— Ты бумаги в суд уже отнесла?
— Сегодня утром, — резко выдохнув, я почему-то не захотела говорить о том, что наняла юриста. Мне не хотелось присутствовать в зале суда и видеть Сергея, я понимала, что не смогу связать и двух слов и своей истерикой лишь разозлю судью, а этого допустить нельзя, — как чай?
— Вкусный, — тихо прошептала Дарья, — как и всегда. Саш, а можно мне тебя все же немного отвлечь?
— Можно…
— Расскажи про дракона, — Дарья думала, что нашла верный способ, но она ошиблась, — я так и не знаю, чем все закончилось… И кто такая эта Марфа?
— Я пока и сама не знаю, если честно, поэтому давай сегодня без историй, у меня нет сил даже просто сидеть на кухне.
— Тогда лучше ложись в кровать… а я… Пожалуй, пойду…
Я искренне думала, что она останется. Смотрела на то, как она быстро собирается и явно хочет сбежать. Дарья смотрела мне в глаза, нервничала сильно и совершенно растерялась.
Я очень хотела, чтобы рядом со мной кто-то был. Хотелось тишины, но и ощущения духовного тепла — поддержки без слов. Я всегда считала, что уж этот человек меня не бросит, но глядя сейчас на нее, я четко осознавала — Даша в скором времени исчезнет из моей жизни. Не знаю, почему, но исчезнет. Не будет больше посиделок с чаем и историй.
Ноутбук, что лежал под кроватью, открывался мною каждый раз перед сном. Я любила завернуться в теплое одеяло, поудобней устроиться на большой подушке и печатать услышанные истории, но сейчас все резко изменилось. За те семь дней, что я провела в чужих четырех стенах, я так и не смогла выдавить из себя хотя бы строчку.
Они больше не появлялись. Ни Альт, ни Лексей. Ни шороха за спиной, ни язвительного замечания рано утром — тишина. Внутренняя буря превратилась в месиво из эмоций, когда не понимаешь, что происходит и до сих пор не можешь осознать, что это вообще происходит с тобой. Когда я выходила замуж, я искренне верила, что это на всю жизнь.
— Знаешь, люди оступаются, — шептала я сама себе, глядя на свое отражение в зеркале, — что, если простить?
Любовь — зла, старая как мир фраза, но как много в ней смысла, опыта и боли! Любовь затмевает голос рассудка и не дает принять верное решение.
Дни тянулись очень долго. Каждый рассвет был встречен мною с истерикой, а закат я проводила в беспамятстве, валяясь в кровати.
Отпуск тем временем благополучно закончился, работа сама себя не сделает, да и издательство, внезапно меня нашедшее тоже долго ждать не будет.
Так значит, мои книги не будут изданы… Вот, что он думал все это время — лицемерие во всей красе. А сколько было слов поддержки, сколько восторженных отзывов о героях! В итоге все оказалось ложью.
Внезапно я услышала стук…
Странно, за дверью никого… этаж далеко не первый…
Вновь стук, да такой настойчивый…
Кажется, я схожу с ума! Все! Хватит! Какие герои? Какие драконы на моих коленях? Все это лишь воображение да и только! Ничего этого никогда не существовало, просто было представлено больным мозгом и я с большим удовольствием во все это нырнула с головой.
Пора спуститься на землю, с небес, где плывут розовые облака и маленькие пони нюхают бабочек…
***
— Ты серьезно? Как переехала? Куда переехала? — на работе скрыть свое состояние было трудно, я относилась к тому типу личности, у которого на лице написано совершенно все. К тому же работая в женском коллективе начинаешь понимать, что стоит ступить за порог — тебе все кости переломают, но любезно склеят их скотчем.
— На время решила пожить ближе к работе, устала ездить, — отмазка не прокатила. Одна из сотрудниц скептически хмыкнула, на время меня оставила, но сильно хотела влезть в душу. Единственное, что меня спасло, это вызов начальника.
— Удачи, Саша, он сегодня рвет и мечет. Уже как кость в горле, честное слово!
Мне казалось, что уже ничто в этой жизни не сможет меня удивить. Так что было откровенно наплевать на то, что мне в очередной раз сделают выговор, хотя я свою работу знаю и выполняю все в срок.
