расстался с девушкой.
- Давай так. Факт про меня, факт про тебя. - Я подпираю щеку рукой.
- Пойдет, — улыбаясь, отвечает Астер.
Мы делимся милыми историями из жизни ровно до того момента, как нам обоим не приходит уведомление на коммуникаторы об отправке шаттла. Удивительно, как мы умудрились потратить столько времени на разговоры и не заметить этого!
Встаем, неловко сталкиваясь в проходе. И каждый раз, когда наши тела касаются друг друга, я чувствую тепло и вместе с тем нарастающее напряжение. Я хочу быть с ним, даже несмотря на то, что Астер уйдет. Из всего того, что рассказал мой собеседник, следует, что он прекрасный парень. Таблоиды не врали: умный, смелый, милый, честный и порядочный. Он из тех, с кем хочется быть рядом всю жизнь, но если это невозможно, то сойдет хотя бы разок оказаться в постели.
"Только не влюбись в него, Лира", проговариваю самой себе, когда мы идем по шлюзу, крепко держась за руки.
Обычно я не так легкомысленна, но тут на меня вдобавок еще и давит странное чувство, что это последний шанс оказаться с ним и что если я упущу его, то буду жалеть, несмотря на все издержки в виде красиво-грустных воспоминаний.
Я заношу его подарок к себе в каюту и мне кажется совершенно естественным, что Астер следует за мной. Сейчас нам не нужны слова. Я не удивляюсь тому, что когда дверь за Астером захлопывается, он аккуратно подходит ко мне сзади, кладет руки на талию и скользит ладонями вверх, задирая одежду. В конце концов он добирается до моих грудей и сильно сжимает полушария. С моих губ срывается стон.
Одного общения с Астером хватило на то, чтобы расположить меня к сексу, даже не считая его маленькой тайны с лекарствами. У меня уже все горит между ног: настолько я хочу оказаться с ним без одежды.
По правде, я смутно чувствовала это странное желание с того самого момента, как впервые оказалась с ним рядом.
Слышу, как щелкает пряжка его ремня. Да-а-а! Астер все понимает правильно. В кабине объявляют отсчет до гибернации, у нас есть пара минут, чтобы выбрать, что мы предпочитаем: заточение в каюте вдвоем или сон.
Астер освобождает меня от куртки и штанов и прижимает лицом к иллюминатору. Я не сомневалась, что мы оба решим именно так: страсть наедине. Отличный конец начавшегося на Тхарлаксе приключения. Мозг начинает плавиться от такого предположения, но тело кричит: "О да-а-a!"
Я чувствую, как Астер прижимается ко мне сзади разгоряченным и обнаженным телом. Он жадно целует меня в шею. Практически кусает, и я ощущаю, как капля смазки скользит по моему бедру.
Странная дрожь пробегает по телу, когда Астер снова прижимается вплотную. Он разводит мои бедра и я упираюсь обеими ладонями в иллюминатор. Какая же красивая панорама звездного неба! И какая пикантная минута...
Моя каюта заблокирована. Весь корабль спит, исключая дежурную команду. И мы как будто одни в открытом космосе и собираемся заняться любовью.
Его член кажется огромным, но когда Астер касается меня, я продолжаю ощущать все ту же мелкую сладкую дрожь, которая подстегивает скорее насадиться на него. Я еще ни разу не делала этого с инопланетниками. Не знаю, как это бывает. Слышала, что некоторые испускают какие-то особые флюиды, которые приносят удовольствие женщинам.
Эти мысли тонут в потоке удовольствия. Астер прижимает меня целиком к защитному экрану, и я уже не могу сопротивляться его напору, растекаясь по прозрачной стене. Все, на что я способна – постанывать в нетерпении, пока он начинает двигаться во мне.
Неожиданно две мощные ладони касаются экрана по обеим сторонам моей головы.
- Я должен был еще кое-что сказать, Лира... - хрипит мой любовник.
Пытаюсь увидеть его краем глаза, но мощные толчки мешают этому.
Астер прижимается еще ближе. Такое чувство, что ему становится сложно сдерживать собственные порывы.
- И?
- Действие транквилизатора прошло! - говорит он практически извиняющимся тоном.
Постойте, а почему транквилизатора?
***
Астер Эветт
Не ожидал того, что мы с Лирой сблизимся так просто. Вообще я привык к тому, что человечки не слишком легко идут на контакт с другими инопланетниками. Мы просто больше их мужчин, и некоторые вполне справедливо переживают за ощущения. Но я научился доставлять удовольствие представительницам других рас.
Однако с моей девочкой у нас всё получилось очень быстро. После того, как закончилось действие транквилизатора, у меня отказали тормоза. Естественное желание требовало подмять ее под себя и иметь во всех позах. Удовольствие, которое я получал, проникая в ее плоть, меня ослепляло. Я чувствовал, как все тело наполняется силой, вибрирует. Я был чистый секс, как, похоже, и она. Не ожидал такой смелости и такой готовности отдаваться от моей девочки. Я бы сказал, что все было обалденно, если бы мог полностью вспомнить настроение своей партнерши. Помню только обрывки фраз: “Как хорошо", "Не уходи, пожалуйста"... Наши энергии слились в единое целое. Казалось, мы подпитывали и насыщали друг друга.
Наше первое соитие я запомнил, как бесконечный транс. Мы делали это сутки напролет, не прерываясь ни на что другое. Просто я чувствовал желание, проникал в неё, извергался, и все начиналось заново. Не думал, что так вообще может быть. А потом нас, кажется, вырубило.
Сейчас, очнувшись, я понимаю, что мы лежим на полу. Лира спит на моем плече, и если бы я понимал раньше, что могу испытывать такую нежность к живому существу, то, наверное, не раздумывал бы еще день назад лететь за ней или не лететь. Мятное дыхание холодит мою кожу, и я слышу медленные размеренные удары собственного сердца в висках.
Всем существом ощущаю, что теперь я полноценный. Я могу назвать себя мужем, хотя раньше считал, что это просто дурацкий статус, который присваивают себе те, кто не смог вырваться с родной планеты. Но теперь я понимаю, что это значит: любить и защищать - я стал бы лжецом, если бы сказал, что мне этого никогда не было надо.
Аккуратно глажу Лиру по волосам и думаю о том, что несмотря на своеобразное обретение сущности своего народа, я не хочу возвращаться на родную планету. Не собираюсь впутывать свою пару во все сложности принятого там матриархата. У меня нет ни малейшего желания бодаться с чиновниками с родины и объяснять им, что Лира теперь часть нашего общества. Ведь она для них чужая.
Лучше я с ней свалю, как собиралась поступить Милара - бросить все
