перепонки не пострадали.
— Не ты, Номер Четыре. Ты останешься.
Ой-ёй. Полагаю, мне всё же не удастся проскочить незамеченной. Может, мне стоит быть благодарной, что меня уволят не при всех.
Я вздохнула и отошла в сторону, чтобы пропустить их. Эми выглядела особенно обеспокоенной за меня. Когда она выходила вместе с покусывающим губу Маззой и жизнерадостно равнодушным Лунным Лучом, я послала ей слабую обнадёживающую улыбку. Дверь за ними захлопнулась, и я вскинула подбородок. Моррис Армстронг, может, и громогласный, но меня не запугать. Не сильно, во всяком случае.
Он грузно опустился в кресло: с его телосложением втиснуться в него было непростой задачкой.
— Лунный Луч, — пробормотал он, — где, ради всего святого, они находят этих идиотов?
Я облизнула губы, гадая, стоит ли мне что-то на это отвечать. К счастью, он мне шанса не дал: Армстронг поднял голову и посмотрел на меня, и взгляд его был неожиданно уставшим.
Я внезапно осознала, что из-за смерти предшественника и новой роли режиссера он оказался под огромным давлением. Если новая и, вероятно, улучшенная, версия «Колдовства» провалится, вне всяких сомнений обвинят в этом Морриса. Эта мысль не добавила мне симпатий лично к нему, но я чуть лучше поняла его резкие перепады настроения, буквально за секунды переходящего от абсолютного энтузиазма и воодушевления к леденящей душу ярости.
— Иви Уайлд, — Армстронг, казалось, немного покатал моё имя на языке, пробуя. Сама я бы предпочла «Номер Четыре» — так хотя бы сохранялась видимость анонимности. — Ты ведьма.
Абсолютно обезоруживающая, голая правда. Вот вам и работа под прикрытием. И все же сейчас не было смысла скрывать это.
— Да, это так, — осторожно ответила я.
— Зачем ты здесь?
— Я большой фанат шоу, — крошечная пауза, — я смотрела его с самого начала.
Губы Армстронга скривились: он не поверил мне ни на грамм.
— Кто тебе нравился больше всех?
Элементарно.
— Элли, — ответила я.
Он фыркнул.
— Она — всеобщая любимица.
Я была обречена на поражение.
— Спросите у меня что-нибудь ещё.
— Как ты думаешь, что было самым величайшим фокусом в шоу?
Тот факт, что он сам назвал это «фокусом», сказал мне о нём больше, чем, вероятно, он бы сам хотел сообщить.
— Большинство людей, полагаю, назвали бы вторую серию, — серьёзно сказала я, — когда три участника объединили силы и вызвали майский снегопад в Найтсбридже.
— Но ты так не думаешь?
— В то время года погода была достаточно прохладной, а снег выпал в конкретном месте. Любой неофит в Ордене может устроить подобное. На самом деле лучшей серией была четвёртая, голосование за Джонатана, когда он использовал магию, чтобы залечить порез на пальце Бекки.
— После он проспал три дня.
— Правда, — согласилась я, — но лечение практикуют лишь единицы ведьм даже на Втором или Третьем уровне. Человеческий организм — сложная вещь, и слишком многое в нём может пойти не так. Мы же говорим о сшивании кожи и о том, чтобы движение крови не было затруднено. На самом деле, — продолжала я, всё более увлекаясь, — закрыть крошечный порез бывает сложнее, чем вправить кость, потому что нужно крайне деликатное прикосновение.
Армстронг почесал подбородок.
— Ты знаешь, что случилось с Джонатаном?
Да, я знала.
— Он быстро поднялся в Ордене на Вторую ступень и сейчас работает где-то в Южной Америке, помогая местным племенам.
Глаза Армстронга оставались полуприкрытыми, но я знала, что он наблюдает за мной подобно ястребу, выслеживающему добычу.
— Ты действуешь заодно с Орденом?
Я даже не задумалась.
— Нет.
— Они хотели приехать, но они не понимают, чем мы тут занимаемся.
Я тоже не думала, что они понимали.
— Их желание вызвано убийством Бенджамина Альбертса?
Армстронг снова широко раскрыл глаза:
— То, что с ним случилось — ужасная досада. Но не имеет никакого отношения к Колдовству.
— Откуда вы знаете? — давила я, почти ожидая, что за эти вопросы мне оторвут голову. — Он был здесь только потому, что участвовал в съёмках «Колдовства».
На долю секунды мне показалось, что Армстронг как будто съёжился.
— Потому что если Альбертс погиб из-за нашего шоу, я обречён ещё до начала, — он запустил руку в волосы. — Полиция не нашла ни единого доказательства, что его убийство как-то связано с шоу.
— Ну, если не считать того факта, что он был участником шоу… — я не отступалась.
— Похоже, ты много знаешь о произошедшем, — Армстронг пристально смотрел на меня.
Я неопределенно махнула в ту сторону, где буквально только что стояли остальные:
— Ходило много слухов.
Губы Армстронга поджались в тонкую линию.
— Да, — сказал он, — полагаю, ходило, — потом, очевидно, он вспомнил, кто он такой и почему я здесь. — Вчера в поезде была ведьма Ордена, — его голос стал жёстче, — и ты вчера была в поезде.
Я сглотнула. По крайней мере, он никак не намекал на мою якобы заразную вонючесть.
— Да.
Я приняла решение быстро: вполне возможно, что он засёк мой разговор с Винтером.
— Адептус Экземптус Рафаэль Винтер. Мне жаль. Он за мной следит. В прошлом месяце мы были вынуждены временно стать союзниками, а теперь он, похоже, подозревает, что я что-то замышляю, — я опустила глаза. — Пойму, если это сделает моё пребывание здесь невозможным.
— Думаешь, он здесь ради тебя? — слова Армстронга были резкими.
Я подняла взгляд, мысленно скрестив пальцы
— Думаю, что да. Если только вы не считаете, что он здесь из-за этой смерти.
Моррис скрестил руки:
— Священному Ордену Магического Просвещения не нравятся программы, подобные нашей. Они бы предпочли оставить всю магию себе.
Я удержалась от замечания, что Колдовство использует в шоу такие слабые заклинания, что Ордену плевать на программу, лишь бы там не упоминали их самих. Сейчас лучше помолчать и посмотреть, что будет делать Армстронг.
— Могу ли я доверять тебе, Иви Уайлд? — спросил он.
И это был тот самый момент «пан или пропал». Я выпрямилась и встретилась с его взглядом.
— Да, — сказала я, — можете. Проверьте меня. Я не служу Ордену.
У меня не было сомнений в том, что мою историю он уже знает, но об этом стоило упомянуть, чтобы закрепить свои позиции.
Армстронг провёл языком по зубам.
— Установишь контакт с этим Винтером. Следить за ним. Выяснишь, чем он занимается, и доложишь мне. Я ни при каких обстоятельствах не потерплю вмешательства Ордена, — его глаза сверкнули. — Ясно выражаюсь?
Я быстро моргнула.
— Эм…Хорошо. Но…
— Сделай это. Если хочешь пробиться куда-нибудь на телевидении, ты перевернёшь каждый камешек в этих горах, но узнаешь, что он задумал, и расскажешь мне.
Винтер хочет, чтобы я шпионила в рядах «Колдовства» и докладывала ему. «Колдовство» хочет прямо противоположного. Что за
