Когда Тилечка и мальчишки стали просить им сказку, она вздохнула про себя, потому что устала, но не отказала. Правда, вспомнить с ходу историю про свадьбу оказалось непросто, но она справилась. Та ещё история, ну да какая есть. Слушателям понравилось, принцевым деткам — в том числе.
А потом, когда они, наконец, остались вдвоём, Фалько обнял её, гладил по голове и говорил, что осталось немного, обряд утром и чуток праздника для всех собравшихся, а потом сбежим. Куда сбежим? А вот увидишь, госпожа моя. Есть отличное место, где нас никто не потревожит, и где мы проведём всё оставшееся нам время до смерти Гульэльмо. Потом, конечно же, придётся возвращаться, и командовать.
Поэтому утром Лизавета начала деятельность с того, что попробовала собрать какие-то вещи. Тилечка зашипела, сказала, что сама всё соберет, а она, Лизавета, пусть готовится. И правда — сложила в дорожный мешок мужской костюм, обычное платье, рубахи, бельё и отдельно — ту самую шёлковую сорочку, и духи, и баночку варенья. И успокоила, что косметику соберёт тоже, после того, как Лизавету оденут.
Госпожа Николина и впрямь оказалась мастером причёсок — высушила волосы магией, а потом Лизавета познакомилась с таким явлением, как магическая завивка щипцами. Щипцы были похожи на обычную плойку, но не нагревались совершенно, и локоны из них получались ровные и красивые. Лизавета попробовала сказать, что их не надо оставлять, их подобрать, потому что они растреплются, но госпожа Николина только усмехнулась и велела Лизавете не спорить.
Правда, красить лицо Лизавета ей не позволила. Сказала — сделаю сама, как умею и как у нас принято. А вы пока можете Тилечку завить.
И поскольку Тилечка закивала, Лизавету оставили в покое. Даже руки почти не тряслись, и стрелки нарисовались ровные. А вместо базы под тени она опять использовала ту магическую штуку от госпожи Клары. И оказалась права — госпожа Николина только ахнула, когда увидела результат.
Дальше она красила Тилечку, а госпожа Николина завершала завивку Тилечкиных волос. Потом уже можно было одеваться, в новую вышитую рубаху и красивое платье, и одевать Тилечку, а потом госпожа Николина отвернула её от зеркала и принялась завершать причёску.
В этот момент в дверь постучали, там были голоса кого-то из мальчишек, и сводилось к тому, что господин Фалько велел что-то передать, и пусть это непременно используют.
Тилечка принесла деревянную отполированную шкатулку и открыла её. И все три дамы синхронно ахнули.
Там была диадема — безумно прекрасная и невероятно дорогая. Листья и цветы переплетались между собой и были усыпаны жемчугом и драгоценными камнями.
— Свадебный венец Фаро, — кивнула госпожа Николина. — Его надевала матушка его милости, когда выходила за герцога Никколо. А матушка его милости Гульэльмо надела на свадьбу свою собственную диадему, которую заказал для этого случая её отец. Его милость Никколо ещё не был правящим герцогом в момент первой свадьбы, а когда женился второй раз — уже был, и рассказывали, что невеста говорила — мол, она должна быть ничуть не хуже его и семья её не хуже, и что-то там ещё.
Лизаветины родители про её свадьбу ни сном, ни духом, поэтому отчего бы не надеть украшение от семьи жениха? Хоть в настоящей старинной короне походить.
Когда Лизавета получила наконец возможность взглянуть на себя в большое зеркало, то очень остро пожалела, что не работает телефон и нельзя это всё заснять. Потому что сейчас она не сомневалась — она красива. Она может выйти замуж за принца, и никто другой тоже не усомнится в его выборе. А что платье чёрное — ну да это дома было бы странно, здесь же — нормально.
Тилечка была одета, вещи Лизаветы были подготовлены к побегу, когда бы там он не произошёл, и вообще можно идти наружу.
В приёмной её ждали. Не жених, нет, но толпа народу. Мальчишки, включая Галеотто, братья Ордена, служки — знакомые лица. Самыми заметными в этой толпе были, на удивление, Лис Астальдо и Агнесса. Оба разодетые, а Лис раздобыл себе где-то посох, явно магического свойства, ничуть не хуже, чем у придворного мага. Он и заговорил:
— Госпожа Элизабетта, приветствую вас. И раз так случилось, что у вас здесь нет родных, и я несу ответственность за то, что вы здесь вообще появились, мне и вести вас на террасу.
