успокоился, и мы направились в ближайшие покои. Только там, закрыв за собой дверь и присев на кровать, я наконец-то смогла расслабиться. Думать о том, что сейчас происходило в тронном зале, мне совершенно не хотелось. Поэтому, уложив Максима на кровать, я посмотрела на Соню, которая носилась по комнате, с восторгом рассматривая каждый уголок. За ней семенила Святослава, пытаясь предотвратить падение самой девочки или чего-то, что она успела задеть.
— Сонечка, — обратилась я к девочке.
— Да? — она остановилась и подошла ко мне. — Ты злишься на меня?
— Немного, — честно ответила я. — Скажи мне, пожалуйста, как попала во дворец?
— Ну... — девочка опустила голову. — После того, как Егор зашел в ом, я пошла на задний двор и увидела, как кучер готовит карету… Я залезла в то место сзади кареты, куда мы складывали свои чемоданы.
Она залезла в багажный отсек. И если бы она не была принцессой, то умерла бы, когда пересекла защитный барьер. Злилась ли я? Определенно. И очень сильно. С другой стороны, если бы Соня этого не сделала, то вероятно мы сейчас были бы мертвы.
— Что было дальше? — спросила я, немного успокоившись.
— Когда я вылезла оттуда, то была там, где много-много карет. Мне пришлось долго искать, но я нашла дверь и вошла в нее. А там были длинные коридоры. Я увидела, как вас ведут куда-то люди. А в другой стороне коридора тетенька уносила Максима. И я побежала за ним. Я же должна была его защитить.
Соня вскарабкалась на кровать, аккуратно погладила Максима по голове и снова посмотрела на меня.
— Та тетенька оставила его в комнате и ушла. Я зашла в комнату и увидела, что он лежит на полу! Конечно, я забрала его и побежала к маме и дяде Глебу.
Я вздохнула, погладила Соню по голове и опустила взгляд. Надо было сказать ей, чтобы она больше никогда так не рисковала. Надо было отругать ее, как следует и поблагодарить. Но в голове словно взрывались петарды. Головная боль накатывала волнами, буквально оглушая меня. Мне просто хотелось, что все закончилось благополучно.
Я обняла Соню, прижала ее к себе и погладила по спине. Я вдруг осознала, что история Нади была написана еще с того момента, как пророчество было произнесено. Уже тогда было предначертано мое появление в этом мире. Если бы не я, то все дети в приюте погибли бы. И ребенок в утробе Надежды тоже. Тиран правил бы до своей смерти, разрушив свою страну до основания.
— Принцесса София, — голос Святославы вернул меня из моих глубоких размышлений.
Я открыла глаза и увидела, что девушка протягивает Соне руку.
— Не хотели бы вы прогуляться и посмотреть на синюю птицу?
— Да, я... — тут Соня запнулась и подняла на меня взгляд.
Я кивнула, и девочка с радостью спрыгнула с кровати, взяла Святославу за руку и пошла вместе с ней на выход. Я была ей невероятно благодарна. И почему-то была уверена — она не причинит вреда Соне. Стоило только вспомнить, с каким трепетом она говорила о пропавшей принцессе.
Голова все еще пульсировала. Поэтому, как только дверь закрылась, я обессиленно рухнула на кровать, обняла Максима и закрыла глаза. Я думала, что полежу только несколько минут, но погрузилась в глубокий, исцеляющий меня сон. Все волнения и страхи, в котором медленно таяли. Возможно, мне что-то снилось, но я не помнила или не понимала, что именно. Проснулась я только в тот момент, когда Максим начал кряхтеть и плакать.
Открыв глаза, я тут же подхватила ребенка на руки, начала медленно качать его и кормить грудью. К счастью, платье которое я надела, позволяло сделать это без каких-либо проблем. В середине процесса я заметила, что солнце уже ушло за горизонт. За окном были сумерки. А на кровати, с другой стороны, обнаружилась Соня, мирно спавшая под мягким одеялом. С ней все было в порядке. Она не выглядела заплаканной или испуганной. Ее лицо было расслаблено.
В этот момент дверь комнаты слегка приоткрылась. Я вздрогнула и обернулась, ожидая увидеть все, что угодно. Но это было Глеб. Уставший, замученный, вспотевший и взмокший, но Глеб. Заметив меня, он улыбнулся, молча вошел в комнату и обессиленно уселся в кресло около окна.
Покормив Максима и убедившись, что он сладко спит, я положила его на кровать и подошла к мужу. Глеб смотрел в окно пустым взглядом. Я молча села на подлокотник и ласково обняла его за плечи. Так мы просидели довольно долго, прежде чем Глеб решился нарушить тишину хриплым шепотом.
— Когда мне было пятнадцать, мой отец впервые направился на войну. Тогда король пообещал мне, что он вернутся домой живым. Но вскоре пришло уведомление, что отец погиб. И я стал главой дома. Я видел, как король скорбел вместе со мной. Он говорил, что ему ужасно больно потерять младшего брата...
Глеб сжал пальцы в кулаки, и я нежно погладила его по плечам. Я знала, что ему нужно было выговориться. Он должен был рассказать то, что так сильно терзало его душу.
— С тех пор он всячески помогал мне. И относился очень хорошо. И помог матушке, когда она сильно заболела. Но год назад я узнал, что это именно он убил моего отца. Знаешь, как я это узнал? Мне сказал принц.
— Принц? — не смогла я удержать удивления.
— Да. Он как раз вернулся с войны и был совсем не тем безумцем, которым я его знал. То есть... Ха. Все очень сложно.
— Расскажи, — тихо сказала я. — У нас впереди целая ночь.
— Хорошо...
И Глеб начал говорить. Он говорил, практически не останавливаясь. О том, как не поверил принцу. О том, как сомневался, очень долго сомневался. О том, как принц снова стал безумным и чуть не убил одного из его людей. О том, как сегодня принц признался, что его поведение, с раннего девства, было скорректировано наркотическими травами. И все лишь ради того, чтобы сын не отобрал трон отца. Чтобы люди считали мальчишку невменяемым. Но иногда к нему приходила ясность сознания. Особенно сейчас, когда те наркотики практически престали на него действовать. Именно в такой приступ ясности сознания, принц и украл принцессу. Чтобы она выжила. Чтобы она сделала то, что для нее предназначалось.
Глеб говорил так долго, что голос его совсем охрип, но
