— Берёшь кэрру Дайки и везёшь в допросную, — глаза нагаасура округлились, но я всё равно добавила красок: — До моего появления отвечаешь головой.
Когда служащий вылетел из лаборатории, я поняла, что даже имени его не спросила. М-да, неловко получилось.
— Домой? — с надеждой спросил Тэкеши.
Кивнула. Куда ещё? Широ, несмотря на влитые в него настойки, всё ещё шатается, а мы с Тэкеши больше бомжей напоминаем, чем представителей закона.
Визит домой оказался коротким. Я спешила. Посмотрела ещё раз на себя в зеркало и осталась довольна. Белая блузка, такого же цвета юбка с разрезом сзади, синяя с золотым накидка с завязками на шее, значок в виде щита и меча на груди — официальная форма Верховной судии. Жутко непрактичная, но судя по тому, как Тэкеши сглотнул, я в ней чудо как хорошо. Даже жаль, что это всё белое, иначе бы носила чаще, а не тогда, когда нужно указать на статус.
Улыбнулась печальному Широ, который, как оказалось, лечиться совсем не любит, признаёт это и даже не строит из себя героя, признавшись в маленькой слабости, подхватила под руку застывшего Тэкеши и отправилась покорять Ассахар. То есть в управление, допрашивать задержанную и по возможности ставить первый плюсик к закону о равенстве.
Когда мы приехали, кэрра Дайки уже пришла в себя и гневалась. Оставленный присматривать служащий жался к стене и с надеждой поглядывал на выход. Главная же по качественному развитию мужчин расхаживала по допросной, как у себя дома и периодически дёргала ручку двери. Та, естественно, не поддавалась, нагаасурия злилась, била хвостом преграду и выдавала новую гневную тираду. Я минут пятнадцать наблюдала за женщиной из-за стекла, порадовавшись, что допросная мало отличается от земных, в моём представлении, и совсем не напоминает те ужасы, которые я себе придумала. Правда, наличие ещё одной допросной отрицать не стоит. Всё может быть.
— Тебе стоит успокоиться и сесть, — выдала я вместо приветствия, оказавшись внутри.
— Ты... — расплылась женщина в кровожадной улыбке и тут же выдала такое шипение, что будь я более чувствительна, упала бы, где стояла. А так только поморщилась и указала взглядом на стул.
Из мебели, кстати, здесь только и было, что два стула и стол, прибитые к полу. Форму менять нагаасурия отказалась, так что когда я села первая, она уже не металась по допросной, но на добрых пару метров возвышалась надо мной. Мне кажется, могла бы и на кончик хвоста встала, чтобы уничтожить меня взглядом и придавить внушительным ростом. В этой форме Инара даже издалека не выглядела хрупкой и беззащитной. Проследила, как служащий осторожно по стеночке выполз из помещения, как Тэкеши тенью замер у двери и повторила:
— Успокойся и сядь.
— Ты не имеешь право меня задерживать!
— Хочешь поговорить о правах и законе со мной? — выделила интонацией последнее. Инара выдохнула, сменила форму и резко успокоившись села.
— Я хочу знать в чём меня обвиняют.
Несколько раз по дороге сюда я прокручивала в голове этот разговор, но так и не пришла к какому-то определённому плану.
— Пока ни в чём. Мы всего лишь разговариваем.
— То есть теперь это так называется? Или ты думаешь, что раз получила место в совете, то тебе всё можно? Я хочу знать, почему я вместо здания совета оказалась в допросной! И если я сейчас же не получу ответ и не выйду отсюда, то ты сильно пожалеешь.
Нагаасурия говорила ровно, без эмоций, но с убеждённостью, что скоро всё будет так, как она сказала. И мне, никогда не имевшей дел с преступниками, было тяжело понять, говорит она правду или нет. Но хоть ясно, как женщина решила себя вести. Липовая у неё амнезия или нет, но задерживать кэрру Дайки было не в моих планах.
— Знаешь, в чём-то наши желания совпадают. И от того, получу я ответы на свои вопросы или нет, зависит, выйдешь ты сегодня из управления или отправишься в камеру за нападение на Верховную судию и членов её семьи.
— Я на тебя не нападала! — немного повысила голос Инара. Словно мои слова действительно стали для неё новостью.
Как понять?
— Не стоит, Инара. У меня куча свидетелей и два пострадавших мужа. Одного из них ты сейчас видишь.