Неожиданно. Но, наверное, нормально. Лис подал руку, Лизавета приняла её — чисто символически, конечно — и они куда-то отправились.
Лис привёл её на террасу первого этажа, открытую, как она поняла, в сторону лагуны. Там уже собралась толпа, в сумерках не было видно отдельных лиц — привыкай, Лизавета Сергеевна, теперь так всегда будет. В смысле — толпа вокруг. И ещё одна толпа собралась на воде, бесчисленное количество лодок и в них — люди. Ничего себе новости-то расходятся!
От толпы отделился Фалько и подошёл к ним с Лисом.
— Спасибо, Астальдо, — улыбнулся Лису, и взял Лизавету за обе руки. — Я и вообразить не мог, что у меня будет такая прекрасная невеста, — и поцеловал одну руку, потом другую.
— А я вообще замуж больше не собиралась, веришь? — усмехнулась Лизавета.
Они подошли к краю террасы, там уже ждал — не поверите — Магистр Ордена Сияния. Какой-нибудь священнослужитель, да, конечно. И окрестные сумерки стремительно светлели.
Когда первый луч солнца позолотил верхушку храма на площади и отразился во все стороны от всех возможных поверхностей, затрезвонили колокола. Магистр дождался тишины, и кивнул, и Фалько, снова взявши её за обе руки, стал говорить самые обычные вещи — я, Марканджело Танкредо Фалько, беру тебя, Элизабетту, в законные жёны, а потом и она говорила то же самое — я, Елизавета, беру тебя, Марканджело Танкредо Фалько, в законные мужья, а вокруг становилось всё светлее, и было тихо, очень тихо, казалось, что каждое их слово слышно далеко-далеко, на том берегу лагуны. А потом ещё и Магистр завершил тоже обычным — отныне вы под Великим Солнцем муж и жена, пока Предвечная Тьма не разлучит вас, и взял их руки, и говорил ещё какие-то ритуальные слова, а потом Фалько целовал её — осторожно, но с обещанием на будущее.
И они повернулись сначала к лагуне — помахать тем, кто смотрел оттуда, а потом направились к гостям и свидетелям, ожидавшим здесь. Их поздравляли — в основном, знакомые, но не всегда. Все те, кто был с ними в путешествии, и местные тоже — маг господин Карло, Магистры, Фальковы дети — причём София была с невысоким, не выше её, но крепким мужчиной под руку, и он говорил с Фалько вежливо — видимо, это был тот самый король, её муж, и Маттео держал под руку женщину, которая была заметно беременна — видишь, отец, твой новый внук, которому ещё предстоит прийти в этот мир, уже приветствует тебя и госпожу твою супругу, а потом Дамиано подхватил под руку растерявшуюся Тилечку и подошёл с ней — мол, супруги у меня нет, а ещё одна сестра объявилась.
Ещё были, оказывается, подарки — шкатулки, сундучки, коробки и это всё попытались вручить им прямо сразу, но господин Карло громко объявил, что сейчас — ещё одна важная часть церемонии, а потом праздничный завтрак.
Важная часть церемонии происходила внутри дворца, в ещё одной празднично убранной зале. Там господином Карло была торжественно сделана запись в некую книгу — о свершившемся обряде, и они оба подписали, причём Лизавета — по-русски, как всю жизнь делала — «Шерстянникова Елизавета Сергеевна», и подпись. Стоящие рядом удивились, но она только пожала плечами — ведь обряд требует настоящего имени, не так ли?
Далее продолжили снова с бумагами. Оказалось, отныне и до возможной коронации сами-понимаете-на-что она зовётся Элизабетта Велассио, и по воле своего супруга и в качестве свадебного подарка получает остров Мартирио в Срединном море, со всеми замками и прочими постройками, которые на нём имеются. Уважительный гул, прошедший по рядам зрителей, известил Лизавету о том, что ей только что подарили что-то значительное. А потом её отныне супруг известил всех гостей о том, что госпожа Элизабетта накануне вручила ему артефакт невиданной силы и мощи, и этот самый артефакт появился в его руках, словно повинуясь силе мысли. Впрочем, они могли сговориться. И снова уважительный гул, что да, это будет покруче любого приданого в деньгах или в землях.
