Колин выглядел оскорбленным, но Джейк подозревал, что никто не будет препятствовать его возвращению на следующий день. По любой причине…
Джейк не был уверен, что он хотел знать причину.
Таким образом, он наблюдал, как призраки выбирались из комнаты, выслушав их разговор, поскольку они покинули кабинет Его Светлости, и устроились за его спиной. И вот наступила тишина. И Джейк задавался вопросом о том, что он услышал.
Любопытство — плохая черта.
Оно обычно ввергало его в неприятности или отправляло в места, от которых следовало держаться подальше. И оно всегда начиналось со слуха о чем-то действительно невероятном. Типа: «Эй, Килчурн, Ты слышал о тех огромных залежах изумрудов в Бразилии? Глубоко, глубоко в Бразилии?» Которые он неизменно, находил, запутываясь в огромных паутинах, и, пробираясь через необитаемые леса.
Но, несмотря на это, он не мог не задаться вопросом, какой была Аманда.
Вероятно, лучше не знать.
Он проверил спальню, но не нашел ни призраков за занавесками, ни больших грызунов в шкафах.
Аманда.
Имя пронзило его мозг, как только он забрался в кровать, и он не мог не думать о ней. Женщина, которая жила несколько столетий назад, и, если доверять его галлюцинациям в сокровищнице Сикерка, могла заставить одних взрослых мужчин становиться тихими, а других прекратить схватку между собой.
Джейк задавался вопросом, мог ли бы быть какой-нибудь ее портрет здесь, в Артане. Его так и подмывало спросить, ведь только так можно было убедиться, действительно ли Аманда была так прекрасна.
Хотя, возможно, что тайна, которая влекла его к Артану, после этого разрешится. Возможно, тогда он сможет раскрыть тайну, манившую его в Артан.
Поздним утром он сел за руль своего «Ягуара», который все-таки удалось вытащить из грязи. Только сегодня его терзала головная боль, а не погодные условия. Но сути это не меняло.
Всю ночь ему снились кошмары: странные вещи, предназначения которых он не мог понять, звуки, которые он не мог разобрать. Его сны были настолько тяжелыми, что он не мог придти в себя почти до полудня.
Он спустился и нашел свой автомобиль во внутреннем дворе сверкающе чистым и в прекрасном рабочем состоянии. Уорсингтон подал ему плотный завтрак, но есть Джейку не хотелось. Все, что он хотел — это покинуть наполненный призраками дом и добраться до удобной гостиницы Меган де Пьяже, где можно было расслабиться и отдохнуть перед поездкой в Артан.
На выезде он едва не столкнулся с Рэнджровером. Проклиная и нерадивого водителя, и самого себя, Джейк продолжил путь. И хотя он не имел привычки жаловаться, сегодняшняя головная боль его просто убивала. Все, на что он был способен — не закрывать глаза, хотя светило яркое солнце.
Внезапно солнце ослепило его.
Он почувствовал, что начал вращаться. Все произошло настолько быстро, что единственной мыслью, возникшей в его голове, была мысль о неминуемой смерти.
О, и еще, что его автомобиль собирается разбиться вдребезги.
Вращение, вращение, вечное ощущение полета. Фактически, это заняло намного больше времени, чем было необходимо. Джейк решил, что он действительно умирает, когда вращение прекратилось, и он рухнул на землю. Жестко.
И больше он ничего не помнил.
Женевьеву де Пьяже отбросило на приборную панель Рэндж Ровера.
— Кендрик, смотри, куда едешь!
Ее муж в это время был увлечен разглядыванием «Ягуара», который только что пронесся мимо них по сырой дороге, оставив за собой влажный след. Это был отличный «Ягуар», даже она должна была это заметить. Невозможно было быть замужем за Кендриком де Пьяже в течение любого периода времени и не научится понимать толк в хороших автомобилях.
Но в тот момент, когда ее супруг чуть ли не впечатал ее и их шестерых детей в каменную стену, эта способность напрочь покинула Женевьеву.
— Прости меня, любовь моя, — сказал Кендрик, одаривая Женевьеву улыбкой и направляя автомобиль назад на дорогу.
— Это был отличный '67, — заметила она небрежно.
— Да, действительно, — согласился он, не показывая вида, насколько он был шокирован тем, как точно она определила черный метеор, только что пронесшийся мимо них. — Интересно, ехал ли он из Сикерка?
— Если так, то мы скоро об этом узнаем. Возможно, он и останавливался в замке.
— Возможно, — согласился Кендрик. Но это прозвучало как-то не очень уверенно.
— Я думаю, Джен, что я высажу тебя и ребят, а сам немного поохочусь, если ты не возражаешь.
— Зачем? — спросила удивленно Женевьева. — Что-то не так?
Он покачал головой.
— Да нет. Просто у меня появилось какое-то странное предчувствие. А как ты знаешь, я не из тех, кто будет игнорировать такие вещи.
— Пап, я хочу с тобой! — сказал Филипп с заднего сиденья автомобиля.
— Я тоже, — сказали хором Робин и Джейсон. Им вторили пятилетний Ричард и трехлетний Кристофер.
Только малышка Аделаида счастливо агукала.
— Нет, парни, — сказал Кендрик, — Вы поможете маме. Я очень быстро вернусь, и мы займемся нашими делами. Потоптаться в грязи! Что еще может дать человеку ощущение того, что он сегодня отлично поработал. Так ведь?
Очевидно, утешительный приз был достаточно хорош, хотя Женевьева подозревала, что Кендрик все-таки возьмет с собой одного из сыновей.
И вот она оказалась с детьми у входной двери, наблюдая за игрой «камень-ножницы-бумага», призванной определить счастливца, который поедет с отцом на приключение, и тех, кто займется незавидной работой — распаковкой вещей после путешествия.
В конечном счете, распаковка вещей не заняла много времени. Женевьева вскоре сидела с малышкой в кресле-качалке около уютно потрескивающего камина, который Уорсингтон разжег в большом зале. Женевьева сидела и нянчила ребенка, она вытянула к камину ноги и довольно вздохнула Ей нравилось играть с малышкой, главным образом потому, что это давало ей возможность посидеть. А это временами было трудно себе позволить в окружении пяти непослушных мальчишек. Она смотрела на огонь и вспоминала крутые повороты, которые произошли в ее жизни. Кто бы мог подумать тогда, восемь лет назад, когда она была сломлена отсутствием работы и дома, и все, что у нее оставалось — унаследованный замок в Англии, что однажды она будет счастлива в этом замке с замечательным человеком и чудесной семьей?
Кендрик провел последние восемь лет, попробовав себя в качестве отца, управляя своим состоянием и обучая своих ребят тому, что знал сам.
Он написал пару книг о средневековом вооружении и тактике войны, которые нашли свое место в академических библиотеках. Но Женевьева знала, что он жаждал большего.