Из нагаасурии словно стержень вынули, она обхватила себя руками и сгорбилась.
— Я ничего не помню, — глухо выдавила кэрра.
Сейчас это была всего лишь растерянная женщина и я бы поверила, но ситуация с получением браслета от Асами не давала покоя. Тогда тоже была всего лишь милая бабушка.
— Поговорим? — предложила я. — Мне нужно знать всё, что ты помнишь за сегодняшний день. Для начала.
Разговор вышел непростым. Инара утверждала, что последнее её воспоминание, как она позавтракала дома, вызвала повозку и поехала в дом совета. Я сомневалась и раз за разом спрашивала про рабов, рынок, портальную арку и ничего. Как я не задавала свои вопросы, ответ был один. Дома и в повозке ничего подозрительного нагаасурия не заметила. И надо заметить, что она была убедительна, когда говорила, что в транспорте отключилась, а очнулась уже здесь, в управлении.
— Не веришь? — она усмехнулась. — Зря. Я даже согласна допустить в свою голову муассанита, чтобы найти того, кто сделал это со мной.
Я бросила взгляд на мужа, но тот отрицательно качнул головой. Понятно, такой роскоши у нас нет. А единственного известного мне нагаасура с таким даром забрала Алексина.
— В таком случае мне больше нечего здесь делать, — решительно произнесла Инара. — Покупка и переправка рабов преступлением не является. За портальную арку я заплачу штраф, тебе за нападение тоже. Ты, конечно, можешь попытаться меня задержать, но имей в виду, что в правах мы равны и в отличие от тебя я коренной житель Ассахара.
Она встала. Вот так всегда, стоит узнать, что ничего, кроме штрафа, не грозит и просыпается смелость, наглость. Передо мной снова был уверенный в себе член совета.
— Сядь, — вполне миролюбиво попросила я. — Нам есть, что ещё с тобой обсудить.
— Разве?
— Конечно! Штраф — это хорошо, компенсация за нанесение вреда моим мужьям тоже. Но как насчёт оплаты морального вреда жителям столицы и не только? Как ты думаешь, что будет, когда все узнают о произошедшем? Непогрешимый член совета, верхушка власти повредилась умом и разрушила единственный способ перемещений между городами? Оставила столицу без связи. Мне продолжать?
— Ты не посмеешь! Тебе же самой это невыгодно! — зашипела нагаасурия, вскочив со стула.
Мгновение и она сменила форму. Я тоже встала из-за стола, обошла его, чтобы оказаться рядом с кэррой и нагло глядя снизу вверх, издевательски произнесла:
— Правда? Я в этом деле человек новый, неопытный.
Дверь за кэррой захлопнулась, и я, развернувшись лицом к столу, оперлась на него руками. По телу пробежала дрожь. Да что там! Меня откровенно затрясло. Этот разговор вытянул из меня слишком много. Даже радоваться удачному разрешению дела не получалось. Инара сопротивлялась до последнего, не желая произносить клятву. Я же верить на слово, что нагаасурия проголосует за принятие моего закона, отказывалась.
Тэкеши отправился лично проводить высокую гостью до выхода из управления, и времени, чтобы взять себя в руки, было в обрез. Не нужно мужу видеть, как тяжело мне даётся противостояние с советом. Впереди ещё пять опытных гадюк, которых нужно обыграть на чужом поле и я не хочу, чтобы мужчины начали меня отговаривать. Ведь они привыкли к своему положению и про мою клятву ничего не знают.
«И не узнают», — подумала мрачно.
К возвращению Тэкеши я выглядела как та самая баба, которая и коня, и в избу. Сильная, уверенная и, поможет мне богиня, готовая менять этот прогнивший мир.
— Ты такая... — дверь за мужем не успела закрыться, а он уже подлетел, подхватил за ягодицы и усадил меня на стол, — невероятная.
— Только невероятная? — невинно захлопала ресницами и положила свои руки нагаасуру на плечи.
Я видела, как тяжело даётся моему импульсивному мужу наш с кэррой разговор. Это дома мужчина пожирал меня глазами, а в управлении во взгляде поселилась тревога. Тэкеши несколько раз дёргался, желая закрыть меня собой. Что поделать, если рядом с хвостатыми нагаасуриями я больше похожу на моську, чем на слона. Хотя сегодня раунд остался за мной.
