В таком случае, на основании тридцать седьмого пункта кодекса Империи, адмирал Леонхарт признаётся виновным и приговаривается к двадцати трём ударам кнутом. Приговор исполнить немедленно.
– Сколько? – рыкнул Сайлент. – Они вообще мозгов лишились?!
– Ох-хо, дери их морские твари, – выдохнул Большой Бо, стоявший неподалёку. – Мой знакомый откинулся после девятнадцати.
Я повернулась к нему так резко, что шея хрустнула. Лучше бы молчал!
– И мы ничего не можем сделать? – всполошилась я. – Совсем-совсем? Должно же быть двадцать! Не знаю, обвиним в превышении полномочий или что-нибудь в таком духе?
– Предлагаю убить всех, – Призрак и он явно не шутил, медленно повернувшись ко мне. – Это проще, чем кажется.
Я смотрела в злые глаза и понимала, что он на грани. Тонкая, как оболочка мыльного пузыря преграда отделяет его от воплощения ужасной идеи в жизнь. Его ладонь сжала рукоять висящей на поясе шпаги. Кажется, если я сейчас кивну или скажу что-то одобрительное, он сорвётся с места и серые камни площади омоются кровью. По спине пронёсся холодок. А ведь от меня сейчас зависит немало жизней.
Будто услышав нас, Эрвин громко и чётко произнёс:
– Я считаю наказание справедливым. Я и члены моей команды станут воспрепятствовать.
С города спала тень расправы. Сайлент поморщился, будто съел что-то кислое, и обречённо вздохнул:
– Эрвин, зараза. Подставлять себя ради идиотов.
Мужчина в мантии дал дорогу второму, а сам спустился со сцены и ушёл. К Эрвину явно приблизился палач. Невысокий, плечистый, с крутыми бицепсами, которые не могла спрятать даже мантия. Впрочем, он почти сразу её скинул, оставшись по пояс обнажённым. Лицо «босса качалки» скрывала чёрная маска, отдалённо напоминающая мешок с прорезями для глаз и рта. Можно банк грабить. Пусть попробует прямо сейчас, а адмирала нашего не трогает!
Эрвин спокойно расстегнул мундир, подал палачу и тот бросил его куда-то к краю сцены, мне было не видно из-за спин моряков. Затем занялся манжетами белой рубашки, снял и её.
Над площадью раскатилась волна женских возгласов. Извращенки, блин! Вы не понимаете, что за этим стриптизом последует?! Эрвин красив, тут спорить не могу, но мне смотреть на его торс сейчас было страшно. Поискала взглядом Альбуса.
– У нас же есть все лекарства? – спросила я, просто потому что молчать было слишком страшно. – Не знаю, что может понадобиться, чтобы помочь ему, но… у нас же есть всё необходимое, да?
– Даже если не будет, я достану, – процедил Сайлент.
Палач взял сначала левую руку Эрвина, а после правую и закрепил их в подобии верёвочных петель, чуть подняв их. Так что Эрвин оказался растянутым между столбами. Это неправильно и отвратительно. Он адмирал флота! Ледяной маг! Эрвин практически летать «Триумф» заставил! А этот мерзкий мужик не пойми зачем похлопал Эрвина по щеке! Демонстрирует, кто главнее? Посмотрела бы я на тебя, когда он не вынужден подчиняться.
– Я сломаю этому уроду обе его руки, – пообещал Призрак.
Палач дал Эрвину в зубы какую-то полосочку, затем обошёл со спины и снял с пояса кнут.
Божечки. Если бы я стояла там, уже бахнулась бы в обморок.
В горле нехорошо запершило и я сглотнула. Мне очень хотелось отвернуться. Невыносимо было смотреть на то, как мучается невиновный человек, но нет.
Я не отрывала взгляда от лица адмирала, решив, что пройду это испытание вместе с ним. Сама не ожидала от себя подобной смелости.
Звуки стали тише. Моряки стояли в мрачном молчании, зеваки, пробующие пробиться сквозь их строй, гудели как рассерженные насекомые. Солдаты не пускали их и правильно.
Эрвин приподнял голову и обвёл присутствующих взглядом. Он казался виноватым, хотя, я уверена, никто с «Триумфа» не считал наказание справедливым и оправданным.
Интересно, о чём он думает? Взгляд синих глаз мазнул по мне, замер на Сайленте, а потом вернулся. Эрвин вгляделся в моё лицо и коротко мотнул головой.
Что ты хочешь? Чтобы я не смотрела? Нет уж!
Он слабо улыбнулся, а после оглушительно громыхнул кнут.
Эрвин вздрогнул, но выровнялся.
– Один, – громко оповестил палач. Этот урод явно наслаждается.
Отойдя на шаг, он и витиевато размахнулся, будто красуясь, и нанёс следующий удар. Я зажала рот руками, стараясь не визжать.
– Два.
Первый десяток Эрвин сносил стойко, но на одиннадцатом его стало клонить набок.
Это ужасно! Он терялся в пространстве, дышал всё тяжелее. Я смотрела то на него, то на палача, молясь всем на свете, чтобы это поскорее закончилось. Но чёртов садист не смешил.
Когда на пятнадцатом Эрвин безвольно повис, палач взял стоящее рядом ведро и окатил капитана водой. Тот вздрогнул и мотнул головой.
Я видела, что он уже едва стоит. Должно быть, причина в том, что я из другого мира и не могу понять, почему все молчат. Эрвина будто пытают за что-то другое. Ну сколько человек гибнет на войне?! И что, каждый раз с него снимать кожу будут?! У них так много адмиралов?!
Взгляд Эрвина снова скользнул по лицам и замер на моём. Я отлепила ладони от губ. Не уверена, что он понимал, что видит, но всё равно прошептала: «Держись».
Отреагировать адмирал не успел, пытка возобновилась. Теперь после удара он сразу смотрел на меня. Вряд ли Эрвин понимал, что происходит, но этот зрительный контакт, я надеюсь, помогал ему держаться.
На девятнадцатом капитан не смог поднять голову, но на этот раз палач просто тряхнул за плечи и продолжил наносить удары.
В гробовой тишине, слышался лишь свист кнута, сдавленные стоны Эрвина и тяжёлое дыхание стоящего рядом Сайлента. Не знаю, кому из нас было больнее наблюдать за этим. Мне хоть плакать можно.
Призрак что-то бормотал себе под нос, но так тихо, что я не мог разобрать.
– Двадцать три! – объявил палач и отцепил удерживающие петли.
Эрвин бы точно свалился на пол, если бы Призрак не «телепортировался» к нему. Как он успел оказаться там настолько быстро, я не представляла.
Я чуть не упала на колени, размазывая слёзы по лицу. Голова кружилась, мне казалось, на мою спину вылили кипяток. Только бы в обморок не грохнуться.
– Отходим! – гаркнул кто-то.
– Идём, – рядом оказался Бо. – Я помогу.
Кивнув, я вцепилась в его руку и оглянулась. В мельтешащем потоке людей Эрвина уже не найти. Меня пугал и одновременно беспокоил вопрос: жив ли он?
– Вышли все!
