Мелисса де ла Круз - Врата рая

Занавес разошелся, Тилли спрыгнула со сцены и подошла к Шайлер.

— Извините вы маленькая модель, мы говорим о размерах и внешности. Не могли бы вы пройтись для нас?

Шайлер засмеялась, чувствуя себя польщенной. Но прежде, чем онамогла ответить, ривлекательная амазонка — шесть футов высотой, скулы и густые темные волосы; экзотическое, дикое существо топало вниз по проходу на трехдюймовых каблуках.

— Класс! Жаль, труба была заблокирована, своего рода несчастный случай на Станции Юстона, нужно было вызвать такси.

— Гуч! Слава Богу! — Вопила Тилли, когда они обменялись экспансивными воздушными поцелуями.

Оливер подтолкнул Шайлер.

— Опасное положение, — сказал он с усмешкой.

— Олли? Что ты здесь делаешь? — спросила модель после слов Оливера.

— Блестящая была ночь, между прочим! Следующим утром у меня было колоссальное похмелье! — Оливер попытался объяснить, но ему также подарили безумный двойной воздушный поцелуй прежде, чем две великолепных девушки исчезли позади занавеса.

— Я предполагаю, что не должна быть удивлена? — спросила Шайлер с кривой улыбкой. — Ты, действительно, кажется, знаешь половину девушек Лондона.

Оливер даже не краснел.

— О, это — просто Вестфилд — Смит Гуччи, друг Кингсли.

— Угу, конечно, — сказала Шайлер.

Свет погас, и шоу началось. Верхние колонки протрубили песню, которая все ударяла басовую партию и душное дыхание. Модель, Гуччи вышло из ношения, только головной убор из пера и нагое трико. Она шла с руками на бедрах и взглянула на Оливера, как обольстительно смотрят с негодованием в конце взлетно — посадочной полосы прежде, чем лететь дальше.

Тилли вышла из — за кулис и села рядом с Шайлер и Оливером.

— Шшш, — сказал проектировщик, улыбаясь с нетерпением. — На Родной теме было больше изменений. Более тщательно продуманные головные уборы, окаймленные пончо наваха, мокасины замши и платья, сделанные из разноцветного оперения и рядов бусинок.

— Так, что Вы думаете? — спросила Тилли, когда они придвинулись, и модели возвратились за кулисы.

— Фантастически. Блестяще, — сказал Оливер и хлопнул в ладоши.

— Мне тоже понравилось, — согласилась Шайлер. — Вы знаете, как могло бы быть лучше? Сделайте, чтобы ваш визажист натянул маски на девочек, — предложила она, вспоминая прием «Четырех Сотен», когда Мими устроила вечеринку «Маскарад».

Тилли глубокомысленно кивнула.

— Это могло бы сработать. Мне нравится. Позвольте мне сказать девушкам еще несколько слов, а потом мы сходим в кафе через улицу и поговорим.

Мими

Куда он ушел? Как он мог исчезнуть, как? Он знал, что это была она, не так ли? Он узнал её даже с коричневым бобом и карими глазами, которые были частью ее маскировки. Под иллюзией, под очарованием — он знал ее глубоко, он знал ее душу, он, должно быть, видел ее — действительно заметил, не так ли? Она узнала бы его где угодно. В любом облике, под любой маской. Почему не мог и он?

Мими следовала за Данэлэм через туннели к другому концу станции, он решил, что это был ненастоящий поцелуй. Вероятно, это было не в первый раз, когда девушка бросалась на него с импровизицией. Возможно, он привык к этому. Они встали на эскалатор до следующего уровня. Именно тогда Мими увидела Кингсли, спускающегося на эскалаторе по другому пути. Он смеялся и болтал с теми же девочками.

Мими поняла, что ее ревность была не важна. Это был ее шанс сообщить Кингсли и вампирам, что Люцифер готов. Возможно, тогда бы он смог помочь.

Когда она сошла с эскалатора, то повернулась к Данеэлу.

— Я себя плохо чувствую, я должна вернуться вниз.

— Хорошо, я буду ждать тебя здесь.

Она кивнула и быстро спустилась. Мима протолкнулась через толпу, пока не встала прямо позади него, на платформе.

Кингсли Мартин.

Она дрогнула. Она могла чувствовать его запах — смесь сигарет, кофе и виски, который она знала так хорошо. Мими могла вытянуться и коснуться его волос, шеи и дотронутся до его руки, но также могла убежать от всего этого. Какое это имело значение? Позволить Темному принцу забрать Рай.

Она и Кингсли могли сделать небеса здесь на земле.

Кто заботился о ближайшей войне? Кто заботился о Ковене и выживании вампиров? Была ли она все еще вампиром? Она ожидала, что жажда возвратится, как только она станет свободна от Преисподней, но не было ничего. За недели она не перекусила ни разу.

Они могли забыть все это. Она могла шепнуть ему на ухо убегать с ней.

Но он ненавидел бы ее. Он ненавидел бы ее из — за того, что она сдалась, для того, чтобы быть эгоистичной. Она больше не была той девочкой. Она выросла. Она не могла сделать больно. Не ему, не Оливеру, и более важно, не себе.

Плюс, каждый из вампиров надеялся, что она и Джек смогли избавиться от демонов? Ковен был в руинах; Михаил и Габриэлла оставили их.

Даже если она и Кингсли хотели убежать вместе, она знала, что, когда это касалось его, они не будут делать этого. Кингсли был Венатором, а Мими была реалисткой. Обязанность — более важна, чем любовь. Она поняла это. Мими врезалась в плечо Кингсли.

— Прости, — сказала она.

— Ничего страшного, — сказал он, улыбаясь ей из — за его темных волос.

Она была неправа. Кингсли не видел ее. Он не знал, что это была она.

Он кокетливо усмехнулся ей.

Но улыбка превратилась в хмурый взгляд.

— Эй.

— Да? — спросила она, задерживая дыхание.

— Вы уронили это, — сказал он, держа открытку с картиной часовни.

— Нет, это не мое, — сказала она. — Прости.

— О. — он уставился на нее и мигнул, теперь смотреть на нее было трудно. — Мы встречались где — нибудь?

Она улыбнулась нервно, покачала головой и убежала, на подъезжающий эскалатор. Если Данэл узнал, где она была, если Люцифер узнал…

Она протолкивала людей локтями. Данэл ждал ее наверху, говоря по телефону.

— Прости, теперь я чувствую себя намного лучше, — сказала она.

— Да, нарушение биоритма, — кивнул он. — Ты говорила мне. — Он закрыл свой телефон. — Поэтому это был твой парень Кингсли? Она почти сказала это, но он имел в виду Джека.

— Он столкнулся с небольшим количеством проблем с теми монахами в Испании. Я должен помочь ему уладить все. — Он вздохнул. — Он не хочет делать слишком много беспорядка. Это привело бы в готовность Голубую Кровь относительно того, что мы знаем, сохраняй это в секрете, сама знаешь.

— Хорошо.