Я подпёрла подбородок рукой, оперлась на стол, чувствуя ностальгию по тем светлым временам и по папочке. Может Глеб разрешит мне навестить его?
— И девушка как раз в это время гуляла с новорожденной дочерью. Она была необычной. У нее была очень светлая, почти прозрачная кожа, сверкающая на солнце, — как у меня. — От яркой вспышки серые глаза девочки стали фиолетовыми. Говорят, что потомки этого ребенка обладают невероятной силой. Они способны вылечить и обратить в спять время, вернуть молодость. Но лишь тогда, когда встретят истинного, после первой брачной ночи. До этого у них ухудшается зрение. Олеся, скажите. Вы всегда носили очки?
— Нет. Лет с тринадцати.
— Вы особенная, Леся. Я думаю, вы как раз из того племени. Вы эликсир жизни. Неудивительно, что Мстислав захотел породниться с вами. На моей памяти ему лишь однажды встречалась такая девушка. Двадцать лет назад. Тогда я видел хозяина влюбленным.
— Я особенная? Вы ошибаетесь. Я обычная ничем не примечательная девушка.
— Вы себя не цените. Я никогда не видел столь необычной девушки. С такими фиолетовыми глазами и с такой белой кожей.
— Глеб так не считает, — со вздохом ответила я, чувствуя горечь на языке. Стерла крошки со стола, избегая смотреть Константину в глаза.
— Он просто избалован женским вниманием. Попробуйте его игнорировать. И вам лучше надеть очки и не стараться выглядеть лучше. Пусть он полюбит вас, такой, какой есть.
— А эта девушка, в которую, как вы говорите, был влюблен Мстислав. Где она?
— Она отказала ему. И сбежала. Хозяин очень долго искал её, но так и не нашел.
— Что ты пьешь? — Маша садится рядом со мной на кровать.
— Травки успокаивающие. По маминому рецепту, — отец мне отдал мамину тетрадь, как только я подросла. Сказал, что это наследство. Там были написаны рецепты на все случаи жизни. Я это не помню, но отец говорил, что мама была вроде знахарки. Лечила всех наших. Хоть оборотни практически не болеют, но депрессии подвержены. А больницы далеко. Правда, в тетради было не только это. Так же, рецепты афродизиаков и даже заговоры на импотенцию.
— А что случилось то? С утра была такая веселая, — я поставила кружку на тумбочку и легла на колени к Маше.
— Я ему завтрак готовила, старалась. А он отказался. Избегает меня. Как только увидит — идёт в другую сторону. Маш, так больно. Я впервые хотела кому-то понравиться. Мне начало нравится, что все так получилось, что сама судьба мне его послала. Влюбилась как полная дура! — с досады на себя саму, ударила по кровати. — Мне так плохо. Я так хочу, чтобы он снова на меня смотрел, как ночью. А кажется, он меня стыдится.
— Я тебя предупреждала. Не тешь себя глупыми иллюзиями, — Маша ласково проводила по голове, смотря куда-то перед собой. Она какая-то задумчивая и печальная. Я эгоистка. Говорю только о себе.
— А как тот охранник? Есть успехи?
— Какой охранник?
— Ну, в которого ты влюблена.
— А нет. Он меня не замечает.
— Странно. Ты то, в отличие от меня, красивая.
— Толку то? Как говорится, не родись красивой.
После того, как ушла Маша, пришел Константин. Несмотря, на всю его напускную строгость, он мне нравился. Я видела, что он по-доброму ко мне относится. Он мне чем то напоминал отца, по которому я очень скучала. Я встретила его искренней улыбкой.
— Госпожа… — меня покоробило такое обращение.
— Пожалуйста, называйте меня просто Олесей.
— Хозяину, Мстиславу, это не понравится. Он и наказать может.
— Тогда зовите так, пока никого нет, — он кивнул.
— Я по поводу утреннего разговора и вашего зрения. Помните, я вам рассказывал про легенду? — кивнула. — Люди, узнав что вы та самая, попытаются использовать вас. Высосут все силы и тогда вас не станет. А мне бы этого не хотелось. Вы мне мою младшую дочку напоминаете.
— Но это всего лишь сказка.
— Тем не менее, возьмите очки, — он достал очки из кармана. — Тут обычное стекло. Не стоит всем знать, что зрение вернулось сразу после брачной ночи. Особенно, об этом не должен знать Мстислав. Прислугу я предупредил. Они будут молчать.
