— Класс, — с досадой выдал Эбен, — Способности так просто не сотрешь из памяти.
— Наверное.
— Проходи, — парень открыл тяжелую дверь. Внутри все засветилось голубой подсветкой, а затем лекарь щелкнул основной свет, — Здесь сможешь отдохнуть. А если голодна…
— Нет, я не буду есть. Просто нужно посидеть. Видимо ночь без сна и усталость.
— Могу дать тебе лекарство. Оно поможет.
Я подхватила парня за руку, прежде чем он отошел. Эбен вопросительно посмотрел на меня и, похоже, даже смутился. Наша дистанция постоянно не соблюдалась.
— Я передумала. Хочу знать все, — отпустив руку лекаря, я присела на стул и прошептала, — Не о способностях или обучении. Я хочу знать о нас.
Брюнет задумался и прошелся вдоль светлой комнаты. Внутри временного дома почти не было мебели. Небольшая подвесная кровать, столик, шкаф и пара стульев. А еще подобие вешалки у входа. Конечно же присутствует большой монитор и средства связи, наподобие тех, что я видела в Витруме. Парень поставил свою сумку и снял куртку горчичного цвета. Он выпросил минуту, скрывшись за дверью в крохотной ванной. Нужно было смыть с себя пыль и подумать. Уверена, на самом деле Эбен просто подбирал верные слова и обдумывал, о чем лучше умолчать, чтобы обойти острые углы. Парень снял с себя кофту и вышел ко мне, оставаясь в белой футболке. Его темные глаза горели интересом, и я не могла справится с чувством смущения. Как будто я вновь зависима от действий лекаря, от его слов и выбора, как было в Андарионе. Парень взял второй стул и поставил его напротив меня, а сам сел так, чтобы облокотить руки о спинку впереди себя.
— О нас, так о нас. Чтобы ты вновь не влепила мне пощечину, я расскажу все как есть. Что делать дальше — решать тебе.
Я сама уже ничего не решала. Моя жизнь страница за страницей открывала прошлое и остановить это, как и отказаться от этого, невозможно. Я опустила глаза, не силах смотреть на Эбена. Он заговорил. — Мы дружили не только в детстве. Это продолжалось очень много лет. Сначала писали друг другу тайные письма, когда в десять меня отправили под купол. Ты ведь знаешь, Хельга усыновила меня.
— Да, знаю. Но если ты был в Пустоши, то как ей это удалось?
— Хельге подвластно многое. Заприметила меня в сиротском приюте еще до того, как я попал к Нэн. Потом наводила справки. Ей ничего не мешает покидать город, чтобы решать насущные проблемы. Как и мне. Теперь.
Я посмотрела на Эбена с непониманием, но тот пожал плечами. Выбор в пользу помощи Пустоши не был его первой поездкой за пределы города.
— В пятнадцать я попал в новое подразделение наряду с другими мальчишками моего возраста. До этого мы все учились в общий классах. Там же я познакомился с Адамом. Ты знаешь об этом. Как только меня отобрали для защиты Андариона, сразу ввели чип. Это маленькое устройство…
— Знаю, — перебила я, — В голове. Оно связывает тебя с волком.
— Верно, — невесело улыбнулся парень, постучав по спинке стула, — После этого Хельга решила, что теперь я точно никуда не сбегу и дозволяла покидать город. Она знала, что я скучаю по родным краям, хоть и воспитывала в соответствии с правилами Андариона. Я старался быть образцовым сыном ради этих дней в Пустоши, ведь там меня ждала ты.
— Мы встречались?
Эбен потянулся к шее и выправил из-за футболки серебряную нитку с крохотным кулоном. Обычная капля металла, размером с рисовое зернышко, висело на крохотной петле.
— Помнишь эту вещицу?
Лекарь расстегнул замок и вложил цепочку мне в руки. Удивительно, но я узнала ее сразу и вспомнила свой первый дом. Мы жили там с родителями. Без подробностей, только детали, которые вряд ли запомнит взрослый, но всегда увидит ребенок. Белые стены и все изборождены дырками от пуль. Мой мир утонул в войне, но воспоминания казались светлыми.
— Я нашла этот кусок в стене дома после обстрелов.
— Да, — улыбнулся Эбен, — А петлю ты припаяла сама. Ты помнишь, что случилось в тот день, когда ты подарила ее мне?
— Нет, Эбен, я не помню тех событий. Совсем.
