы не менее знатны и богаты. Вряд ли твоя родня посчитает меня не достойной тебя партией.
- Моим братьям ты точно понравишься,- улыбнулась я.- Маман и папа не будут возражать против моего выбора, они никогда не искали мне партию, я ведь любимица, потому, кого выберу, того и примут. И мои капризы всегда рассматривались благосклонно. Только дед...
- Маттей Брайтис хороший человек, хоть и прожженный интриган.- расплылся в улыбке наставник.- Уж с ним-то я смогу все уладить, даже не сомневайся. Так чего же ты переживаешь, если препятствий как таковых нет?
Он правда не понимает или издевается? Одно дело представить своего жениха семье и получить их одобрение, а совсем другое заявиться домой со словами: "Светлого, любимые, знакомьтесь, это мой муж". И потом, у нас есть свои традиции в семье. У него, кстати, тоже должны быть... Какой ужас. Я вдруг представила все эти условности, официальные церемонии, сто тысяч нарядов. И маман обязательно потребует пышную свадьбу, и представление жениха императору, и встречи с будущей родней. О, нет! И вдруг таким милым показалось бракосочетание в тихом храме, где только он, я и священник.
