— Ты опять плакала? — услышала она любимый голос у самого уха. Она слышала, как Михаэль зашёл в их спальню, она знала, что он наблюдает за ней, так же она знала, что он подходит к ней, чтобы успокоить. И она не была против. Лишь в объятиях мужа она могла найти успокоение. И когда он всё же обнял её, Катя растворилась в чувстве защищённости. Его объятия были самыми любимыми и родными.
— Ты же знаешь, что я всегда плачу поле разговора с тетёй Ниной.
Он поцеловал её в висок и погладил по спине.
— Может тогда перестать созваниваться с ней? — уже в который раз предложил Михаэль, и уже в который раз Катя мысленно была с ним согласна, но она не могла отказаться от этого ритуала. Таким образом, она наказывала себя.
Тяжело вздохнув, Катя положила голову ему на плечо.
— Я не могу.
— Любимая, не вини себя в этой трагедии. То, что предначертано судьбой не изменить.
— Да уж, и мы с тобой отличный пример этого.
Михаэль улыбнулся и поцеловал её в волосы, а Катя обняла его за талию. Так они простояли какое-то время, пока Катя не потянулась в его объятиях, обнимая его за шею и не целуя в губы.
— Я каждый день благодарю за то, что судьба свела меня с собой. Я лишь сожалею, что Ира не видит этого. Господи, Михаэль, я так люблю тебя.
Когда Катя прижалась ещё теснее к своему мужу, Михаэль подхватил её на руки и понёс на кровать. Стоило её голове коснуться подушки, как Михаэль стал осыпать её поцелуями. Но вот незадача, им помешали. Сработала радио-няня.
Уставившись друг другу в глаза, они молчали, но первой не выдержала Катя.
— Вот так всегда, — рассмеялась она.
— Да, вот минус быть родителем. Подожди, у нас же няня теперь есть. Почему она…
— Ш-ш, — приложив палец к губам, прошептала она. Правда, она была с ним согласна, но плакал Макс, и она не могла его проигнорировать. Вот странно, у них была общая детская, но каждая из них знала, когда плачет именно её ребёнок. Наверное, это всё материнский инстинкт. — Прости милый, но Макс…
Михаэль не дал ей закончить, покачав головой.
— Иди, я знаю, что Макс на первом месте.
— Прости.
— Всё хорошо.
Она быстро поцеловала его в нос и выбралась из под него.
— Я быстро, — сказала Катя, хотя понимала, что это вряд ли получится.
Уже идя по коридору, Катя заметила Джесси, который прохаживался как у себя дома. Это насторожило девушку. Когда он заметил её, то подмигнул, но тут же стал серьезен.
— Что ты тут делаешь? — задала она вполне логичный вопрос.
Этот хитрый, безжалостный волк, похоже, растерялся. Он то смотрел на неё, то отворачивался, и казалось, не знала, как ответить.
— Ну?
— Да вот, случайно зашёл, — растерянно ответил он.
— Вику ищешь? — выгнула она бровь и скрестила руки на груди.
— Э-э-э… нет.
— Ну-ну, смотри, как бы Кристиано потом из тебя всю душу не вытряс.
Он усмехнулся.
— Я знаю. Просто, ничего не могу с собой поделать, она мне нравится.
— Да, знаю. Так всё-таки что ты здесь делаешь?
— Я знаю, что вы все обо мне думаете, но…
— Но тебе нужна семья, да?
Он не ответил, лишь смущённо улыбнулся.
— Ладно, я пойду. Передавай Вике привет, — подмигнул он Кате и исчез в конце коридора.
Катя проводила его взглядом, отмечая, что всё это было очень странным. Джесси ей не нравился, потому что она помнила, с какой жестокостью он убил Валю. Та ночь ей долго снилась, и лишь объятия любимого помогали очнуться от кошмара.
Тряхнув головой, Катя продолжила свой путь в детскую. Зайдя в детскую, Катя затормозила. Макс не плакал, так как няня его укачивала. Прислонившись к косяку, Катя наблюдала за девушкой. Чем-то она напоминала ей Иру, но Катя понимала, что Таня не Ира.
— О, — обернувшись к Кате, воскликнула няня, — я тебя не заметила.
— Макс плакал, — оттолкнувшись от косяка, сказала Катя, — вот я и пришла.
— Да, я тоже услышала. Он был голодным, и я покормила его.
Катя кивнула и подошла к Тане, чтобы забрать сына. Когда сын оказался в её руках, она вздохнула от облегчения. Она чувствовала себя комфортно только в двух случаях, когда Михаэль был рядом и когда в её руках был их сын. Вот и сейчас сразу почувствовала себя в своей тарелке.
— Мой маленький, мой любимый, мамочка рядом.
Катя улыбнулась и присела в кресло. Она стала напевать сыну колыбельную и не заметила, как Таня оставила их одних. Когда Макс уснул, она ещё немного посидела с ним на руках, любуясь своим сыночком, а после аккуратно, так чтобы не разбудить остальных, уложила его в кроватку и покинула детскую. Решив спуститься на кухню, чтобы промочить горло, Катя остановилась у выхода на террасу, заметив грустившего Алекса. Она не хотела его беспокоить, но всё же не нарочно побеспокоила.
* * *
Алекс вышел на террасу, когда солнце начало садиться. Подойдя к перилам, он облокотился на них и стал всматриваться в горизонт. Сердце болело. Как же он скучал по ней, как он нуждался в ней, но её больше не было в этом мире, хотя чутьё говорило об обратном. А тут ещё эта няня, которая отдалённо напоминала ему любимую. Он как неопытный мальчишка сбежал от няня, так как она вызвала в нём отклик, того чего не было уже год. С того дня он больше не виделся с няней. Конечно, он понимал, что со стороны это выглядело так, будто он прячется, избегает её, но… чёрт так оно и было. Но всё же он не должен забывать, что Таня не была его Ирой.
Когда зрение замутилось, Алекс рукавом стёр непрошенные слёзы. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь из домочадцев увидел его плачущего по своей паре. Выругавшись, он отвернулся от солнца и замер, так как в дверях стояла Катя. Она смотрела на него, и Алекс отчётливо видел жалость в её глазах.
— Не смей, — прорычал он, — не смей меня жалеть.
— Прости, — опустив голову, извинилась она. — Мне тоже её не хватает.
— Катя, прошу тебя, замолчи, не береди и так открытую рану.
— Прости, — снова произнесла она, — я не хотела. Просто увидела тебя и решила спросить, не нужно ли тебе чего.
Алекс молчал, рассматривая девушку. Надо было отметить, Катя стала ещё красивей после обращения и родов, и он понимал брата, когда тот кидался на каждого, кто бросал заинтересованные взгляды на его пару.
— Как там Макс? — спросил он, чтобы сменить тему.
— Хорошо. Аппетит у него зверский, надо сказать, — улыбнулась она.
— Сын своего отца.
Катя приподняла брови.
— Вот как? Михаэль мне не рассказывал.
— Да, Михаэль был в детстве очень прожорливым и был таким пухлым карапузом, но когда подрос, то быстро скинул вес.
Катя рассмеялась. Она так живо представила маленького карапуза с голубыми глазами, щекастого и пухлого, что просто не смогла сдержаться. Они хохотали с Алексом так, будто не было в их жизни трагедии, которая отняла у них дорогую подругу и любовь всей жизни. Они продолжали смеяться, пока где-то в районе библиотеке не зазвенело стекло.
