— А ты, хочешь сказать, не знала этого? — поперхнулась Карин и сама выпучивая глаза, вот только таращась уже на меня.
— Ты в своем репертуаре, — засмеялся Брент. — В общем, нам тут пора бежать, а то Майк снова бурчать начнет, — добродушно хмыкнул он, кивком указав на стоящего рядом эльфа, недовольно хмурившего брови. — Постарайся, давай, с синглом, чтоб сразу после него тебя и не отсеяли. Облажаешься на записи — укушу, — шутливо подмигнул музыкант, щелкнув меня пальцем по носу.
— Не дождешься! — хохотнула я в ответ и на автомате подставила ладонь, давая новоиспеченному коллеге пять, прежде чем он пошел дальше.
Едва повернув за тот самый поворот коридора, из-за которого выскочил Брент, я ускорила шаг, спеша зайти в лифт.
— Вижу, вы неплохо так спелись, — бодренько подметила Карин, нажимая на кнопку первого этажа.
— Вроде бы. По крайней мере, он, кажется, не считает меня хреновой недо-рокершей, а это уже плюс.
— Скромничаешь, — хихикнула в кулачок подруга.
— Просто не хочу из-за одного лишь хорошего отношения воображать, будто он уже считает меня своим супер-пупер-другом, — пожала плечами я. — Но то, что человек, творчество которого меня так восхитило, признал мою музыку, в самом деле очень важно для меня. Хотя с другой стороны… даже скажи он, что мои песни — полный отстой, я бы все равно не отступила и не перестала их петь, — засмеялась я, подпирая спиной прохладную стенку лифта.
— Смотри только не влюбись в него, — игриво подмигнула Карин, поправляя макияж, и потому в этот момент не видела моего лица. — Он же рок-звезда, как-никак. Фанатки, подружки-модели, вечеринки, все дела. Сто пудов же просто поиграется и выбросит, а ты потом будешь ходить-страдать…
— Не волнуйся, точно не влюблюсь, — холодно перебила я, сжимая кулаки. — Я в этой жизни вообще больше влюбляться не собираюсь. Единственное, чего я хочу — расти как певица. А всякие розовые сопельки на платочке, любовные страдашки и охи-вздохи в крематории видала.
— Какая-то ты сильно категоричная, — подметила подруга, пряча зеркальце. — Нельзя ж так, чтоб совсем уж без любви.
— Еще как можно, — фыркнула я в ответ и надулась, скрестив руки на груди.
— Ну, наверняка же где-то есть мужчина, который будет отличным парнем, и с ним тебе захочется остаться?..
— Карин, послушай, закрыли тему, — оборвала я, строго посмотрев на кицунэ.
— Ладно-ладно, как скажешь, — вздохнула девушка, следом за мной выходя из лифта на первом этаже.
Мое настроение на порядок улучшилось, когда мы добрались до кафе и заказали вкусняшек — в пределах скромного бюджета, но достаточно для того, чтоб натрескаться от пуза. Стоило лакомствам оказаться на нашем столике, мы сразу же принялись уплетать их, весело болтая на тему: «Мечты начинашек о том, как они свернут горы шоу-бизнеса». Глупо, наивно и по-детски, но, наверное, лишь имея такие глупые мечты и стремления, чего-то в самом деле и возможно достичь!
Увлекшись своим маленьким праздником, мы как-то не сразу заметили, что все посетители кафе молча замерли, оставив свои ложки, и как один пялятся на большой экран внутри заведения, по которому транслировались новости. И обратив на него взор, прислушавшись к аудиоряду, я к сожалению поняла причину такого всеобщего внимания.
Плашка с подписью внизу экрана сообщала, что это кадры с небесного города Мельпомена. И к счастью, жадным до сенсаций журналистам хватило такта, чтобы на записи закрыть блюром тела жертв, прежде чем пускать кадры в эфир! Но даже так при виде этого кошмара я затаила дыхание, прижав ладонь к побледневшим губам.
Руины некогда красивых зданий. Улицы, покрытые пятнами свежей крови. Обломки техники. И много, очень много заблюренных пятен, в которых угадывались очертания тел — как большие, так и совсем крошечные.
