Или нет…
Мысли его как-то сами собой сделали крутой поворот — сообразив, чего именно ему больше всего хочется в данную минуту, Грег даже оторопел. Какая-то часть его, кипя от злости, стремилась только к одному — немедленно отправиться в полицию и заявить, что какие-то люди удерживали его в этом доме против его воли и так далее, но… Сказать по правде, появись сейчас тут Лисианна… Грег зажмурился, вспомнив ее поцелуи и ласки. Да, скорее всего от его злости не осталось бы и следа, смущенно подумал он. Грег сильно подозревал, что в основе его гнева лежит старая добрая сексуальная неудовлетворенность. Потому что если бы не это, то все ночные события не вызвали бы у него ничего, кроме обычной растерянности. Кроме того, он сейчас не может пойти в полицию. Да и что он им скажет?
«Привет, я доктор Хьюитт. Понимаете, штука в том, что сегодня вечером я по собственной воле залез в багажник чужой машины, после чего заперся изнутри и позволил, чтобы меня привезли в один очень странный дом. Потом я выбрался из багажника, зашел в вышеуказанный дом и не просто зашел, а поднялся на второй этаж и даже позволил привязать себя к кровати. А после, когда я попросил этих людей отпустить меня, они — вообразите себе! — отказались меня развязать! Поэтому я считаю, что имею все основания обвинить их в похищении!»
О да, просто супер, более удачной выдумки и придумать нельзя, саркастически хмыкнул про себя Грег. Копы животики надорвут от смеха. И потом, если честно, ему совсем не хотелось доставлять этим странным людям неприятности. Ладно, ладно, поправился он, не им — естественно, он подумал о Лисианне. Осложнять ей жизнь не входило в его планы.
Грег облизнул губы — и снова ощутил вкус и аромат этой странной девушки. Было так приятно чувствовать, как она прижимается к нему, слышать, как едва слышно мурлычет от удовольствия, когда целовались. Будь у него свободны руки, уж он бы не удержался — подмял ее под себя, сорвал всю одежду до последнего лоскутка, после чего пустил в ход и руки и губы, чтобы снова услышать это довольное мурлыканье.
Кожа у нее была цвета слоновой кости, и Грегу не составило никакого труда представить себе, как это дивное, похожее на статуэтку из драгоценного алебастра тело будет извиваться на постели, постанывая от наслаждения, когда он возьмет в губы ее возбужденный сосок… как станет ласкать ее бедра… как положит руку на ее плоский живот, а потом просунет ее между ног и почувствует наконец, какая она горячая и влажная. Да, она будет горячей… она изогнется в его руках, пылко и радостно отвечая на самые смелые его ласки! Он заставит ее кричать от наслаждения — и только потом позволит себе приподняться на локтях и…
Из груди Грега вырвался громкий стон. Выругавшись сквозь зубы, он мысленно натянул удила, стараясь обуздать не в меру разгулявшееся воображение и почувствовав при этом тупую, ноющую боль в паху. Господи, что за идиот, мысленно проклинал он себя. Раздражение его достигло предела.
Тяжело вздохнув, он вывернул шею и снова уставился на закрытую дверь, гадая, скоро ли вернется Лисианна… если, конечно, вообще вернется, мрачно добавил он про себя. Поразмышляв на досуге, Грег решил, что оказался в ее комнате, — иначе ей вряд ли пришло бы в голову прийти сюда, чтобы искать в шкафу колготки, верно?
Сообразив, в какую сторону опять устремились его мысли, Грег снова тряхнул головой, после чего выругал себя за глупость. О чем он думает, идиот? И это при том, что лежит, связанный по рукам и ногам, в чужом доме, где его удерживают против воли. Он уже попросил раз, чтобы его развязали, но, похоже, его просьбу пропустили мимо ушей. И вот пожалуйста — вместо того чтобы ломать себе голову, как выбраться отсюда, он мечтает, как станет заниматься любовью с очаровательной белокурой Лисианной!
— Тебе нужно определить для себя основные приоритеты, — решительным тоном заявил себе Грег. — Как насчет того, чтобы избавиться от этой веревки и убраться подобру-поздорову? Кстати, хорошо бы еще не опоздать на самолет! А то ведь он ждать не будет, знаешь ли…
Проигнорировав тот факт, что он опять беседует сам с собой, Грег до отказа вывернул шею и принялся разглядывать веревки, которыми его запястья были прикручены к изголовью кровати.
— О Боже, Боже… кажется, я попал в какой-то рай для пупсов!
Лисианна хихикнула. Бедный Томас, не ожидавший такого подвоха, вошел в гостиную, где они решили экспромтом устроить нечто вроде девичника — к тому же неглиже. Глядя на комичное выражение его лица, невозможно было не рассмеяться. К счастью, никто не собирался садиться за руль, так что можно было оттянуться. Томас решил переночевать в доме тетки, из чего следовало, что Лисианна, Мирабо и Жанна Луиза тоже остаются на ночь. А поскольку практически все постели в доме оказались уже захвачены престарелыми родственниками, решившими погостить здесь подольше, в распоряжении молодежи остались только кушетки в гостиной… к которым в качестве бесплатного бонуса прилагались кузина Элспет и ее сестры-близняшки, Виктория и Джулианна. Все три девушки вместе со своей матерью Мартиной прилетели из Англии специально ради званого ужина в честь Лисианны, и рассчитывали пробыть тут пару недель.
— Томас! — вдруг ахнула Жанна. — Ради всего святого… что это на тебе надето?!
— Ты о чем? Ах это! — Раскинув руки, Томас медленно повернулся, давая себя рассмотреть. На нем красовалась плотно облегающая пижама — точное подобие костюма Человека-Паука. — Бастьен был так любезен, что ссудил мне одну из своих самых клевых пижам! — похвастался он. — Неужели не нравится? А у парня довольно экзотические вкусы, верно? Я имею в виду, для такого побитого молью старого чудака, как Бастьен. Что же до вас, леди, то вы просто райский сад! Или нет — радуга!
Лисианна, окинув себя взглядом, оглянулась на остальных девушек, на которых не было ничего, кроме ночных сорочек. Естественно, держать в доме матери Лисианны запасную одежду ни Мирабо, ни Жанне Луизе и в голову никогда не приходило. Зато у Лисианны имелся изрядный запас белья — вот только пижам, как на грех, не оказалось ни одной. Сама она привыкла спать обнаженной. Поэтому сейчас все трое щеголяли в ночных сорочках, которые им пришлось одолжить у Элспет и близнецов. В результате их компания и впрямь смахивала на очаровательных кукол. Или пупсов, как выразился Томас. Надо признать, сравнение оказалось метким. На самой Лисианне была длинная бледно-розовая кружевная ночная сорочка, на Элспет — точно такая же, но красная, на Виктории — персиковая, на Мирабо — травянисто-зеленая, на Джулианне — нежно-голубая, а Жанне Луизе досталась лиловая, цвета лаванды. Поставить их рядом, и действительно получится радуга, хмыкнула про себя Лисианна.
