— Не важно, — сказала я. — Расскажи ты. Как все было на самом деле.
Эйдан вздохнул, немного судорожно.
— Да… — сказал он. — Я сам… — поковырял свободной рукой крышу. — Я был так влюблен в нее. Она… просто огонь! Мне казалось, она ничего не боится… и все мальчишеские забавы — и по крышам лазить, и драться на деревянных мечах и нырять в реку с обрыва… Невероятная была. Красивая. Рыжая, как и ты, вся в веснушках, — он закусил губу, сглотнул, воспоминания давались ему тяжело. — Мы с ней впервые поцеловались тут на крыше… Но я… я не поэтому тебя сюда привел, ты не думай… я…
Совсем тяжело. Эйдан путался в словах.
И я решила чуть помочь.
— Она умерла, да? Мне Роул сказал, что после бала… — я поняла, что и сама не знаю, как сказать правильно.
Эйдан кивнул.
— Мы детьми были и плохо понимали, что делали. Вернее, она понимала, а я… Мне так хотелось показать ей другую жизнь, всю эту красоту, танцы… Думали, никто не узнает ее, не поймет. Мало ли девочек при дворе. Она не хотела, но я настоял, почти на слабо ее взял. Как она меня, когда мы впервые лезли на крышу, тогда она все смеялась: «Ну что, испугался принц! Штаны обмочил?» Я пытался изо всех сил доказать, что не боюсь. А потом припомнил и заставил ее сделать все это… Пойти со мной. Это моя вина.
— Ты не мог знать, — сказала я.
— Чего? Что мой отец будет в ярости?! — он почти крикнул это, зажмурился. — Я знал, конечно. Но как-то… Я не думал, что все закончится так.
— Ее наказали?
Он кивнул.
— Ее велели выпороть на конюшне. Она потом неделю лежала, не могла встать. И что-то тогда произошло еще, я так и не понял. Но вначале, она еще улыбалась, когда я приходил к ней, говорила, что да, ее выгонят из дворца сейчас, но она найдет работу в Китдане, ничего страшного… И даже, что это того стоило. А потом что-то произошло, и она замкнулась, больше не разговаривала со мной, отворачивалась. Я говорил ей, что люблю ее, что сбегу из дома с ней… но она… она только плакала. Что-то произошло, и я не смог ее защитить. Даже узнать ничего не смог. Не то, чтобы я не догадывался… но точно ничего узнать не смог.
Этой девочке что-то сказали… или… кто-то решил наказать ее по-своему? Я даже думать не хотела.
Эйдан сидел зажмурившись. Его рука, сжимая мою руку, мелко подрагивала.
— Она умерла? — сказала я.
— Она прыгнула с крыши. Здесь, — сказал он. — Отсюда. Я видел, как она поднималась, и полез за ней. Но не успел.
Он повернулся ко мне.
И что-то мне прямо даже нехорошо стало. Мало ли, что у него там на уме.
Наверно, Эйдан мой испуг заметил и понял. Усмехнулся невесело.
— Ты понимаешь… — неуверенно сказал он, — мне ведь важно не только чтобы ты залезла со мной на крышу, но и чтобы спустилась. Вместе. Потому что, глядя на тебя, я вижу ее, ты так похожа… я даже не могу объяснить… но я не могу об этом не думать. Просто если мы спустимся отсюда вместе, мне уже не будет так страшно. Она не смогла, но ты ведь сможешь… — он вздохнул, почти с облегчением, все сказал. — Я ненормальный, да?
— Ты больной на всю голову, — согласилась я. — Но, слава богу, хоть так. А то я уж подумала, ты меня с крыши сбросить хочешь.
Его ощутимо передернуло.
— Не говори так. Второй раз я такое не переживу.
Очень серьезно. Он не говорит, но я прямо по лицу видела — если вдруг надумаю прыгнуть с крыши я, то он прыгнет следом.
Дурь такая.
Хватит уже. Так нельзя.
— И после этого ты решил спасать мир? — сказала я. — Хоть кого-то спасти?
Он повернулся ко мне и посмотрел так странно, словно раньше такая мысль не приходила ему в голову. Но кивнул.
— Может быть. Да, хоть кого-то спасти, надеясь, что станет легче, — неуверенно улыбнулся. — Как думаешь, у нас получится?
— Ты еще какой ненормальный, — сказала я.
Он улыбнулся чуть шире, чуть спокойнее.
