– Да, – тихо сказала я. – Я пришла за биохимиком.
Кирилл удивленно вскинул широкую угольную бровь.
– Одна и, похоже, с бала. Красивая прическа, – заметил он.
– Значит, ночь бала была выбрана не случайно.
Прищелкнув языком, Кирилл покачал головой:
– Не случайно. Как ты нашла нас? Ты ведь понимаешь, что приходить сюда было глупо?
– Да, – согласилась я. – А нашла случайно.
Кирилл пожевал губами. Мой ответ его не удовлетворил.
– Значит, знала, что умрешь, но все равно пришла? – Он двинулся ко мне. – Глупая самоотверженность или храбрость? Или ты надеешься, что справишься с нами? – В его глазах появилось любопытство.
– Ты ничего не знаешь обо мне, – совершенно спокойно сказала я.
Храбрюсь? Нет! Откуда взять смелость, если знаю, что не выживу.
Кирилл рассмеялся. Резко взмыв в воздух, плавно приземлился рядом со мной. Огромная рука коснулась подбородка, приподнимая мое лицо. Я дернулась, но не от испуга, а от прикосновения жесткой горячей руки. Мне казалось, его прикосновение должно быть ледяным. Он вглядывался в мои глаза.
Резко выбросив когти, я нацелилась ему в горло. Он молниеносно отклонился в сторону, тут же схватив меня за шею. Реакция нападающей змеи. Он быстр почти так же, как Елизар. Охотники подобрались, но, очевидно, нападать без приказа не решились. Стальные пальцы с силой врезались в шею, сдавили. Задыхаясь, я начала хватать ртом воздух, так и не чувствуя его в легких.
– Очень интересная трансформация – частичная. Никогда не видел такого прежде. – Кирилл наклонился. Голос вкрадчивый и насмешливый. Губы почти коснулись моей щеки. – Но ты ведь понимаешь, что она тебя не спасет, – прошептал он, затем с силой оттолкнул меня.
Пролетев несколько метров, я врезалась спиной в ствол огромного дерева. Кожа в районе позвоночника набухла болезненной полосой. В легкие, обжигая горло, наконец проник кислород. Схватившись за шею, я вскочила и закашлялась. Кирилл не нападал. Странно, что не убивает. Снова взмыв в воздух, он на мгновение застыл и опустился в трех метрах от меня, наблюдая за тем, как я восстанавливаю дыхание.
– Зачем вам Колесников? – перестав судорожно кашлять, выдохнула я.
Кирилл переместился чуть левее. Не сводя с него глаз, я приняла боевую стойку. В черных глазах скользнула досада.
– Ну зачем ты задаешь мне вопросы? – Внезапно взгляд Кирилла стал злым. – Я ведь уничтожу тебя.
– Тогда ты тем более можешь рассказать.
Я бросилась на него. Чернов мгновенно закрыл себя мощным голубовато-серебристым щитом и взмыл вверх.
– Колесников способен создать генетическое оружие. – Голос Кирилла раздался совсем рядом, справа.
Он появился неожиданно, но отреагировать я успела: резко прыгнув в сторону, уклонилась от удара. Словно одобряя мою реакцию, Чернов улыбнулся, показывая белые зубы. Затем начал атаковать. Ловя моменты между появлениями щита, я блокировала мощные удары, затем бросилась вперед. Когти с силой вонзились в его грудь. Другая рука скользнула по горлу, но он увернулся. На шее остались всего лишь небольшие царапины.
Я отступила. Его раны стягивались на глазах. Удивительно, но он не пришел в ярость, хотя и побледнел. Губы исказила усмешка.
– Допустим, все это так, – не унималась я. – Он способен создать генетическое оружие, но что за оружие и против кого? – Я опять отступала к краю поляны.
Чернов улыбнулся.
– Мне нравится, что ты не боишься меня. Жаль, что ты оборотень. – На мой вопрос он не ответил.
Глаза Кирилла сузились, он восстановился и, закрыв себя мощным щитом, начал быстро приближаться. Решительный взгляд ничего хорошего не обещал. Похоже, разминка закончилась, как и моя слишком короткая даже для смертного жизнь. Он не напал, а применил телекинез.
Снег фонтанами взмыл в воздух, окутал снежным торнадо, ослепил, забился в нос, наполнил горло. Не в силах преодолеть снежную завесу, я снова начала задыхаться. Снег двигался с такой скоростью, что я едва держалась на ногах, изо всех сил сопротивляясь искусственно созданной, но неумолимой стихии. Кирилл опустился сверху прямо в середину снежной воронки. Огромный кулак врезался в грудь, ломая ребра. От боли я согнулась пополам. Крик застыл в груди. Я не могла вдохнуть или выдохнуть. Тело начало покалывать, я восстанавливаюсь, но слишком медленно. Наконец причиняя боль, воздух ворвался в легкие. Теперь я могла бы оказать сопротивление, но Кирилл пропал. Воронка рассыпалась тысячей снежинок, образуя вокруг меня сугроб с неровными острыми краями. Я переступила его, снова принимая боевую стойку. На губах Охотников заиграли улыбки: вероятно, представление им нравилось.
Чернов набросился сверху. На этот раз кулак врезался в бок, свалив меня в снег. Огромная нога в черном дорогом ботинке опустилась на кисть. Кость лопнула, как хрупкое стекло, вырывая из моей груди крик боли. «Он решил ломать меня по частям, нанося болезненные, но несерьезные раны, пока не утолит свою жажду убивать», – пронеслось в голове. Совсем как в кошмаре.
Словно подтверждая мои мысли, Чернов ударил в грудь, ломая еще несколько ребер. На этот раз из горла вырвался хрип. Я упала на спину. Перед глазами поплыли красные круги. По губам побежала струйка липкой, сладковато-приторной горячей крови. На этот раз встать не получилось. «Неплохо бы, если бы меня сейчас увидел Фомин, он в меня верил», – с иронией подумала я. Только сопротивляться огромному Чернову – все равно что пытаться остановить скоростной поезд. Можно сколько угодно упираться ногами и выставлять вперед руки, но он сметет, раздавит, уничтожит. Я переборола страх, но не справилась. Что ж, в ведущем Охотнике я и не сомневалась. Собравшись с силами, я хрипло рассмеялась. Наверное, это был смех отчаяния и безысходности. Взмыв в воздух, Кирилл опустился рядом со мной. Стальные пальцы сомкнулись на моем горле.
– Смеешься и не боишься. – Разжав пальцы, он сорвал с шеи медальон-сердечко. – Возьму на память о кошке, ранившей меня.
– Вижу, ты не торопишься, – хрипло прошептала я.
– Было бы невежливо не уделить внимание такой девушке, как ты, – хмыкнул он.
– Неужели приглянулась? – зло рассмеялась я. Сузив глаза, с ненавистью посмотрела на него.
Мой взгляд или вопрос ему не понравился. Схватив за волосы, Чернов запрокинул мне голову. Огромная ладонь опустилась на лицо. От пощечины голова качнулась, волосы упали на глаза. Кровь прилила к щеке. Кирилл улыбнулся.
Садист, которому нравится причинять боль. А мне действительно больно. Силы иссякли. В тело впились тысячи иголочек, начав усиленно меня восстанавливать, но новые раны наносятся намного быстрее. Холодно и жарко. Холодно – от снега подо мной, мягкого и пушистого, как пух. Ну давай же, убей меня. Я устала от боли физической и душевной. Схватив за запястье, Кирилл поднял меня на ноги. Рука мгновенно напомнила о сломанной кисти. В бездонных черных глазах скользнуло желание убить. Наконец-то!
