Они казалось, сами не замечали ее.
Переключив передачу на мотоциклах, мотоциклы унеслись прочь, оставляя вместо себя облако пыли. Махая рукой перед лицом, чтобы рассеять пыль, она смотрела на них, пока они не скрылись из поля зрения.
– Скатертью дорожка!, – бормотала она. – Властные ублюдки!
Встав на ноги, она пошла внутрь собрала вещи, которые, как она подумала, ей понадобиться, что бы найти след, который она обнаружила несколько дней назад. Она прислушивалась к звукам мотоциклов, пока целеустремленно шагала по тропе, но потом перестала.
Это был необычно теплый день и сумка, которую она взяла с собой, казалась, вдвое тяжелей обычного. Остановившись через некоторое время, она проверила свой шагометр, чтобы видеть, как далеко она ушла и вытащила бутылку воды, чтобы сделать несколько глотков.
Даника тщательно старалась не думать о предыдущей ночи, но мало интересного было вокруг нее, чтобы занять голову и казалось, что мысли сами лезли внутрь. Она не была уверенна, что чувствует на самом деле. Но точно не боялась их, тем не менее, ее не удивляла мысль о том, что они не представляли для нее угрозы. Если бы это было так, она бы боялась их, особенно после драки, которую она видела, между Коном и Блейном.
Она не хотела об этом думать, но через мгновение вспомнила потрясающий поцелуй Кона. Она ощущала снова этот жар, нервозность, затаившееся дыхание.
Он умел целоваться. Надо отдать ему должное. Она никогда не возбуждалась так быстро за всю жизнь. Возможно, это из-за движения его питона, которым он прижался, а может и тои другое вместе, но это был чертовски уверенный поцелуй.
Конечно, ее собственный опыт был ограничен. У нее не было ни времени, ни терпения для отношений, и ее работа сделала их почти невозможными. В свободное от работы время она иногда ходила на свидания, тем не менее, единственный парень, с которым она была, был немного слабоумным, он считал, что его член был настолько замечательным, что больше ничего не надо. Она, как предполагалось, должна была смотреть на него и кончать.
Конечно, он не мог целоваться с таким же чертовым достоинством, как Кон, уже плюс этому парню в любом случае.
Или, возможно, Кон не был настолько хорош, как ей показалось, просто она была возбужденна?
Даника не думала, что у нее есть проблемы, пока не встретила квинт байкеров из ада. Хотя, очевидно, она была не права. Не то, что бы они не были пятью самыми горячими мужчинами, на которых она когда-либо смотрела, она просто человек, и не могла противостоять такому количеству тестостерона, особенно, когда он так красиво упакован. Она предположила, что если бы ей было это не нужно, то после такой провокации, чувствовала бы себя по-другому сейчас.
Особенно после поцелуя.
Она твердо решила остаться при этом мнении. Парню не могло быть больше двадцати пяти, Боже мой!
– Контролируй ситуацию, Даника!, – бормотала она на одном дыхании. Она была… слишком стара, чтобы знакомиться с ними ближе, не слишком стара, что бы быть соблазненной, но слишком стара, чтобы быть падкой на симпатичное личико.
Невероятный парень.
Восхитительные поцелуи.
И член чемпион.
А соблазн толкает на дикость!
Он дала себе мысленный пинок.
– Брось это дело, Даника! Ты серьезно не рассматриваешь секс с байкером!
Она рассматривала.
С любым из пятерых. Каждым из них.
Она не могла даже решить, какой из них ей нравился больше.
Она – идиотка.
Она надеялась, что когда вернется к домику, обнаружит, что байкеры уехали. Они влезли в ее голову, они влезли в ее работу, они продолжают вмешиваются каждый раз, когда она собирается идти искать стаю, которую ее послали изучить.
Что ей надо было сделать, когда все так быстро происходит, как она могла удержаться от искушения, не дожидаясь, пока они помогут ей избавиться от него?
Кон высосал каждую унцию ее силы воли, которой она обладала, за один поцелуй. Если каждый из них хотя бы на половину настолько же хорош, она просто кусок мяса… пластилин в их руках.
Боже мой! Она хотела быть пластилином в их руках!
Кон, не знал, на кого он был сильнее зол: на себя или Блейна. Он не должен был целовать Данику – не перед другими, что-то было в ней, что заставляло его лезть на стену, и он видел, что не одинок в этом. Они хотели ее, даже Блейн, независимо от того, насколько он боролся с влечением. Он видел, что так и было.
"Пусть, – думал он с досадой. – Если Блейн столь гордиться своим происхождением, то не станет рассматривать "загрязнение" его потомства человеческой кровью, тем лучше. Он будет держать свои руки подальше от Даники и ему не придется убивать этого ублюдка".
Он был доволен этой его особенностью, даже притом, что он никогда не сможет претендовать на королевскую кровь Блейна Шевалье.
Просто до него не доходило, почему нельзя устроить дикую шумную возню с человеческой женщиной.
Ему было наплевать. Его никогда особо не заботили что законы совета не одобряли этого, хоть это было простым времяпрепровождением, но это было до того, как он встретил Данику. Даника, по какой-то причине, изменила все вещи вокруг, как никто другой. Это было не так, как будто он никогда не встречал женщину, которой был бы мгновенно увлечен. Так у него было довольно часто. Но разница была существенной.
Из всех женщин, которых он встречал, к которым он чувствовал мгновенное желание, ни одна не вызывала таких чувств, как будто он пробил кирпичную стену, и ощутил ветер. Ни одна из них не заставляла его проглотить язык, отчего он чувствовал себя глупым ребенком, ощущая всю глупость своих поступков.
Ему понравилось держать ее в руках, целуя ее, пока она не стала слабеть, смягчаться и гореть.
"Надо было удержаться, не целовать ее – подумал он раздраженно, – потому что теперь у них гораздо больше проблем, из-за отвлечения, что означает рисковать миссией, и он на самом деле знал это". Ему ни к чему было напоминание, этого придурка Блейна, чтобы сказать ему, что это опасная ситуация, которая требует трезвую голову и абсолютную концентрацию.
От него не ускользнуло, что потакание прихотям может стать последней каплей для других. Прямо сейчас, между Блейном, советом, и своим собственным здравым смыслом, они пытались сохранить равновесие, трезвые головы и сосредоточиться на том, зачем сюда приехали. Один намек, что он залез в этот сладкий маленький горшочек меда и другие, тоже набросятся на нее.
Он был не против борьбы. Его не волновало, где он был, занимая второе место, но прежде он не противостоял стае альф, и ему не нравилась идея проиграть, если это означало, что кто-то другой мог бы уйти с Даникой.
