Эта же чертова демоница только пожала плечами с такой улыбкой, словно признавала — раньше, в самом деле, вела себя неприветливо.
Адское пламя!
От этого движения ее блуза заскользила по коже Кэт именно так, как он сам хотел бы сделать это своими руками, языком, губами…
Остатки контроля, которые и так давались Нику слишком могучими усилиями и явно не стоили того, начали осыпаться мелкими крошками.
ОН ХОТЕЛ ЕЕ. Стонущую. Под собой.
Сейчас, в этот момент. Немедленно. И плевать на все…
Зарычав, Николаос покачал головой так, что захрустели позвонки в шее, и попытался хоть немного снять напряжение.
Эта дикая жажда, неуемная и неистовая потребность преследовала его все последние двенадцать часов. И Ник несколько раз ловил себя на том, что уже почти готов бросить поиски человека, способного развлечь Зепара и отправиться за совсем иной забавой. Для себя самого.
Неправильное желание.
И самое паршивое — Ник не мог определить причину его появления.
Да, он хотел Кэт все это время, все года, что знал ее, но тогда Николаос мог с относительным успехом контролировать свое стремление овладеть, покорить эту демоницу.
Сейчас же Ник чувствовал себя так, будто с него содрали всю кожу и мышцы.
Словно кто-то невидимый, неопределенный демоном разрушил в его сущности все иное, помимо этой потребности — заполучить Кэт в свое безраздельное владение.
И, сказать по правде, Нику уже стало глубоко безразлична адская боль, которую он испытает при сближении.
Особенно после того, как увидел рядом с Кэт Дэма.
Не личность друга играла значение. Самое наличие рядом с ней иного самца, помимо Ника вызывало самое темное, непокорное и безумное начало демона, требуя заклеймить Кэт, донести до сознания каждого, кто только мог позариться на нее — что Катерина принадлежит ему. Убить того, кто позарится на его демоницу.
Достаточно самоуверенное и громкое утверждение, учитывая то, что и сама Кэт могла воспротивиться такому странному, ничем не обоснованному собственническому порыву. И, что важнее, прийти в ярость и устроить Нику изматывающий и кровавый бой.
Впрочем, он не собирался предъявлять на нее никаких претензий.
Кажется не собирался…
Почему бы кому-то не оказать демону любезность и не ударить головой об стенку, чтобы выбить из нее подобные бредовые сомнения? Ник был бы искренне признателен… Если бы не убил доброжелателя на месте.
В последние двенадцать часов Ник мало в чем остался уверен. Разве что в мысли — Зепар издевается над ним, усложняя выполнение своего задания. А может, это развлечение распространяется и на них обоих…
— И о чем ты хочешь поговорить? — требовательно рыкнул он, глядя прямо в черные глаза Кэт, застывшей на привычном расстоянии в четыре шага.
Она медленно усмехнулась и наклонила голову, всматриваясь в него. Нику не понравилось то, что он увидел в глазах демоницы.
Слишком серьезно смотрела Кэт для того небрежного вида, который пыталась показать.
А потом, так и не ответив на вопрос, только шире растянув губы в ухмылке, она сделала шаг вперед.
Знакомая боль окатила внутренности Николаоса, заставив судорожно напрячься мышцы пресса. Но не только это ощущение вырвало рык из глотки демона. И не из-за боли он шагнул навстречу Кэт…
Жара. Влажная, душная, пряная. Окутывающая его острым ароматом хвои и цветущих магнолий. Громкий, привычный цокот цикад и мерный шум далеких накатывающих волн. Жаркие лучи садящегося солнца позднего лета на коже…
— Скажи, Ник, ты не заметил ничего странного в последнее время? — хриплый голос Кэт, выдающий и ее сопротивление боли, прозвучал у самого уха демона. — Запахи, странные воспоминания, которых тебе не откуда взять…
Но этот звук не разрушил навязчивое наваждение смутных образов, окутывающих его расплывчатыми воспоминаниями. Наоборот, вплелся в аромат можжевельника, добавляя кисло-металлического привкуса свежей крови…
В какой из глубин ада есть ответ на то, что за чертовщина творится с ним?! И что эта бесова демоница знает о происходящем?
Рык стал громче, когда Николаос цепко обхватил руками плечи Кэт, наплевав на боль, все еще раздирающую внутренности и резко дернул демоницу на себя.
— А что ты знаешь об этих странностях, а, Катерина? — нечто неуловимое, обжигающее вспыхнуло в его памяти при звуке имени Кэт, которое Ник сам и прошептал.
То, что только сильнее разъярило демона из-за нарастающего непонимания.
Они оба дышали тяжело, с надрывом. И от боли, и от неистового, сжигающего желания, которое бушевало у каждого в глазах, и которое оба старались подавить, чтобы разобраться в происходящем.
И в тот момент, когда он напряженно следил за тем, как медленно приоткрылись ее, такие соблазнительные губы, за спиной Кэт раздался треск. Демоница прервалась, так и не начав предложения и несколько удивленно, пусть и с трудом, обернулась назад. Туда же метнулся и взгляд Николаоса.
Дамиан определенно не испытывал восторга от того, что рядом с ним творилось что-то непонятное.
Его приятель раздраженно скалился, сжимая в напряженных руках обломки кия.
Ник мог понять друга.
Несмотря на все приятельские отношения, каждый из демонов в свите Зепара отстаивал свои, и только свои интересы. А потому, наблюдение за тем, как два твоих потенциальных соперника в гонке за очень лакомой наградой шепчутся — у кого угодно вызвало бы раздражение. Да он сам бы уже заподозрил себя с Кэт в заговоре против Дамиана, если бы вот так смотрел со стороны. Но и объяснять Дэму, что они сейчас мило болтают вовсе не о задании Зепара — желания не возникало.
Похоже, те же мысли мелькнули и у Кэт.
— Не хочешь проветриться, Ник? — задев его ухо губами, отчего каждая мышца в теле демона закаменела, еще тише протянула Кэт вместо того, что собиралась сказать до отвлекшего их шума.
Она выжидающе смотрела на него, в то время как пальцы демоницы шаловливо и дерзко скользили по плечам Ника.
«А ведь его боль не становилась меньше», мимоходом отметил Николаос, раздумывая над тем, стоит ли принять ее предложение. «Значит и Кэт сейчас должна испытывать агонию».
Ему нравилось то, что эта демоница всегда оказывалась не менее упертой чем он сам.
— Пошли, — едва приоткрыв губы, скупо бросил он, наблюдая как Дэм злится еще сильнее от их непонятного поведения.
Да уж, было с чего недоумевать и подозревать худшее — они с Кэт никогда еще не беседовали дольше тридцати секунд, да и то, эти разговоры тут же обогащались разодранными в клочья жертвами и разгромленной обстановкой.
