— Да? — заинтересовался Антон. — Подкинешь меня?
— М… Только одно условие, — парень почесал подбородок и окинул Шилова оценивающим взглядом. — Ты — переоденешься. А то на тебя без слез невозможно смотреть, — заржав, как лошадь, весельчак завел машину, и они двинулись в сторону трассы.
— Договорились. Только у меня ни копейки денег. Так что я не смогу тебя отблагодарить, — обреченно проговорил Антон и отвернулся в окно. Хотелось биться головой в стекло, но он почему-то засмеялся. Если тетка должна отцу — то беспокоиться не о чем. Главное, добраться, а там все разрешится.
— Да ладно. Хорошая компания — лучше всяких денег, — Веня потрепал Антона за плечо.
Криво улыбнувшись, так как он не считал водителя такой уж и хорошей компанией, Антон потянулся за вещами.
— Тормознешь у заправки? Я переоденусь.
— Ага. Как раз и бак пополним.
Солнце неуклонно катилось на запад. Улицы окутала предвечерняя дымка. Голоса стали тише, городской шум растворился в вое ветра. Зажегся искусственный свет фонарей и залил цветными пятнами пешеходные дорожки.
Пока Веня заправлял машину, Антон решил переодеться. Чуть сонные работники мило поулыбались, но пропустили его в уборную.
Футболка заканчивалась ровно на талии и трещала на груди и бицепсах. Спортивки
— единственное во что он мог влезть со своей комплекцией, смотрелись, как подстреленные, и доставали до середины голени, да обтягивали, как нелепого артиста балета. Но все же лучше, чем шелковый халатик. На ноги, уже порядком отекшие от ходьбы по камням и пыли босиком, ничего не нашлось. Венин сорок второй даже с чудом не напялишь на Шилова сорок пятый.
Водитель прыснул, когда увидел переодетого Антона. Приподнял пакет с соком, словно собирается сказать тост.
— Сейчас отметим твои обновки!
— Здесь сок не поможет, — фыркнул Антон и пошел вышел на улицу через стеклянную дверь. Едва не стукнулся лбом о железную подпорку.
— Да ладно! — покривлялся Веня и застучат позади каблуками. — Охо, не думал, что я такой маленький, — смеялся он в спину.
— Не пробовал в спортзал походить? Может, покрупнел бы, — поддел Антон.
— Нафига? — издевался попутчик. — Меня девушки и такого любят. Бедного хилячка и коротышку. Ну, если сравнивать с тобой, громадиной. Ха! Или ты думаешь, все завязано на красоте?
— Быть в форме — это нормально, — натянуто проговорил Шилов. Открыл дверь и сел в авто, стараясь не психовать и не стукнуться головой о низкий потолок. В зеркале мелькнула курчавая светлая шевелюра. Нужен душ, хороший шампунь и укладка. Но теперь…
— Смешной ты, Антон! — бросил Веня и уселся, как слон, на сидение. Включил зажигание и вырулил с парковки. — Форма твоя — это всего-то внешняя оболочка, а главное — то, что внутри.
— Философом заделался?
Веня, усиленно кивая, распечатал чипсы и на ходу стал хрустеть. По салону разлеталась мелкая крошка, будто лепестки желтой акации. Антон брезгливо отодвинулся.
— Будешь? — с набитым ртом спросил обжора.
Пачка возникла перед глазами. Хотелось отказаться, но с обеда во рту ни крошки, кроме пакостного кофе. Скрипнув зубами, Антон аккуратно, двумя пальцами, вытащил пластинку картофеля.
— Боже, какие манеры! — засмеялся Веня, бросив пачку чипсов в отсек между сидениями. Потянулся за соком.
Антон хотел предложить пить из стаканчиков, но не успел. Веня опрокинул пачку и присосался к горлышку. Сок, забулькав, пролился мимо его рта по шее и окрасил оранжевой полоской воротник рубашки.
— На, — предложил Веня, смачно отрыгнув.
Шилов отказался. Пить после кого-то? Да лучше умереть от жажды.
— Как хошь!
Ночная трасса глазела на них сотнями фар. Они плясали спереди и сзади. Чернота полей топила взгляд, а за ней мерцали огни населенных пунктов. Ехать-то всего часов пять. Просто нужно отключиться и поспать.
Запах жаренной картошки заставлял желудок отзываться урчанием. Во рту стояла сухость, будто песка глотнул.
