Звук шагов на лестнице привлек мое внимание, и я, захлопнув книгу, обернулась к гвардейцу, уже почти поднявшемуся ко мне.
— Доброго вечера, ваша светлость, — склонил голову капитан. — Вы желали меня видеть.
— Да, желала, — ответила я и ненадолго замолчала, вдруг впившись взглядом в лицо Мейтта.
На нем отражалось вежливое внимание, и, пожалуй, толика любопытства. Все-таки место нашей встречи было несколько необычным, да и причин призвать его к себе у меня вроде бы не было. Так что заинтригован Мейтт был не без оснований. А пауза затягивалась. В моей голове неслись мысли о самом капитане. Что я о нем знаю, кроме того, что он сам о себе рассказывал в одном из наших переездов, когда я ехала верхом? Могу ли верить? Быть может, это именно он шпионит за мной?!
— Боги знает что, — проворчала я себе под нос.
— Ваша светлость?
Зябко поведя плечами, я растянула губы в вежливой улыбке. Иного выбора у меня всё равно не было, и потому я произнесла:
— Ваше благородие, я хочу поговорить с вами, и наш разговор носит… приватный характер.
— Разумеется, ваша светлость, — понятливо кивнул Мейтт, — чем могу служить вам?
— Я хочу кое-что узнать, — ответила я и вновь замолчала, но в этот раз медлила всего пару мгновений. — Скажите, ваше благородие, пока мы были в Канаторе, кто-то из ваших гвардейцев покидал дворец на продолжительное время?
Капитан чуть нахмурился, он пытался понять причину моего вопроса. Однако не стал спрашивать в ответ, но сказал:
— Нет, ваша светлость, никто из моих ребят дворца не покидал, — я вновь ощутила облегчение и улыбнулась. — Один из канаторцев просился по срочному делу отпустить его домой. — Улыбка моя померкла, и пальцы с силой сжали лакированные перила. — Ему пришло письмо, где говорилось о необходимости его присутствия. Вроде отец сильно занемог и просил сына навестить его. Я письма не читал, но бумагу в руках видел. Отказывать я не стал, все-таки отец, а до вашего отъезда еще оставалось время. Правда, он едва успел к выезду, но все-таки успел.
— Минуту, — оборвала я Мейтта. — Когда отпросился канаторец, мне нужна точность.
Капитан снова нахмурился, но теперь он явно вспоминал.
— За неделю до выезда, — наконец, ответил его благородие. — Даже чуть больше… Ах да, в тот день, как раз к вам привели того матроса, который оказался магом. А вечером пришло письмо от родителей Трикеса, и он просил дать ему отпуск на несколько дней. Клялся, что успеет до выезда. С ним еще подошел Скурк, просил за приятеля…
— За приятеля? — машинально переспросила я.
— Да, эти двое сошлись достаточно близко, — кивнул Мейтт. — Так вот Трикес мялся, не зная, как подойти ко мне, и Скурк первым замолвил за него словечко, ну а дальше канаторец уже сам говорил.
Я отвернулась. Сердце мое ускорило бег. Неужто нашла? Неужто всё так, как сказал Фьер? Откинув голову, я зло хохотнула. Слепая доверчивая Шанни! Ты так и не растеряла свою веру в людей, осталось той же наивной девочкой, какой спешила по аллеям родительского парка, желая поразить короля и привлечь внимание, чтобы он выслушал твои теории, проникся и переписал законы.
— Ваша светлость, могу я узнать, что произошло…
Стремительно обернувшись, я вновь впилась взглядом в капитана моих гвардейцев, подступила к нему и потребовала:
— Расскажите мне о Скурке. Когда он появился, что о нем известно, откуда родом. Мне нужно знать всё это.
— Слушаюсь, ваша светлость, — проницательный взгляд Мейтта стал пытливым, ему хотелось знать, зачем я задаю свои вопросы, но выучка не позволила капитану пренебречь моими требованиями, и он произнес: — Скурк с нами относительно недавно, года четыре как. Он пришел на смену Тенсу, который неожиданно подал в отставку. Я много об этом не расскажу, потому что не я набираю солдат в королевскую гвардию, — я кивнула, соглашаясь. Капитан Мейтт был старшим в объеденной двадцатке, но не в королевской гвардии. — Скурк оказался простым и общительным, быстро сошелся с остальными, стал своим как-то незаметно. Говорил, что уроженец графства Гренс, из какой-то небольшой деревушки. История обычная для таких парней. Много детей в семье, приходится искать лучшую долю. А так как выдался ростом, то пошел в рекруты. Сначала служил в гренской кавалерии, как-то там отличился. Его заметил сам граф Гренс, ну и пообещал рекомендовать нашему командиру – его высокоблагородию полковнику Геттибуку. Так, должно быть, и совпало, что Скурк пришел на место Тенса.