Наверняка он рассчитывал на другой ответ. Радость на лице сменилась досадой, а голос прозвучал сдавленно.
— Может я сентиментален, но я запомнил. В тот день мы впервые поцеловались. Тебе было семнадцать. Наши новые, взрослые отношения только зарождались. Помню, ты даже дала клятву, что будешь ждать меня. И ты ждала. Год за годом. Каждая наша встреча была настоящим раем. Мы были близки во всех смыслах — духовно, физически…
— Ого, — выдохнула я, почувствовав, как щеки загорелись огнем, — Так значит в клинике все случилось…
— Нет, не впервые, — подтверждает парень, — Наши отношения были серьезными, настоящими. Мы даже разработали план, чтобы и дальше оставаться вместе. Хотели пройти распределение и получить совершенно невозможное в рамках Андариона, разрешение на союз.
— Разве можно сломать систему? Я слышала, что распределение неподкупно и абсолютно случайно?
Эбен протянул руку и коснулся моей ладони.
— Да, но ты ведь гений программирования.
— Ах да, точно, — я закусила губу, задумавшись на тем, как много я утратила. Ничего не помню. Даже сейчас, когда Эбен эмоционально обрисовывал события, — В таком случае, почему ты ничего не сделали? Или сделали?
Эбен показал мне абсолютно чистое запястье.
— Война все усложнила. Нарастали волнения в Пустоши. Многим пришлось делать выбор, включая тебя. Мы сильно повздорили.
— А причина?
— Эмбер, я говорил, что не все могу рассказывать о прошлом. Не хочу портить тебе жизнь. Если в общих чертах — ты выбрала опасную дорогу, и я не смог смирится, страшно переживал, осуждал. Но все мои просьбы одуматься вызывали только гнев.
— Я шла против системы…
Это был не вопрос. А Эбен не давал ответа. Он говорил только о нас, как и обещал.
— Сейчас я жалею о случившемся. Мы два года потеряли, притворяясь чужими. Почти не говорили друг с другом, вот как сейчас, когда ты выбрала Адама, — парень поморщился, вспоминая военного, — Жизнь ломает нас, Эмбер. И я совру, если скажу, что смирился с тем, что потерял тебя.
— Эбен, сейчас уже ни к чему…
— Для тебя ни к чему, — возразил лекарь, — Но мне сложно забыть. Ты была моей. Всегда. Даже когда забыла…
Я ничего не ответила и заранее одернула руку из мягкой ладони парня. Лучше не давать надежд, пусть сердце сейчас и билось, как сумасшедшее. Я никогда не стану играть на две стороны. Не хочу обманывать Адама.
— Больше нет. Прошлого не вернуть…
Парень устало потер переносицу и шумно выдохнул. Он поднял ко мне тяжелый, полный интереса и в то же время тоски, взгляд.
— Знаешь, если бы ты дала мне повод прямо сейчас, я бы не допустил второй ошибки. Я бы не потерял тебя.
— Третьей, — поправила я, — Ты терял меня дважды.
Эбен усмехнулся, подавив в себе горечь и разочарование. Он не сводил с меня взгляда. Знаю, он надеялся. А у меня ничего не осталось. Только тень от прошлой жизни, которую я даже не помнила…
— Ты права, — сухо процедил юноша, поднимаясь со стула, — Теперь ты знаешь, кто я, знаешь почему был рядом и давал наставления. И, если теперь мы друзья, то прими мой дружеский совет — не копайся в прошлом. Это не принесет ничего, кроме проблем.
— Ты нашел меня в снегу у ворот. Договорился с Деметрой и представил одной из сестер Дома Мира. Ты спас меня от верной смерти. Спрятал, да?
Эбен поднялся со стула, подошел к столу и наполнил стакан водой. Он ничего не говорил, но все стало понятно.
— Чувствую себя ничтожеством. Вместо благодарности, я бросила тебя.
— Прекрати. Ты же ничего не знала, — перебил парень, — Может стоило рассказать все сразу, но когда я понял, что ты ничего не помнишь, решил — так будет лучше.
— Я хочу вернутся в Витрум.
— Завтра, — настойчиво отвечает Эбен, — На закате. Но если хочешь, я свяжусь с Адамом и мы…
— Думаешь я сказала ему о том, что направляюсь в Диалон? — обернулась я, — Он был против. Адам не знает, что я здесь.