— ...По предварительным данным, погибло около двух тысяч жителей станции, — продолжал диктор за кадром. — Буквально каждые несколько минут приходят отчеты о новых жертвах. Треть пострадавших уже опознано, останки более двухсот погибших отправлены на установление личности по магическим слепкам. Пять тысяч жителей в данный момент считаются пропавшими без вести. Предполагаемый ущерб городу оценивается в сорок восемь миллиардов магико. К счастью, правоохранительным органам и центру по борьбе с киберпреступностью быстро удалось взять контроль над ситуацией и более серьезных последствий удалось избежать.
— Ужас какой, — вздрогнула Карин, в то время как жуткие руины на экране сменила студия, где за большим светлым столом сидела красивая ведущая в строгом костюме.
— Напоминаю нашим зрителям, — говорила она профессионально поставленным голосом. — Три с половиной часа назад город Мельпомена, колониальной столице небесного острова Арика, оказался в эпицентре магической аномалии. Маги-ученые предполагают, что она была создана искусственно, с использованием магических полей острова. Проанализировав которые, им быстро удалось взять ситуацию под контроль и остановить магическую атаку. В связи с этим во всех городах, расположенных на небесных островах, приняты дополнительные меры магической защиты. Ученые уверяют, что больше бояться нечего и трагедия Мельпомены не повторится.
Глава 7. Падение и полет
Две недели пролетели намного быстрее, чем хотелось бы. Все это время я использовала своих выходные в «Галопе» для того, чтоб приходить в «ЭфирРекордс», пользуясь своим правом на использование репетиционных студий. Где могла как следует развернуться, не боясь потревожить соседей слишком громкой музыкой и пением.
А теперь, в сопровождении Карин, снова пришла сюда, но на этот раз направилась прямо в корпус звукозаписи, где для меня как раз заканчивали настраивать студию.
Чтобы трек получился как можно ярче, для начала я полностью записала музыку, дабы потом выдать вокал, концентрируясь только на пении.
Кроме мелодина, я так же брала с собой на запись все инструменты. Сначала мы записали черновик с мелодином — музыка и вокал. После на каждом инструменте я наиграла партии отдельно. Все это заняло у нас первый отведенный на запись день. Второй день мы с Карин работали в «Галопе», а звуковики тем временем монтировали и сводили минус. И вот на сегодня была запланирована запись вокала для моего первого сингла.
Как только пришла, меня прогнали пару раз, чтобы я как следует распелась, а заодно — чтоб подстроить аппаратуру.
— Отлично, через пять минут начинаем! — сообщил звукооператор, копаясь в панели инструментов.
Сердце волнительно билось в предвкушении. Всего через пять минут я буду записывать свое пение для первой песни, которая официально выйдет на сайте крупного лейбла. А значит, я просто обязана постараться и спеть ее так, чтобы никто не сумел забыть этой песни, услышав ее всего раз. Чтобы все и каждый были очарованы ею, заболели «Осколком мотылька» и попали в плен моего голоса. И я сделаю это!
— Канария, давай, будем потихоньку начинать, — скомандовал звуковик, и я уже двинулась было к двери комнаты для записи, как вдруг услышала тихий сигнал, уведомляющий о новом сообщении на электронную почту.
Єто могло быть что-то срочное, так что я не стала откладывать и по пути в комнату развернула экран рабочего стола, открывая ящик.
Одно письмо с неизвестного адреса. В котором было несколько строк:
«Зря ты это сделала, Канария. Очень зря. Ты поступила как плохая девочка и сильно расстроила меня. Не думай, что я оставлю это просто так. Но чтоб ты поняла, насколько я великодушен, ты получишь последний шанс. У тебя ровно три месяца, чтобы одуматься, самой вернуться ко мне и, приняв соответствующее твоему проступку наказание, умолять меня, чтобы я позволил тебе остаться. Хорошенько умолять. Тогда я, возможно, снизойду, все будет как прежде, и мы получим свое «долго и счастливо». Если же ты продолжишь ломать комедию, все это закончится для тебя очень плохо. Ты ведь сама понимаешь, что я не оставлю все вот так, и ты снова будешь моей. Так зачем тебе лишние беспокойства и стресс? Время пошло, Канарейка. Не теряй его зря».