— Ладно, пойдем вниз. А то тебе страшно, не хочу тебя мучить. Мне правда нравится гулять по крышам и сидеть здесь… это словно особая магия, звезды над головой… Не знаю, здесь чувствуешь себя свободным. Я думал, что вдруг тебе тоже понравится. Но если ты боишься — пойдем.
И поднялся на ноги. Он смотрел на меня, прямо в глаза, больше не отводя взгляд.
А потом подхватил меня на руки — сама я идти все еще боюсь.
Глава 8. О крыльях хранителей и о семейной жизни
Не могу сказать, что что-то разом изменилось после той ночи.
Начло меняться, но на все нужно время.
И все же, той ночью Эйдан остался спать на кровати, рядом со мной. Правда, на самом краешке, повернувшись спиной. Глядя на это, я никак не могла поверить во все то, что говорили о нем, что я видела сама. Сколько девушек побывало у него в постели, а со мной — вот так. Но, может, и хорошо, что со мной — не как с ними? В чем причина?
Он сказал как-то, что боялся, проснувшись, принять меня за другую.
И еще, он не говорил, но я видела, — он боялся предать ее память. Что я могу заменить ее, и тогда… Это все старое чувство вины.
Но бороться за его внимание и соревноваться с давно умершей девушкой не хотела. Зачем мне? И я не его мать и не психолог, чтобы возиться с этим. У меня своя жизнь. Я не против отношений с ним, он, по сути, неплохой человек… дури много, но вся дурь только внешняя, напоказ. Когда доходит до дела — он куда адекватнее.
Так что если мозги встанут на место — пусть обращается, я не против побыть его женой во всех смыслах.
И, кстати, никакие демонстративные заигрывая Эйдана с девушками мне больше на глаза не попадались. То ли он стал аккуратнее, старался не задевать мои чувства. То ли, чем черт не шутит, решил остепениться.
Со мной Эйдан старательно держал дистанцию, но обсуждать спасение мира ему это не мешало. Мы вместе сидели в библиотеке, и он сам привел меня к Роулу.
— Пусть попробует, — сказал Эйдан. — Пусть просто прикоснется для начала. У нее очень сильный дар, ей повредить не должно.
Мы обсуждали это не раз, я согласилась. Эйдан даже не слишком давил на меня… Вернее, мне, пожалуй, и самой было интересно, что из этой затеи может выйти. Я знаю, что такую, как я, одно прикосновение не убьет, ударить может, но ничего действительно страшного не произойдет. А если что-то выйдет… ну, почему бы и нет?
Роул с сомнением качал головой.
Самое смешное, что когда мы действительно пришли пробовать, больше всего нервничал именно Эйдан.
— Ты осторожнее, близко не подходи.
— Боишься? — удивилась я.
Он уже замотал головой, хотел было сказать, что нет, но передумал.
— Боюсь, — сказал хмуро. — Если с тобой что-то случится… — сморщился, вздохнул. — Ты осторожнее, ладно.
Если со мной что-то случится, он этого не переживет. И даже не из любви ко мне, а просто снова по больному месту… но это, наверно, не важно.
Мы договорились, что в первый раз я просто коснусь, поглажу белые перышки плаща. Если все пойдет хорошо, потом, в следующий раз, я, возможно, попробую взять в руки.
Плащ хранился в специальном зале, с большими воротами, открывающимися на взлетный двор, чтобы можно было беспрепятственно обернуться и взлететь в небо.
— А знаешь, что интересно? — сказал Эйдан. — Здесь проем ворот выше, но уже, по сравнению с воротами других замков, что находятся у Горизонта. Словно орел здесь какой-то другой.
— Может быть, просто другие люди строили? — сказала я.
— Может быть. Но мне, почему-то кажется, что это не просто так.
Белые крылья сияли ослепительным ангельским светом. И чем ближе я подходила, тем ярче это свечение становилось. Мне даже показалось — невидимые нити магии от крыльев сами тянутся ко мне. Это завораживало. И как-то удивительно наполняло сердце счастьем, так, что хотелось скорее сбросить одежду и надеть это…
— Осторожней, — сказал Роул, наблюдающий чуть со стороны, не вмешиваясь. — Они зовут тебя?
— Да, — сказала я.
— Это хороший знак, — сказал он. — Но, на самом деле, ничего не гарантирует. Эйдана тоже звали.
