— Не делай этого.
— Не делать чего?
Я бросил взгляд на тело, лежащее на постели.
— Я не хочу быть таким, как ты.
Медленно она взглянула через плечо, а потом вновь посмотрела на меня.
— Понимаю. Ты предпочел бы быть таким же, как он?
Я смотрел на нее, c отвращением обдумывая оба варианта.
Ее рука, обычно холодная, теперь была теплой. Щеки пылали. Меня передернуло, когда женщина провела ногтями по моей щеке, поцарапав ее. Лилит убрала руку и облизала оставшуюся на пальцах кровь. А я лишь с ужасом наблюдал за этим.
— Сладкий, — промурлыкала она. — Я знала, что ты окажешься сладким.
— Нет. — Я сделал шаг назад, повернулся, чтобы убежать, но она схватила меня за руку. Я был высок и крепок. Лилит была миниатюрна и стройна. Но она держала меня словно в тисках и я оказался бессилен перед её хваткой.
Она улыбнулась, обнажив острые клыки. А потом я понял, что такое настоящий страх. Охваченный паникой, я набросился на нее и кулаком ударил её прямо в лицо. Подобным образом я не раз сбивал с ног крупных парней. Но Лилит даже не дрогнула. Ее руки словно обратились в клешни, а пальцы впились мне в предплечье, разрывая ткань и кожу. Застонав, я упал на колени.
Лилит опустилась рядом, глаза её пылали адским пламенем.
— Я не переживу, если убью тебя, — проговорила она. — Но боюсь, что не могу вот так отпустить. Ты слишком много видел, ты знаешь, где я обитаю. И поэтому…
Она подхватила меня под руки, притягивая ближе. От нее исходил запах крови и невыносимое зловоние смерти.
— Скоро все закончиться, ангел мой, — пропела она и наклонилась надо мною, прикрывая телом так, что я не видел ничего, кроме ее лица и адского пламени, горевшего в глубине ее безжалостных глаз.
Я ощутил ее зубы на своем горле. Ужас, который я никогда ранее не испытывал, охватил меня и внезапно исчез, сменившись почти плотским удовольствием. Силы покинули меня. Стало трудно дышать, думать.
А потом я плыл, парил, став легче воздуха. Мрак, чернее которого я еще не видел, окутал меня. Я закричал, когда темнота поглотила мое тело, но ни звука не сорвалось с онемевших губ.
Я умирал. В одиночестве. В темноте, которую боялся всю свою жизнь. Я понимал это, но настолько ослаб, что мне было все равно. Без сомнения, в раю мне будет светло, — думал я и молился о быстрой смерти, чтобы отыскать путь и скорее выбраться из этого мрака.
А потом я почувствовал это. Капля, раскаленная словно лава, коснулась моего языка. Она прожгла меня насквозь. Затем последовала еще одна и еще… До тех пор, пока они не слились в один горящий поток.
Я открыл глаза и понял, что больше никогда не увижу мир таким, как прежде. И что сам никогда уже не стану прежним…
Александр откинулся назад, довольный своей работой. Как и Алесандро, он размышлял о том, что никогда уже не станет таким, как прежде.
Как и прошлой ночью, она ждала его, сидя на качелях.
Александр ощутил присутствие девушки еще до того, как, тихо ступая по земле, миновал изгородь. Он видел её даже в темноте — стройную фигурку, одетую в зеленые брюки и белую блузку с открытыми плечиками.
Когда мужчина подошел ближе, Кара спрыгнула с качели и направилась ему навстречу. Они остановились под цветущим персиковым деревом. На секунду их взгляды встретились, а потом она упала к нему в объятья, и он поцеловал её, сжимая так, будто никогда больше не выпустит из своих рук.
— Кара. — Алекс притянул её ближе, желая утонуть в её теплоте. Девушка пахла солнечным светом и цветами. Ее кожа была нежной и горячей. Закрыв глаза, он позволил себе насладиться её близостью, её светом. Двести лет, — думал он. Прошло целых двести лет с тех пор, как он в последний раз обнимал любимую женщину, двести лет с тех пор, как позволял женщине любить его. Он уже и забыл, как прекрасно это — утопать в объятьях дорогого тебе человека.
— Я скучала, — прошептала Кара. Она подняла глаза и испугалась настойчивости его взгляда.
— Правда? — Его голос был низким, хриплым, дрожащим.
— Да. Я думала о тебе весь день. — Она отвела взгляд, а потом вновь посмотрела на Александра. — А ты думал обо мне?
— Ежесекундно. — Он обнял ее за талию, они подошли к качели и присели.
— Мне сегодня звонили из больницы, — сказала Кара. — Хотят, чтобы я сдала анализы в клинике Гринвейля.
— Какие анализы?
— Не знаю точно. Анализ крови или вроде того.
— Что-то не так?
— Без понятия. Пока я лежала в больнице, все доктора только и делали, что говорили о моём удивительном выздоровлении, а теперь вот хотят сделать ещё какие-то анализы. Ты же не думаешь, что кровь, которую мне перелили, заражена, так ведь? — Она не могла заставить себя произнести вслух свои самые страшные опасения, но в её сознании глубоко засела угроза заражения СПИДом.
— Уверен, что нет. — Александр посмотрел вдаль. Он знал, что именно они обнаружили — его кровь, чужую кровь.
— А почему у тебя нет телефона?
— Считаю это вторжением в мою жизнь, в мое личное пространство.
— А как ты связываешься со своим редактором?
— По электронной почте. Я целыми днями работаю над книгой и предпочитаю, чтобы меня не отвлекали телефонными звонками. Это мешает сосредоточиться. — Александр взял девушку за руку. — Ты пыталась дозвониться?
Кара кивнула.
— Пару недель назад, — уточнила она. — И вот сегодня, после новостей из больницы, мне очень хотелось позвонить тебе.
— Судя по всему, мне стоит приобрести телефон.
Девушка улыбнулась ему так, словно только что выиграла в лотерею.
— Наверное, я пробуду в клинике Гринвейля всю ночь. Нана едет со мной. У нее в этом городе живет давняя подруга. Собираются провести вместе весь день, пока буду сдавать анализы. — Она перевела взгляд на ладонь Алекса, накрывавшую её руки. — А ты не мог бы позвонить мне завтра вечером?
— Конечно.
— Вот, возьми. Можешь пока пользоваться моим телефоном. Я остановлюсь в отеле «Гринвейль».
Александр взглянул на небольшую вещицу и кивнул.
— Я позвоню тебе в отель, — он сунул телефон в карман. — И приду сюда в среду вечером, чтобы повидаться с тобой.
— Буду ждать с нетерпением. — Кара прикусила нижнюю губу. — Может быть, придёшь в среду пораньше, чтобы мы больше времени смогли провести вместе?
— Если хочешь. — Алекс наблюдал, как она выводила пальцем бессмысленные узоры на тыльной стороне его ладони. И жизнь его была такой же — словно бессмысленные круги, начинающиеся из ниоткуда и ведущие в никуда. До этого дня.
— Что скажет твоя бабушка?