— Так, бери и не выделывайся! — Веня показал на чипсы. — Я же слышу, как жрать хочешь. Если нужен стакан, возьми в бардачке, — Веня все время лыбился, будто издевался и нарочно выводил Антона из себя.
Но есть и пить хотелось, жуть как! Казалось, сейчас пена изо рта польется.
Шилов резко привстал и дернул крышку. Та со скрипом отодвинулась. Внутри бардачка царил такой же хаос, как и на заднем сидении.
Потерпеть всего-то несколько часов! Не пешком же идти! Тихо… тихо…
Справляясь с раздражением, Антон пошарил рукой внутри. На пол выпали скомканные бумажки, этикетки, ценники и упаковки презервативов.
— Тварь! — выплюнул Шилов и одернулся, как от укуса пчелы.
— Да, что ты, как белоручка?! — Веня склонился и, всунув широкую ладонь в бардачок, быстро нашел бумажный стаканчик. Наверное пару лет назад в нем был кофе. — На!
Парень запихнул мусор назад и, захлопнув крышку, снова уставился на дорогу. По лицу плавала неизменная издевательская улыбка.
Осторожно, чтобы не облить себя, Антон наклонил пачку сока над стаканом. Машину качало и потряхивало. С трудом получилось плеснуть немного. Выпил сразу, но показалось мало. Снова прицелился. Форд дернулся, и сок брызнул на колени.
— Сорян! Ямка! — захихикал Веня.
— Да ты издеваешься!
— Ну-у-у-у, может немного, — сверкнул хитрым взглядом парень и лукаво повел плечом. — Ты просто мне в диковинку. Я думал такие только в кино бывают. Ладно, я больше не буду. Не дуйся!
И повернул руль так резко, что Антона накренило, и он хорошо приложился головой о стекло.
— Цел?
— Блин, мне тебя придушить охота, — честно сказал Шилов, потирая ударенное место.
— За что? Ну, пошутил чуть-чуть.
— А мне не до шуток! — почти захныкал Антон.
— Только не плачь, — заржал водитель, показывая красивые ровные зубы. Он хоть и неряшливый, но приодень — и вполне сойдет за интеллигента. Да только работягу из тела не вытрясешь: такие никогда выше хозяина какой-нибудь сельской забегаловки не прыгают.
— Вот же ж повезло мне сегодня, — только и смог выдавить Шилов в ответ на издевку. И, вспомнив отца, въехал кулаком в приборную панель.
Веня дернулся от неожиданности.
Крышка бардачка распахнулась, после чего и вовсе отвались, прилично стукнув Антона по ноге.
— Не за что, — хмыкнул водитель.
Глава 9. Бесконечно любимой…
Тетя Валя была всегда спокойной. Камила ни разу не видела ее нервной или возбужденной. А чтобы она повышала голос, громила мебель и предметы швыряла
— это вообще на грани фантастики. В отличие от обеих Дэй.
Вот и сегодня женщина аккуратно и педантично выставила на стол шкатулку и осторожно прочертила пальцем по краю вырезанного на дереве рисунка. Взяла из рук мамы небольшой золотой ключ и, вставив его в скважину, два раза провернула.
Сердце не принадлежало Камиле в тот миг. Душа будто оторвалась от тела и забилась в судорогах. Младшая Дэй ринулась вперед, но тетя Тая перегородила дорогу.
— Терпение, — поддержала подругу мама и глянула строго и осуждающе.
Оставалось только скрипнуть зубами:
— Тебе бы пожить с этим, — показала пальцем на лицо, — я бы посмотрела, хватило бы тебе терпения или нет!
— Я и так живу с этим, — заметила Злата.
Камила набрала побольше воздуха, чтобы возразить, но их спор прервал щелчок.
Обе обернулись.
— Валя, ну, что там?
— Письмо.
Камила взвизгнула. Хотела прыгнуть вперед и вырвать из женских пальцев свое спасение и надежду, но мама выставила руку поперек.
— Кому? — уточнила она, держась на расстоянии от шкатулки, словно опасалась нового проклятия.
Да сколько можно? Младшая шикнула и прикусила губу, чтобы не послать всех весело и надолго. Выхватить папин подарок и прекратить эти мучения.
— Подписано: «Бесконечно любимой, — лекарка коротко взглянула на Камилу и перевела взгляд на мать, — Злате».
Мать выдохнула и внезапно осела на пол, ухватившись за спинку кресла. Косточки рук вмиг побелели, а лицо исказила мука.
