друг Норман – Влад кинул на Нормана беглый взгляд, а затем спросил – Могу ли я попросить что-нибудь из еды? Почему-то я чувствую ужасный голод внутри.
– Конечно Вл… – Норман осекся и сглотнул ком в горле – Конечно Дэмиан. Я сейчас тебе что-нибудь принесу.
– Стефани, я прошу прощения за свою просьбу, но я совершенно ничего не помню. Ты сможешь рассказать мне все от начала и до конца? Всю мою жизнь, нашу историю и то, как мы с тобой живем? Я не знаю, как я буду жить, но я надеюсь, что ты мне поможешь в новом для меня мире.
– Конечно, помогу, любовь моя – я вновь задрожала и прижалась к груди Влада – Ведь моя душа принадлежит тебе, как и твоя мне, и даже сквозь множество жизней и столетий я найду тебя и подарю тебе вновь свою любовь.
Двадцать лет спустя. США. Нью-Йорк.
Я стояла у варочной панели и вдыхала аромат еды, разносившийся по всему дому. Каждый раз, готовя праздничный ужин, я с наслаждением ощущала весь букет разнообразных запахов и ароматов. Сегодня я взяла выходной от всех своих дел и посвятила день домашним делам. Для меня этот день был и всегда будет особенным. Прошло много лет, а я все ещё помню до мелочей тот момент, когда на меня смотрели пронзительные глаза насыщенно-изумрудного цвета, и я видела в них лишь сильную панику и страх. После всех произошедших событий наступило непростое для нас обоих время. Мне пришлось полностью создавать заново новую личность и нового человека. Я постаралась максимально подробно рассказать Дэмиану о его жизни и его характере. Многие подробности остались в стороне, и все то, что касалось вампирской части его жизни, было мной опущено и навсегда им забыто. Дэмиан долго приходил в себя и ему понадобился год, чтоб вернуться на должность профессора и восстановить свои знания. Он сутками сидел в книгах и сотни раз перечитывал свои же научные труды. Когда я впервые показала Дэмиану его работы, он долго смотрел на все это безумным взглядом, а затем напряжённо спросил:
– Стефани, почему я изучал Влада Цепиша третьего? Что в нем такого особенного было на мой взгляд?
– Он привлекал тебя своей силой духа и своим упорством. Тебя поражала его способность переживать все трудности и всегда оставаться сильным и непоколебимым. Ты хотел узнать его с другой, неизвестной никому стороны.
– Но он же убил тысячи людей! И из-за своего безумия и горя он стал настоящим чудовищем и беспощадным маньяком.
– Не суди так строго – я нежно улыбнулась и в моих глазах застыла печаль – Из всех твоих работ я сделала вывод о том, что он не был безумен. Просто он был несчастным человеком, который долгое время был потерян и одинок. Я думаю, в конце своей жизни он понял все свои ошибки и пытался их исправить.
– Влад третий умер, покончив с собой в собственном замке – Дэмиан сильно нахмурился и пристально на меня посмотрел – Сомневаюсь, что он о чём-то мог сожалеть в тот момент.
– Я думаю, когда ты вновь приступишь к своим исследованиям, ты немного проникнешься к нему и пересмотришь свой взгляд на него.
В таком ритме прошло несколько лет. Каждый раз, когда Дэмиан о чём-то спрашивал меня, мне приходилось выдумывать правдивую ложь и нагло врать ему, смотря прямо в его проницательные глаза. Это было тяжёлым испытанием для меня. Видеть взгляд таких родных и дорогих мне глаз, но ощущать в них лишь холод и растерянность. Он не был прежним и никак не походил на себя настоящего, но он был жив и он был рядом. По возвращению в Нью-Йорк, я приняла решение скрыть от Дэмиана все истории о сверхъестественном. Для него этот мир теперь был прост и понятен, и в нем не было места вампирам, оборотням и другим всесильным существам. Джеймс, Кейт и другие существа теперь были для него обычными людьми и членами нашей с ним семьи. Постепенно, мы наладили наш быт, и жизнь обрела тот ритм, о котором когда-то я могла только мечтать. Неожиданно для себя я преуспела в искусстве, а мои картины получили известность и признание. За двадцать лет я стала довольно известным художником и даже заимела свою собственную картинную галерею. Дэмиан же в итоге возглавил свой университет и занял место ректора. Когда-то бурное прошлое теперь казалось мне лишь сном, который прошёл по наступлению нового дня. Из воспоминаний меня вывел громкий возглас, разнесшийся по всему дому:
– Мам! Грейс опять меня достаёт!
– Грег, разбирайтесь сами – крикнула я, усмехнувшись до боли знакомой ситуации. В этот момент в кухню вошла девушка. Ее густые чёрные волосы спадали лёгкой волной на ее тонкие плечи. Черты лица были остры и благородны, а глаза имели пронзительно изумрудный оттенок.
– Не обижайся, но я когда-нибудь убью его – прорычала она, нервно сев на ближайший стул.
– Грейс, вам ещё не надоели эти разборки?
– Да он же невозможный! – глаза Грейс горели яростным огнём – Как ты его выносишь?
– Что на этот раз у вас произошло?
– Он зашёл ко мне в комнату, когда я разговаривала с Карен!
– И что здесь плохого? – на моем лице заиграла улыбка.
– Я миллион раз говорила о том, что моя комната неприкосновенна, и защищена от посещений нежеланных гостей. Этот мелкий засранец все делает назло мне!
– Грейс, я много раз просила тебя не выражаться в моем присутствии. Твой отец будет сильно недоволен, если узнает об этом.
– Такова участь дочери ректора Колумбийского университета – Грейс усмехнулась и посмотрела на меня внимательным взглядом – Папа скоро вернётся?
– Вроде сегодня обещал быть вовремя. Сегодня ведь особенный для нас день.
– День, когда папа пришел в себя и вернулся к тебе после той катастрофы. Я помню мам.
– Я рада, что хоть иногда, но ты слушаешь меня.
– К нам придет сегодня наша горячо любимая семья?
– Смотря, какая ее часть тебя интересует.
– В первую очередь Карен и Стив. Они все-таки мои близкие друзья и практически кузены.
– Ты же в курсе, что я и Джеймс не родные брат и сестра?
– В курсе. Но это не мешает воспринимать его детей, как своих кузенов – Грейс сверкнула глазами и улыбнулась – Хотя Крис тоже ничего так для малявки.
– Крису почти тринадцать. Он не такой и малявка уже.
– А мне шестнадцать, поэтому для меня он всегда будет
