Нечестивец и Истина были уже возле них. В одно мгновение они стояли рядом с нами, в следующее — уже с Мишей. Истина удерживал Мишу за руку, пока он пытался снова ударить Горана тыльной стороной, в возвратном движении его кулака после первого удара. Миша попытался сбить Истину другой рукой, но тот блокировал и ее, занеся колено для удара; и понеслось.
Трудно было четко разглядеть их движения, но, кажется, никто из них никого не ударил, так что это выглядело как схватка на полной скорости, в близком контакте, если не учитывать то, что они собирались причинить друг другу вред, если смогут пробиться сквозь защиту друг друга. Затем Горан двинулся к Истине сзади, здесь его перехватил Нечестивец, и неожиданно мы оказались свидетелями парных впечатляющих схваток в помещении, где едва хватало места на одну.
Почему к нам не ворвалась охрана в холле? Потому что все происходило в полной тишине, лишь звуки ударов плоти о плоть, резкие выдохи, шелест одежды, шаги по ковру: звуки, на которые я никогда не обращала внимания в драке, неожиданно стали очень громкими в тишине комнаты. Жан-Клод наблюдал за ними, а я думала, что же мне делать. Они все были нашими телохранителями, его телохранителями, и все сцепились между собой. Они могут покалечиться в этой драке, пока мы не позовем на подмогу охрану. Я могла бы попытаться их остановить, если бы здесь была только я, но Жан-Клод тоже находился в этой комнате и именно он был королем, президентом, главой вампиров. Если он не останавливает их, должна ли это сделать я? Вот в чем вопрос: чего я жду, и если решу попытаться прекратить драку, то каким образом?
Миша попытался нанести удар с разворота, для которого здесь было слишком мало места. Его нога задела гроб, который грохнулся на пол, остановив движение Миши. Это вынудило его замешкаться, что и требовалось Истине.
Он ударил Мишу в солнечное сплетение, заставив того согнуться пополам, и добавил сильный удар в лицо, развернувший его и бросивший на соседний гроб.
Я услышала, как открылась входная дверь и оторвала взгляд от драки на мгновение достаточное, чтобы увидеть Лисандро и Эммануэля, просочившихся в комнату, с оружием наготове. Я подняла руку, не будучи уверена, понадобиться ли оно — я не хотела, чтобы кто-то пострадал, но тишина внезапно была нарушена тяжелым дыханием мужчин. Я развернулась обратно и увидела, что Горан сжался на полу, а Миша все еще неподвижно лежит на гробу.
Истина и Нечестивец были на ногах, грудь ходила ходуном от бурной отдышки, что нечасто увидишь у вампиров, потому что они не всегда дышат. Это означало, что им пришлось потрудиться, чтобы одержать верх — и одержали, более того, они нокаутировали противников, что непросто сделать с вампиром или верживотным. Братья усмехнулись друг другу, свирепо обнажив зубы. Нечестивец улыбнулся так широко, что сверкнул клыками, чего я за ним до сих пор не замечала; Истину я видела со спины, и не увидела его клыков в счастливом блеске улыбки. На лице Нечестивца, сбоку, потекла струйка крови, доказывающая, что Горан смог нанести хотя бы один удар.
— Ого! — присвистнул Эммануэль.
— Я чую, что Горан жив, а Миша? — спросил Лисандро. Его пистолет был направлен в пол, но не спрятан в кобуру.
Мне даже не приходило на ум, что когда вампиры дерутся между собой, они могут убить, перебив противнику хребет. Я сказала это вслух:
— Миша слишком стар и могуществен, чтобы умереть из-за сломанной спины, правильно?
Лисандро пожал плечами.
Я взглянула на Жан-Клода.
Он вздохнул и шагнул вперед.
Истина начал склоняться над Мишей, чтобы проверить его пульс.
— Нет, — сказала я громко и четко.
Истина посмотрел на меня и отстранился от поверженного вампира.
— Что не так?
— Кроме того, что ты, возможно, убил одного из наших телохранителей? — спросила я.
У Истины хватило такта выглядеть смущенным, но он ответил:
— Да, помимо этого.
Я вынула браунинг Hi Power и приставила его к Мишиному виску, дулом к коже.
— Вот теперь можешь искать признаки жизни, — разрешила я.
Истина выглядел озадаченным, но склонился над павшим вампиром.
Я не смотрела туда, куда был направлен мой пистолет — все равно почувствую, если он дернется головой. Я смотрела ниже, на его тело, как ты делаешь в драке — смотришь в центр его туловища, от которого отходят его руки и ноги, потому что если не двигается центр, не двигается ничего. Я увидела, как он шевельнул рукой рядом со своим пистолетом.
— Миша, не двигайся, ни на миллиметр. — Мой голос был низким, осторожным, отточенный практикой и контролем. Если вы приставили дуло своего пистолета к чьему-то виску с пальцем на курке, вам придется серьезно все контролировать, без чего вы рискуете, скажем, вздрогнуть и случайно выпустить ему мозги.
— Откуда ты знала, что он блефует? — спросил меня Истина.
— Я охотница на вампиров, забыл?
— Лисандро сейчас разоружит тебя, Миша, до этого лежи спокойно.
— Я могу разоружить его, — предложил Истина.
— Нет, не можешь, — ответила я. — Если ты дотронешься до него, он может попытаться тебя убить, и тогда мне придется его застрелить.
— Горан приходит в себя, — доложил Нечестивец.
И именно Жан-Клод спросил:
— Горан, ты меня слышишь?
Очень низкий голос вермедведя слегка подрагивал из-за остаточного тестостерона после боя.
— Я слышу вас, мой Господин.
— Этот бой окончен, ты меня понял?
— Понял.
— Лисандро сейчас разоружит твоего Мастера на случай, чтобы он не совершил ничего непоправимого.
Миша осторожно заговорил, и я почувствовала легкую вибрацию под моим стволом, когда он произносил:
— В этом нет нужды. Я абсолютно спокоен.
— Ты собирался застрелить Истину, когда он наклонился к тебе, — возразила я.
— Я думал об этом, — признал он, — но твой пистолет у моей головы переубедил меня.
— А когда я уберу пистолет, что переубедит тебя тогда? — спросила я.
— Нрав у меня взрывной, но твоя холодная сталь затушила его огонь.
— Складно говоришь, но откуда мне знать, не вспыхнешь ли ты после этого снова?
— Миша, — сказал Жан-Клод.
— Да, мой Господин.
— Дай нам слово чести, что ты никоим образом, во всех смыслах этого слова, не будешь искать возмездия Истине или Нечестивцу из-за этого происшествия.
Миша неподвижно застыл, я почувствовала это через дуло моего пистолета, вдавившегося ему в голову. Я знала, что если посмею поднять взгляд от центра его тела к лицу, то найду на нем лишь непроницаемую пустоту, которая появляется когда старые вампиры становятся абсолютно неподвижными, похожими скорее на отлично выполненные статуи, чем на людей.