— Александра Михайловна, — как ни странно, моего начальника звали Михаил Александрович. Забавное совпадение было принято мной как добрый знак, но в итоге я ошиблась с выводами. Этот наглый зверь гонял всех словно сидоровых коз по отделу, что в принципе правильно, но все равно раздражает, — подойдите пожалуйста ко мне.
Пройдя в кабинет, я ощутила, как за спиной его секретарь меня перекрестила… Вот только этого мне еще не хватало!
Начальник сидел за своим небольшим столом, внимательно вчитывался в бумаги и судя по всему — его трясло… Плохо… Вот это очень плохо.
Михаил Александрович недавно отпраздновал свой сорок первый день рождения, и это в очередной раз выбило его из колеи и лишь больше озлобило на весь белый свет. Если несколько лет назад он казался мне просто суровым начальником, то сейчас больше походил на укушенного в попу медведя, жаждущего крови, мяса и зрелищ. Очки в тонкой дорогой оправе, часы класса люкс, строгий стиль в одежде, которая тоже стоила не малых денег… Он производил впечатление сильного человека, которому просто необходим отдых, желательно где-нибудь на море, причем лучше на полгода, а лучше вообще с концами… в смысле на год…
Подойдя к его столу, я всеми силами пыталась держать себя в руках. Получалось с большим трудом, но радовало меня то, что он не поднимал на меня взгляда — лишь уставился в бумаги по закупке красок.
— Вот тут вы что видите? Какая цифра стоит?
— Сто семь коробок… — твою ж… мать… Ну почему…
— А должно быть сколько?
— Семнадцать…
Занимая одну из хороших должностей в фирме, предоставляющей услуги по ремонту и дизайну домов и квартир, я занималась закупками товаров, обговаривала сметы, ездила на объекты и с командой создавала невероятной красоты вещи, за которые люди платили бешеные деньги. Я не могла так ошибиться… Я же проверяла…
— Михаил… — но он не дал мне сказать, просто заорал во весь голос:
— ТЫ С УМА СОШЛА?
Я тут же подскочила на месте, словно все тело пронзило током. Я знала, что сейчас будет, знала, что он сорвется, но ничего не могла с собой сделать.
— Подпись, посмотрите на подпись, пожалуйста, — моя реакция заставила начальника обратить на меня внимание. Он удивленно поднял голову, явно не ожидая того, что кто-то будет трястись словно кролик. Но дело не в страхе, а в эмоциях. Меня шатало из-за бессилия, из-за невозможности держать себя в руках, но он этого не мог знать.
— Действительно… — в отпуске я была больше, чем положенные мне две недели. Хотелось посвятить себя творчеству и в кое-то веки насладиться своими историями, но… судьба распорядилась иначе, ноутбук так и лежит под кроватью, покрытый толстым слоем пыли, — я прошу прощение, здесь подпись вашего заместителя…
Вы когда-нибудь наполняли воздушные шары водой? Капитошки, если мне не изменяет память…
Так вот… я тот самый шарик, который постепенно наполнялся жидкостью и истончался… И сейчас наступил тот самый момент, когда крик начальника послужил иглой, пронзившей пресловутую резину…
Я больше не могла сдерживать слез… Какой позор… Они катились градом, и это невозможно было остановить.
— Александра, я прошу прощение, не ожидал, что вы… так отреагируете… — Ему не нравилась моя реакция, он смотрел с подозрением и совершенно не понимал, что делать дальше. Недоумение во взгляде, с толикой разочарования, как мне казалось, — я не в первый раз так с вами разговариваю и вам всегда было плевать на то, с какой интонацией я веду беседу… На вашем лице всегда было откровенное безразличие, мне порой казалось, что вы мысленно где-то в другом мире, но никак не в моем кабинете…
— Я могу идти? — Все тело трясло. Плохо, очень плохо. Личные проблемы не должны касаться работы, это мешает, напрягает остальных и говорит о возможных ошибках.
— Можете, — спокойно ответил начальник, — но вам надо умыться, поесть, отдохнуть и вернуться к работе. Вы нужны мне собой, Александра Михайловна.