— Почему? — Константин поджал губы.
— Мне так будет спокойнее. Уважьте старика. Носите хотя бы на людях.
— Хорошо.
Константин ушел, а меня терзало любопытство. Неужели Мстислав поверил в эти сказки и поэтому так настаивал, чтобы я вышла за его сына? Но это же глупо!
Ночью я готовилась к приходу Глеба. Надела красивое белье, что он купил для меня. Но он не пришел. Ни в эту ночь, ни в другую.
Я впала в депрессию. Думала о нем каждую минуту, скучала. Чахла в этой золотой клетке. Спустя пять дней. Я превратилась в тень. Ещё и Маша добавляла огня в печку моей злости. Сказала, что он не ночует в доме. Уходит куда-то. А такой мужчина не будет спать в одиночестве. Ему быстро найдется утешение. Возможно, к той козе, Оксане.
Я мучилась от ревности. Ревела по ночам, проклинала себя и его. А он с любовницами?
А чего так удивляться? Он же честно признался как-то, что просто выполняет волю отца. Что продолжит встречаться с другими, а я всего лишь инкубатор. С чего я решила, что одна ночь все изменит?
Я стояла возле окна, смотрела на манящий лес, сжигаемая своей собственной фантазией. Что он каждую ночь проводит с другой. Что так же ласкает другую.
Какое это, оказывается, больно, любить. Я мечтала лишь об одном, чтобы никогда его не видеть. Жалела, что не сбежала тогда вместе с отцом.
Под окном появилось движение. Пригнали жутко дорогущий автомобиль. И я увидела его. Такого красивого как из сказки. В черном фраке, с идеальной осанкой. Он был похож на принца. Сердце радостно затрепыхалось, я буквально прижалась к окну, любуясь предметом своего обожания. Своим мужем.
Глеб резко развернулся и безошибочно нашел меня взглядом. Я задвинула тяжёлые шторы. Прижала руку к груди. Сердце готово было выпрыгнуть. Он поехал на какой-то вечер. И не позвал меня с собой.
Конечно, зачем ему я? Там наверняка будет Оксана или ещё кто-то. А я для него балласт. Я так разозлилась на него.
— Ненавижу! — кричала я, кидая в стену подушку. Пусть только попробует прикоснуться ко мне! Фиг ему не ребенок! Пусть лучше пойдет к этой на все готовой Оксане, а я пас.
Я обязательно найду способ уйти. Нужно только убедиться, что отцу ничего не угрожает. Они не смогут тогда на меня влиять.
Когда поздно вечером он подъехал к дому, я легла в кровать, сделала вид, что увлечена книгой. Хотя стоило недюжинной выдержки, делать вид, что не замечаю его.
Пока он раздевался, я украдкой смотрела на Глеба, чувствуя непреодолимое желание коснуться его. Это казалось наваждением. Лишь то, что от него воняет другой женщиной, Оксаной, остудило меня.
Все же Маша была права. Он все ещё встречается с другими девушками. И не сколько не скучал по мне. Скотина!
Лежать вместе с Глебом в одной постели было настоящим испытанием. Во сне он потерял контроль и прижался ко мне всем телом. Руки забрались под футболку и сжали грудь. Я выгнулась, а его возбуждение оставляло ожог на попе. Я словно горела в огне. Тело требовало его ласк.
Не выдержав, осторожно выползла из его объятий. Глеб перевернулся на спину. Лицо нахмурено, черные брови почти сошлись на переносице. Одеяло осталось на моей половине и я могла рассмотреть каждую часть тела. Рельефный живот и полоску волос, уходящую под резинку боксеров, откуда выглядывала головка мужского полового органа. В возбуждённом состоянии он был такой огромный, что просто не помещался, в трусах.
Щеки мигом покраснели. В прошлый раз мне не удалось рассмотреть эту часть его тела, только почувствовать его мощь, как нетерпеливо он входит в меня. Внутри меня все запылало, словно он снова там, а во рту скопилась слюна. Я как завороженная стояла и смотрела на этого змея. Мне так хотелось потрогать его, аж пальцы зудели.
Тряхнув головой. Я отвернулась. Распахнула балконное окно, с опаской оглядываясь назад, боясь, что он проснется, разделась до гола и обернулась в волчицу. Выпрыгнула в окно.
