прекрасных изумрудов, что смотрели на меня с невероятной нежностью и неким волнением.
— Ты пьяна, — вдруг произнес он, уголки его губ чуть подрагивали от лукавства. Его волосы на этот раз были собраны в хвост, и если раньше я не обращала на этот факт особого внимания, то теперь противный ремешок мешал мне наслаждаться шелковыми волнами. Поэтому я поспешила от него избавиться и рассыпать по плечам любимого его золотые кудри.
— Я опьянела не от вина, — выдохнула я. Голову мне кружила любовь. Любовь к миру, любовь к свободе, любовь к Дару. Я сходила с ума от близости этого окаменелого, и от этой мысли душа пела!
Мои ресницы затрепетали, и я подалась вперед, надеясь встретиться с его губами, но меня неожиданно потянули назад. Не успела я удивиться, как меня вновь вернули на бортик фонтана, вместо того, чтобы опустить на землю.
— Что? — вырвалось у меня, но Дариан резко мотнул головой, и я замолчала, видя в его глазах решимость.
Нет. На это раз мое сердце не пропустило удар и не сбилось с ритма, оно все также горело для моего окаменелого. Для дурных мыслей в голове не осталось места, поэтому я просто стояла и покорно ждала. Но вот только чего?
— Кия, я должен извиниться, — он стоял, вытянувшись передо мной, но я все равно была выше него. Дар завел руки себе за спину, словно подальше от меня, создавая между нами дистанцию, которая начинала меня беспокоить. — Я хочу, чтобы ты знала, я не хотел причинять тебе столько боли.
Я замерла, пытаясь осмыслить его слова. Боль? Ее было много, но кроме издевок, я не помнила случая, когда окаменелый намеренно пытался мне ее причинить.
— Дар, ты не…
— Я дважды оставлял тебя одну, — его голос звучал отрывисто, хрипло, он понурил голову.
Да, он дважды забывал меня. Отворачивался, словно я ничего для него не значила, и проходил мимо. Печаль отразилась на моем лице, но я быстро прогнала ее, замотав головой.
— Это не твоя вина.
— Да, — согласился Дар. — Не моя. Но то, что произошло в гроте, ранило тебя, — скрипнул зубами окаменелый.
Я заправила прядь волос за ушко и наклонила голову на бок. На меня резко навалилась усталость. Вино выветрилось, и вся веселость разом покинула меня.
Он был прав, я все еще порой боялась сама взять его за руку, коснуться или встать недопустимо близко. Я помнила, словно это было вчера, каждое его слово в гроте, и нервничала, боясь навязать ему чувства, которые он не испытывал ко мне. Ведь отпусти я его тогда, он бы в жизни не вспомнил про меня, в его душе было бы пусто. Могла ли я верить камням, что пробудили его? Да, но до конца все еще сомневалась в искренности его чувств.
Я не знала, что ответить ему. Соврать, что все забылось? Нет, он видит меня насквозь. И я сказала то, что нужно было ему сказать:
— Я прощаю тебя.
Он, наконец, поднял голову, но я не заметила на его лице облегчения. Дар смотрел на меня все так же серьезно.
— Ты бы не сказала по-другому, — грустно усмехнулся он. — Но я хочу, чтобы ты позволила мне…, - он судорожно вздохнул и протянул мне свою руку. — Позволь мне доказать тебе, что мои чувства не обман.
Я шумно выдохнула, осознав, что задержала дыхание. Вот он, мой золотоволосый Творец. Стоит передо мной, но в этот раз не возвышается и впервые лишь предлагает, а не требует. И предлагает он себя. Теперь дыхание задержал он, поджимая губы и не отрывая от меня горящего взгляда, в ожидании моих слов, вот только слова здесь были лишними, и я просто вложила в его руку свою, смело шагая с бортика к нему навстречу, чтобы быть подхваченной на руки, которые крепко прижали меня к себе.
— Я больше ни за что не отпущу тебя, — уверенно заявил мне любимый, что немедленно потянулся к моим губам, не давая мне вздохнуть, а воздуха мне, между прочим, после наших поцелуев ох как не хватало.
Как мы оказались в замке, я уже не помнила. Сначала мы самозабвенно целовались на улице города, потом, кажется, прошли порталом в лес и очутились в карете, где я прикорнула на плече окаменелого. Спустя какое-то время я почувствовала под собой что-то мягкое и сонно приоткрыла глаза.
— Спи, моя хорошая, не хотел тебя будить, — прошептала мне темнота, властно обнимая руками, но я уже не могла забыться сном, понимая, что нахожусь не в своей комнате.
— Где мы?
— В наших покоях, — щеки коснулись теплые губы.
В наших? Хочу посмотреть!
— Зажжешь свет? — сон, как рукой сняло от любопытства.
— Неугомонная, — ласково донеслось до меня и через несколько секунд над нами вспыхнули наши маленькие светлячки, озаряя комнату, в которой было на что посмотреть!
Мы лежали на огромной дубовой кровати из темного, почти черного дерева, а над нами, укрывая столбики, свисал песочного цвета балдахин. Большего я рассмотреть не смогла, потому что, встретившись с изумрудным взглядом Дариана, я утонула в любви, что светилась в них и, откинув одеяло, которым меня заботливо укрыли, потянулась к нему.
— Ты же хотела спать, — между поцелуями удалось проговорить Дару.
— Не хочу пропускать нашу первую брачную ночь, — со смехом вспомнила я, и вмиг оказалась подмята под мощное тело окаменелого, который от моих слов, словно вспыхнул пламенем и со всей страстью всю ночь доказывал мне, что безумно рад тому, что я не поддалась на его уговоры и не заснула. Этой ночью я задыхалась от нашей любви, я кричала и билась в его руках, плавилась от его прикосновений, несмотря на то, что его дыхание оставалось холодным. Все остальное горело огнем, и мы горели и не желали остывать. И я больше в нем не сомневалась. Как? Ведь мы не могли друг на друга надышаться. И встречая вместе рассвет, верили, что больше никто и ничто не сможет нас разлучить…