— Как оказался в моей десятке?
— Да почти сразу, — капитан потер подбородок. — Тенс был из вашего сопровождения, Скурк и занял его место на службе и подле вас. Простите, ваша светлость, но могу ли я задать вопрос?
— Скурк присутствовал при допросе менталиста? — спросила я прежде, чем ответить на невысказанный, но понятный вопрос Мейтта.
— Нет, — чуть подумав, ответил гвардеец. — Но там был Трикес. Он же сопроводил мага до каземата, а после вернулся к кабинету вашей светлости, потому что второй гвардеец остался охранять арестанта.
Я припомнила лица тех, кто был тогда в кабинете и усмехнулась. Да, Трикес появился вторым, и он знал о том, что ко мне явился менталист. А потом рассказал Скурку, и они вполне могли разработать план по освобождению Утткера. Срок отсутствия Трикеса вполне совпадает со временем, которое было необходимо, чтобы забрать арестанта за пределами Канатора и быстро вернуться назад, чтобы успеть к моему выезду.
Перед моим внутренним взором встали оба названных гвардейца. Рит Скурк – светловолосый мужчина, располагавший к себе открытой улыбкой. Иногда он заговоравал со мной, веселил. Такой и вправду мог быстро сойтись с новыми сослуживцами. Трикес тоже был улыбчивым, но со мной в разговоры не вступал, вел себя почтительно, был всегда услужлив.
— Проклятье, — выругалась я. — Вполне вероятно…
— Ваша светлость…
Я снова посмотрела на Мейтта и приказала:
— Обоих задержать и под замок. Я подозреваю, что это они причастны к побегу менталиста. А если так, то мне они не друзья.
Капитан открыл рот, чтобы ответить, но закрыл его и щелкнул каблуками:
— Будет исполнено, ваша светлость. Разрешите идти?
— Идите, — устало вздохнув, я махнула рукой и отвернулась. Горечь заполняла душу, и найти какие-то еще слова оказалось не под силу.
Однако Мейтт не ушел. Он сделал ко мне шаг и произнес негромко:
— Мы не дадим вас в обиду, ваша светлость, те, кто вам верен. И я один из них.
После развернулся и ушел, не дожидаясь моего ответа. Я проводила его растерянным взглядом, но вдруг ощутила волну благодарности, поднявшуюся к самому сердцу. У меня есть люди, верные мне, не могут не быть! Барон Штойтт и Диса Хандель, Фьер Гард, дядюшка, Томмил Фристен, Тальма, капитан Мейтт. Да я совершеннейшая богачка! Улыбнувшись этой мысли, я направилась вниз, продолжая прижимать к груди книгу, когда-то рекомендованную Нибо Ришемским.
Однако уже через минуту мои мысли вернулись к двум гвардейцам, за которыми пошел капитан, а следом и к Утткеру. Если Трикес и вправду освободил его (вопрос еще – как?), то куда он отправил менталиста? Как его собираются использовать? На меня его внушение не подействует, на короля тоже. А что если подошлют к кому-то из тех людей, кто близок ко мне? К примеру, уберут руками невинной жертвы и останутся в тени… Тогда уже могли убрать, однако я жива, здорова и готовлюсь выйти замуж на короля…
— Душа моя.
Вздрогнув от неожиданности, я остановилась и обнаружила, что в своей задумчивости прошла мимо государя, стоявшего посреди коридора.
— Как любопытно, — протянул король, глядя на меня. — Вздрогнула, явно испугалась, и сейчас взгляд растерянный. Поговорим?
— Да, конечно, — кивнула я, не понимая причину его тона.
Мы вошли в покои, и монарх заступил мне дорогу. Его взгляд остановился на книге, и губы скривила усмешка:
— И предлог не забыла прихватить, — как-то удовлетворенно произнес государь.
— О чем ты? — нахмурившись, спросила я.
