Эстас видел, как девочка тянется к мэдлэгч, и это убеждало его в том, что он принял правильное решение вначале отпустить Тэйку на несколько месяцев в гости к семье Ердена, а потом устроить ее в школу в Тангайхоте. Муж понимал верность таких шагов, но еще не смирился с ними. Он не рассчитывал разлучаться с Тэйкой так рано, полагая, что у него есть неполных три года до отъезда девочки в столичный пансион. Мне порой даже казалось, он ревнует дочь к каганатцам.
Расставание с семьей Волков всем нам далось тяжело. Хорошо, что мы прощались не навсегда, но Тэйке, стискивающей Ердена в объятиях и плачущей навзрыд, это было не объяснить. Хоть он и обещал часто писать ей, и пытался утешить скорой встречей.
Две кибитки каганатских гостей выехали из крепости, а Тэйка долго еще стояла на стене и смотрела им вслед.
Жизнь в Рысьей лапе входила в привычное русло. Я почти полностью оправилась после ранений, даже резерв восстановился.
Муж в очередной раз уехал в Хомлен и вернулся только к ужину. Он казался веселым, но и взволнованным, каким-то предвкушающим. Причину такого настроения я узнала во время ставшего привычным вечернего чаепития.
— Кэйтлин, — преклонив колено и вогнав меня в краску, начал Эстас. — Я люблю тебя и прошу стать моей женой по собственной воле, а не по принуждению.
— Я тебя тоже люблю, Эстас. И я согласна!
Поцелуй пьянил лаской, объятия отзывались томлением, желанием. Тепло рук Эстаса, которое я чувствовала сквозь ткань платья, сводило с ума, распаляло. Сердце билось радостно и сладко, и я жалела, что Эстас отстранился.
— Я договорился с отцом Беольдом, — встретившись со мной взглядом, сказал муж. — У нас свадьба завтра, Кэйтлин.
Я недоуменно нахмурилась:
— Не понимаю. Мы ведь уже женаты!
Он весело, лукаво улыбнулся, задумка ему очень нравилась и уже потому была бесценной.
— Завтра будет ритуал годи, — объяснил Эстас. — Он другой, магический, наверное. В этот раз никого лишнего не будет. Только мы, годи, Тэйка, Дьерфин и Джози. И проведем церемонию не в храме, а в лесу.
— Чудесная мысль, — улыбнулась я.
— Ты позволишь? — он открыл коробочку, на черном бархате красовалось серебряное кольцо с овальным изумрудом.
Я кивнула и протянула левую руку. Кольцо село, как влитое, и новый поцелуй стал нам обоим восхитительной наградой.
Деревья вокруг небольшой полянки украсили золотистыми, алыми и зелеными лентами, в центр принесли два больших плоских камня. Они лежали друг на друге, сверху стоял канделябр с тремя толстыми белыми свечами. К полянке от крепости выложили дорожку из круглых спилов бревен, чтобы не портить праздник снегоступами. Увидев все это, поняла, о чем заговорщицки шушукались Джози с Тэйкой, и почему последние дни они уходили гулять без меня.
Обряд годи, черпавшего магию из молитв, явно был заимствован из северной традиции, но о природе ритуала я перестала заботиться очень быстро. Потоки магии пели, сплетались, помогали мне ярче чувствовать эмоции Эстаса, и, уверена, он чувствовал мои. Мир полнился радостью, светом, любовью.
Отец Беольд обвил мою правую руку зеленой лентой, руку мужа — красной, а когда наши ладони соединились, магия связала наши руки и судьбы двухцветной спиралью.
Этот ритуал был ярче и проникновенней обыкновенной свадебной церемонии в храме Триединой, и я впоследствии неоднократно благодарила мужа за прекрасную идею. Официальное вынужденное венчание, выходки леди Льессир, очень трудное начало знакомства вытеснились из памяти. Обряд годи затмил все это почти полностью.
Праздничный ужин в малой трапезной запомнился нежностью, душевным теплом, искренностью пожеланий. Как и в первый раз, мы с Эстасом ушли раньше всех. В моей спальне уже горели свечи, тонко пахло медом и мятой. Муж, стоящий за спиной, поцеловал меня в шею, ласково погладил плечи. Прикосновения ускоряли сердце, дарили истинное наслаждение. Обернувшись, заглянула ему в глаза, погладила темно-рыжие волосы.
— Ты сегодня обворожительно прекрасна. Впрочем, как и всегда, — улыбнулся он.
Я поблагодарила за комплимент поцелуем. Красивые пуговицы его парадного мундира покалывали пальцы, жар его рук я чувствовала через ткань белого платья, и голова шла кругом от томления сильного настолько, что не осталось места смущению. Все происходило правильно, вовремя, так, как и должно было случиться.
Короткий щелчок замка — вынужденный перерыв, необходимый для того, чтобы Эстас мог избавиться от оружия и парадной перевязи. Новый поцелуй, долгожданный и страстный, уверенные прикосновения — часть сказки наяву, сбывшейся мечты.
Одежда, предмет за предметом, оказалась на стуле, а мы — под одеялом. Я гладила его разгоряченное тело, целовала в губы и с восторгом откликалась на ласку. Его ладони, сильные и нежные, бережно касались моей груди, живота, бедер. Каждое прикосновение отзывалось волной жара, распаляло, сводило с ума. Зря я боялась, что первая ночь запомнится болью — короткая вспышка не стоила упоминания. Куда важней были разделенное нами удовольствие, нега, которой стали наши объятия, одно на двоих волшебство, связавшее нас с мужем.
Эстас обнимал меня, укутал нас обоих, когда я положила голову ему на грудь.
— Я люблю тебя, Кэйтлин, — слова, которые я последнее время слышала часто, прозвучали музыкой.
— И я люблю тебя, Эстас, — ответила я, и мелодия нашей общей магии зазвучала правильно, полноценно.
Прижимаясь к любимому, нежась в его объятиях, я понимала, что знакомец сказал правду. У меня могла быть долгая и счастливая жизнь, и она начиналась сейчас.
Конец
