он сделал шаг назад, допил залпом шампанское, поставил фужер на стол. А потом сказал как-то очень буднично, словно не было между нами напряжения в миллион вольт.
- Ты… голодная, наверное. Поешь. Все очень вкусно. Готовил мой повар. Он настоящий профи.
- Спасибо.
Я поежилась, садясь на стул, который он выдвинул для меня.
- Что с тобой? Дрожишь? Тебя знобит? Нужно было сразу вести тебя в парную, греться.
В парную? Он, что, собрался меня… в бане?
- Глупая, в бане этим не занимаются. Я хотел попарить тебя, чтобы ты не заболела после нашей гонки по льду.
- По льду?
- Ну да, мы с тобой сейчас на острове. Одни. Вокруг ни души.
Зачем он это сказал? Странно, что мне теперь совсем не было страшно.
- Так, вот что… Станислава. Ты перекуси чем-то легким, потому что иначе в парной тебе может стать плохо. И… пока шампанского больше не пей.
- Я и не собиралась. И вообще, я не очень хочу есть. И я… не замерзла. Мне не надо ни в какую баню.
- Боишься, что ли? Думаешь, я голых девчонок не видел?
- Думаю, что видели слишком много и часто. И я не боюсь. Просто…
- Никогда в бане не была?
- Не была. И я не очень хорошо переношу жару.
- Ну, думаю, как-нибудь мы эту твою проблему решим, Станислава.
- Стася.
Он удивленно посмотрел на меня, а я снова залилась краской.
- Можно просто Стася.
- Хорошо. Стася. Хотя Станислава мне больше нравится.
Он снова улыбнулся, а меня опять словно жаром опалило. Мне необходимо было отвлечься.
- Вы… вам что-то положить? Салат?
- Вообще-то это я должен за тобой ухаживать. Я хозяин.
Это точно. Он теперь мой хозяин. Я и забыла.
- Я не в том смысле, Станислава… Я хозяин дома, ты у меня в гостях. Что ты хочешь? Вот очень вкусный салат с креветками, авокадо и печеным перцем. Еще теплый. Есть «Цезарь».
- А что-то попроще? Оливье?
- Ты любишь оливье?
- Люблю. И селедку под шубой. Раньше мама всегда…
Я осеклась. Не нужно было вспоминать. Я старалась не делать этого. Потому, что было очень больно.
Мама и папа всегда готовили вместе. Папа помогал, а мама, смеясь говорила, что он только мешает, то режет слишком крупно, то наоборот… То не на той стороне терки натер свеклу… Но ругалась она беззлобно, шутя, смеясь, счастливая оттого, что он рядом.
- Станислава?
- Можно «Цезарь»?
- Конечно.
Он положил мне ложку салата, придвинул блюдо с овощами, налил морс.
- Все-таки в парную тебе нужно обязательно, так что… И да, извини, что я в коридоре сорвался. Меня, в общем-то, не должно волновать зачем тебе деньги. Можешь отдать их этому придурку, дело твое.
- Я не обещала деньги никакому придурку. И вообще… Мне не могут звонить придурки. Я с такими не общаюсь.
- Ну, возможно, он на самом деле слишком умный. Предложить девушке продать невинность, чтобы покрыть свои долги – очень умно.
- Я не понимаю, о чем вы. Где мой телефон?
Он достал телефон из кармана и положил передо мной. Потом налил себе морс, выпил залпом и быстро вышел из комнаты.
Я разблокировала экран и поняла, почему мой Дед Мороз так взбесился.
Это был полный кабздец.
Сначала я увидел этого перца у нее в телефоне. Такой очаровашка инста-бой. С причесочкой из барбер-шопа, в модной курточке… или нет, кажется эта хрень называлась бомбер.
Я ответил. Этот чувачок интересовался, получила ли она денежки.
Твою тригонометрию!
Я чуть было не разбил телефон об стенку.
Есть же такие мудозвоны!
Я был просто в ярости! Эта малышка торговала своим телом, чтобы какой-то мудак купил себе тачку? Или новые кроссы? Или… что еще похуже?
Так. Мне не было никакого дела до нее! Совсем!
В конце концов те деньги, которые я перевел мне вообще не принадлежали! И мне было похрену, на что они пойдут.
Нет. Не по хрену.
Я не хотел, чтобы она расплачивалась собой. Я приехал на этот аукцион чтобы ей не пришлось торговать телом.
Мне хотелось проучить ее.
Мне хотелось защитить ее.
Мне хотелось рычать...
Станислава сидела в ванной уже достаточно долго. Я подумал – вдруг она… вдруг она решила, что я отправил ее в душ, чтобы потом заняться с ней сексом? Вдруг она сейчас выйдет оттуда в полотенце? Или… без полотенца?
И все это из-за какого-то…Моя ярость вскипела вновь.
Наконец Станислава открыла дверь, и я набросился на нее, а потом.
О, Боги! Спасибо, что дали мне силы сдержаться!
И спасибо таймеру, который я поставил, чтобы не проспать Новый год!
- С Новым годом!
Она мило сморщила носик, когда пузырьки шампанского ударили. Мне тоже кое-что ударило. Только не в нос, чуть ниже.
Почему я не отправил ее в гостиницу? В Москву? К чертовой бабушке?
Я не должен был ее касаться. Ни за что.
- С Новым годом…
Она не знала, как меня зовут. Ну, конечно… мне показалось, или мое имя ей понравилось?
И почему я веду себя как малолетний кретин? Малолетка, который первый раз ухаживает за девушкой.
Мне нужно было бежать от нее. Быстро-быстро…
Ледяной душ. А потом парная. А потом на снег. Упасть голышом, прямо тем самым местом, которое ныло от дикого желания овладеть малышкой.
А потом… потом обернуться, принять волчью сущность и бежать, бежать, бежать без оглядки!
Я оставил ее одну. Пошел на банную половину. Разделся, аккуратно сложил вещи.
Душ был реально ледяной. Если бы только он помог!
Все, о чем я мог думать – ее тело, эти мягкие нежные линии, эти округлости. Грудь - полная, идеальная. Я мечтал увидеть ее грудь. Интересно, какого цвета у нее соски? Какой формы ареола? Крупная нежно-розовая или наоборот, не большая, темно-коричневая? Я воображал себе лепестки ее лона. Нежно розовые, бархатные. Интересно, заставила ли Стелла ее убрать там волоски или нет?
Я представил, как спускаю с нее трусики, обнажая девичью прелесть. Такую невинную, такую желанную. Я припал бы к ней губами, стал бы аккуратно целовать каждый миллиметр, тщательно, не торопясь. Доставляя удовольствие себе и ей.
Я бы шептал ей, какая она красивая, моя малышка, моя детка, моя сладкая девочка. Потом бы я медленно раздвинул ее ножки, пробираясь глубже. Проводя пальцем
