думаю, что я снова увижу предательство. Ничего с этим не поделаешь, каждый защищает свою задницу, а мне нужно защищать все эти задницы, и не важно, кто из них предатель, а кто верен мне. Это нечестно. Мне это всё на хрен не сдалось!
Злобно пинаю кусок дерева, продолжая идти.
— И ты мне тоже не нужен. Жила же как-то без твоей защиты, легко проживу и дальше. Ты просто моя очередная чёртова ошибка в жизни.
— Не говори так, — подаёт голос Томáс.
— Хочу и буду говорить. Ты меня не заткнёшь.
— Я и не собирался, но твои слова и оскорбления причиняют мне боль.
— Мне плевать. И я рада, что тебе больно. Рада, понял? — фыркнув, бросаю на него яростный взгляд.
— С любимыми так не поступают.
— А кто сказал, что я люблю тебя? Ты сам себе это придумал? Нет, Томáс, я не люблю тебя. Ты просто был моим любовником, а их у меня была куча. Миллион мужчин, если не больше. Ещё больше. И я легко забывала о них.
— Теперь ты меня злишь. Мне неприятно это слышать.
— Бедненький, пожалела бы, да лень. Ты заслужил.
— Ты не можешь говорить гадости, когда чувствуешь себя бессильной перед обстоятельствами. Это неправильно, Флорина.
— А что правильно? Давай, пастор, расскажи мне, что правильно в этом мире? Вряд ли ты сможешь. Здесь всё неправильно. Я тоже поступила неправильно, раз побеспокоилась о тебе, а тебе плевать на себя. Окей, мне тоже плевать на тебя.
— Я неуязвим, повторяю тебе ещё раз. Что мне сделать, чтобы ты поняла это? Я уже и так прострелил себе мозг и выжил.
— Думаешь, ты неуязвим? — останавливаясь, спрашиваю его.
— Думаю, — кивает он.
— Я долго размышляла, почему же враги просто не бросили убитых в церкви, а устроили из них пиршество. Они разрубили их на мелкие кусочки и поедали их. Обгладывали их кости. И до меня дошло, что, вероятно, они опасались того, что моя семья выживет. Они соберут себя, как делаешь это ты. Ведь мой отец — первый вампир в нашем клане. Мама вторая. Они могли обладать такой же силой, как и ты. Поэтому их и сожрали, чтобы они наверняка не выжили. Мало того, когда мы питаемся вампирской кровью, то перенимаем их силы и увеличиваем свою. Ну что, ты до сих пор думаешь, что ты неуязвим? А если я скажу тебе, что враги могут и тебя порубить на кусочки, сожрать и оставить только кости? До сих пор уверен в своих силах? — спрашиваю, вопросительно выгибая бровь.
По лицу Томáса пробегает тень сомнения. Наконец-то, до него дошло.
— Никто не знает численность врагов. Ты не сможешь противостоять тысяче вампиров, Томáс. Никто из нас не сможет. Если начнут стрелять и одновременно нападать, кусать тебя и пить понемногу твою кровь, то ты быстро станешь слабым. Ты не сможешь сопротивляться, и они поработят тебя. Сначала они будут пить твою кровь, чтобы перенять хотя бы немного твоей силы. Конечно, это недолговечный процесс, но они будут держать тебя до тех пор, пока не запасутся твоей кровью. Потом они убьют тебя, и всё. Твоей жизни конец, — более уверенно добавляю я. — Есть над чем задуматься, не так ли?
Я продолжаю свой путь, через некоторое время Томáс догоняет меня.
— Хорошо, ты права, я не настолько уж неуязвим, — замечает он.
— Спасибо.
— Но ты не взяла во внимание то, что я не дурак. Если я проберусь в замок, то точно не через толпу вампиров, а найду лазейку.
— Лазейку? Много знаешь лазеек в замке? Хотя бы одну назови, — предлагаю я.
— Окна.
— Конечно, враги же такие тупые, чтобы не поставить охрану на окна. И я ещё разочарую тебя, на всех окнах стоят решётки, именно для защиты замка. Везде они есть, даже на дверях. Можно опустить решётку, чтобы заблокировать кого-то в комнате и таким образом защитить. Ещё варианты?
— Ладно, туннели. Должны быть туннели, — хмурится Томáс.
— И ты знаешь их расположение? Мой отец не был идиотом, Томáс, даже если и есть туннели, то он их спрятал, и войти в них может лишь посвящённый в тайну проникновения в замок. Друг, близкий друг.
— Но ты знаешь о туннелях, разве не так? — прищуриваясь, спрашивает он.
— Нет, я не знаю.
Томáс хватает меня за руку и останавливает.
— Ты мне не доверяешь? Ты боишься, что я, как Гела, предам тебя?
— Нет, я тебе не доверяю. Я даже себе больше не доверяю. И дело не в Геле, Томáс. Я знаю про туннели, но не покажу их тебе, потому что не вижу смысла. Ты отвергаешь мою помощь и защиту тебя, но требуешь, чтобы я полагалась на тебя. Я так не умею. Для меня партнёры равноправны. И если один защищает другого, то и другой тоже. Так в моём мире работает партнёрство. Мой отец никогда не умалял силу моей мамы. Они всегда дрались на равных. Даже если моя мама порой не всегда легко управлялась с врагами, мой отец влезал, лишь когда ситуация становилась критичной. Так же и мама. Они помогали друг другу, а не ставили палки в колёса.
— Я не твой отец, Флорина.
— Увы, но я и не прошу тебя быть им. Я лишь прошу принять во внимание тот опыт, который у меня есть, а не проверять гипотезу на своей шкуре. Примеры для того и созданы, чтобы учиться обходить ловушки, а не попадать в них.
— Что ты хочешь? — Томáс тяжело вздыхает, глядя мимо меня.
— Ты знаешь, чего я хочу. Я смогу спрятать тебя в замке, Томáс. И пока ты будешь рядом, я буду спокойна. Я не в силах побороть это чувство ответственности за тебя. Я не смогу спокойно тонуть в этой лжи, в которую втянула себя, думая и о твоей безопасности. Это разрывает меня, а разорваться я не могу. Я обещаю, что никто о тебе не узнает… ну, может быть, только Стан.
Томáс рычит и дёргает меня на себя. Я падаю ему на грудь и обхватываю пальцами его твёрдые плечи.
— Ты сказала ему? Ты предала меня, — шипит он. — Ты обещала.
— Он сам догадался, потому что заметил мою взволнованность после того, как я узнала
