«Шапка», в отличие от меня и большинства коллег, не дрогнула. Вздохнула еще раз и объяснила:
— Ваше величество, печать на ауре этой девушки слишком явная, а гарантировать, что переход будет безопасным и мы сумеем не допустить расщепления, я не могу. При том, что метки с ауры исчезают не сразу… В общем, вы не хуже меня знаете, чем грозит такой поступок.
Да, Ринарион точно знал. А я — нет! Но это не помешало мне похолодеть и исполниться самого настоящего ужаса! Просто повода сомневаться в значении слова «расщепление» не было никакого. Я слишком четко поняла, чем этот обряд грозит!
— И что в таком случае делать? — воспользовавшись шоком короля, встрял Сарс.
Храмовница ответила не сразу…
— Полагаю, нам следует дождаться пробуждения матушки Ларии. Возможно, в ее запасниках найдется какой-нибудь другой, более приемлемый метод. К тому же именно Лария была инициатором обряда, и у нее гораздо больше шансов эту ситуацию изменить.
— А снять печать? — выпалил Ринарион, и я опять похолодела. Даже отступила на пару шагов и, вопреки всякой телепортации, приготовилась бежать.
Нет, смысла печати я по-прежнему не понимала, но уже догадалась, что это защита. Пока печать на месте, тронуть меня не посмеют.
— Снять? — недоуменно переспросила «шапка». Тут же отрицательно качнула головой и добавила: — Ваше величество, вам прекрасно известно, что подобное невозможно. Такие печати не по нашей воле появляются, и способов стереть их или аннулировать не существует.
Мне… полегчало. Причем настолько, что тело перестало быть каменным, а ноги слегка подогнулись. Пришлось ухватиться за спинку близстоящего кресла, а потом плюнуть на все, обогнуть его и сесть.
Мою реакцию, конечно, заметили, и в гостиной воцарилось гробовое молчание. Пару секунд я переваривала эту тишину, а потом решилась спросить:
— Так что случится, если меня расщепит?
Вопрос адресовался главной храмовнице, и она, в отличие от Ринара, увиливать не стала. Более того, ответила развернуто и внятно:
— Печати, подобные той, что стоит на вашей ауре, появляются очень редко. Вы своего рода благословение, дар, сделанный, в данном случае, нашему монарху. Утрата такого дара означает утрату благословения и обычно заканчивается очень плохо. Человека постигают огромные неудачи, этакая кара богов. Неудачи распространяются на все сферы жизни и на все, что человеку подвластно. А Ринариону, как понимаете, подвластно целое королевство.
Женщина замолчала, а я выпала в легкий осадок. В искреннем офигении повернула голову, чтобы взглянуть на упомянутого монарха.
Не знаю, что хотела найти на его лице. Может быть, улыбку, которая сведет слова храмовницы на нет? Или… опять-таки улыбку, которая объяснит, что «белая шапка» шутит.
Вот только Ринар не улыбался. Он кривил губы и морщил нос, непрозрачно намекая, что для него эта откровенность как кость в горле.
— А… раньше такое случалось? — уточнила я осторожно.
Поводов сомневаться в осведомленности храмовницы, конечно, не было, но очень хотелось знать наверняка.
— Случалось, — ответил уже мужчина. Тот, который на священника походил. — И увидеть это явление в масштабе королевства совсем не хочется.
Все. Я выпала в осадок окончательно. Устало откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и попыталась еще раз переварить услышанное. Правда, думалось в данный момент исключительно о том, что лучше побыть в этом мире неделю и вернуться живой, чем уйти прямо сейчас и… расщепиться.
И еще — я была убеждена, что склонный к самодурству Ринар рассудит иначе. Уже приготовилась услышать его возражения и угрозы в адрес представителей местной церкви. Однако реакцией монарха стал отчетливый зубной скрежет и тихое:
— Благодарю за помощь. Свободны!
Я распахнула глаза, чтобы увидеть, как делегация священнослужителей кланяется и неспешно устремляется к выходу. А в поле зрения появляется Визо, тоже кланяется и вопрошает:
— Ваше величество, как насчет ужина? Подавать?
— Подавай, — процедил король.
Лично я на приглашение отужинать не рассчитывала и вообще решила, что реплика касается исключительно Ринара и его помощников. Но все оказалось чуть-чуть иначе, и не сказать, что лучше…
Через несколько минут Сарс и Бирис откланялись, а Визо спешно распахнул одну из немногочисленных внутренних дверей, открывая доступ в небольшую, можно даже сказать, камерную столовую. И пусть я находилась довольно далеко, но сразу заметила, что стол накрыт на двоих.
Это стало поводом напрячься и мысленно застонать. Ринарион, и я это видела, воспринял ситуацию примерно так же.
Однако соскочить с крючка никто из нас не успел — прежде чем мы с его величеством опомнились, слуга поклонился, указал на стол и воскликнул:
— Прошу!
До этого момента голод не беспокоил, а вот теперь накрыло по полной. Сразу вспомнился пропущенный обед и не самый сытный завтрак.
Судя по выражению монаршего лица, с питанием Ринара дела обстояли немногим лучше. Наверное, именно поэтому мы в конечном итоге оказались в столовой и заняли приготовленные для нас места.
Мы уселись напротив друг друга, но ничего особенного в этом не было. Да и обстановка ничем не отличалась — обыкновенный ужин, только и всего.
Отсутствие каких-либо подозрительных элементов порадовало, ибо в момент, когда Визо распахнул дверь и выкрикнул свое «Прошу!», в голову закралось подозрение в сводничестве. Здесь и сейчас это подозрение развеялось, и я смогла вздохнуть спокойно.
Следующие минут десять были посвящены исключительно еде. Мы с Ринаром дружно стучали вилками с ножами и всячески набивали желудки. А когда первый, самый острый приступ голода прошел, его величество на мгновение откинулся на спинку стула, смерил меня очередным взглядом и крикнул в сторону:
— Визо, вина!
От неэтичного вопроса: «А не многовато ли пьете?» — я удержалась — как бы там ни было, но поводов подозревать монарха в пьянстве не имелось. Он был слишком для подобных подозрений трезв!
В том же, что касается повторного появления Визо и наполненных бокалов… я пришла к выводу, что лично мне алкоголь не помешает. Просто уровень нервного напряжения зашкаливал, и очень хотелось хоть немного расслабиться.
Повинуясь правилам хорошего тона, я приподняла бокал, салютуя Ринару, и пригубила пурпурного цвета жидкость. Слегка удивилась, отметив, что вино оказалось, очень приятным и явно изысканным.
Однако налегать на спиртное все-таки не спешила. Да и к еде, которая опять-таки приятно удивляла, постаралась отнестись сдержанно. Но самого сдержанного отношения требовал другой, куда более неожиданный момент…
