Елена шумно топала ногами по узкой тропке, оступаясь на камешках и торчащих корнях. Бонни громко сопела от быстрого бега, и Мередит, рассудительная и циничная Мередит, тоже запыхалась. В ветвях могучего дуба, мимо которого они проносились, вдруг что-то захрустело, и Елена обнаружила, что может бежать еще быстрее.
– За нами что-то гонится! – визгливо вскрикнула Бонни. – Господи, что происходит?
– Давайте к мосту! – выдохнула Елена сквозь настоящий пожар, пылающий в ее легких.
Почему-то она была уверена, что им непременно требуется перебраться через мост.
– Не останавливайся, Бонни! И не оборачивайся! – Ухватив подругу за руку, она потянула ее за собой.
– Я туда не доберусь, – в голос провыла Бонни, цепляясь за пояс подруги и с трудом переставляя ноги.
– Очень даже доберешься, – прорычала Елена, покрепче хватая Бонни за рукав и заставляя ее двигаться дальше. – Бежим! Вперед!
Она уже видела серебристый отблеск спокойной речушки. За дубами была поляна, на другой стороне которой находился мост. Колени Елены подгибались, а воздух свистел у нее в гортани, но она не могла позволить себе расслабиться. Теперь пешеходный мост был уже хорошо виден. Вот мост уже в двадцати футах от них, в десяти футах, в пяти…
– Ну вот, мы все-таки сюда добрались, – выдохнула Мередит, громко стуча каблуками по дереву.
– Не останавливайся! Давай на ту сторону!
Мост отчаянно скрипел, пока они по нему бежали; все звуки гулко отражались от воды. Спрыгнув на плотную почву дальнего берега, Елена, наконец, отпустила многострадальный рукав Бонни и позволила своим ногам остановиться.
Мередит стояла в наклонку, уперев руки в колени и тяжело дыша. Бонни плакала.
– Что это было? Господи, что это было? – всхлипывала она. – Оно все еще за нами гонится?
– Я думала, ты тут главный эксперт, – неуверенно отозвалась Мередит, – Бога ради, Елена, давай отсюда выбираться.
– Нет, теперь все в порядке, – прошептала Елена. Слезы стояли у нее в глазах, и она вся тряслась, но ощущение жаркого дыхания на спине уже прошло. Между ними и их преследователем пролегла река, чьи темные воды слегка рябили в сумерках. – Сюда оно за нами не погонится, – уверенно сказала она.
Мередит посмотрела сперва на нее, затем на тот берег с дубовой рощей, потом на Бонни. Наконец она провела языком по пересохшим губам и испустила краткий смешок:
– Да-да. Конечно. Оно за нами не погонится. Но, может быть, мы все-таки доберемся до дома? Если вы только не хотите всю ночь здесь провести.
Какое-то неведомое чувство сотрясло все тело Елены.
– Нет, спасибо, только не сегодняшнюю ночь, – отозвалась она и обняла Бонни, которая все еще хлюпала носом. – Все хорошо, Бонни. Теперь мы в безопасности. Идем.
Мередит снова оглядела речку и противоположный берег.
– А знаете, я там больше ничего не вижу, – куда более спокойным голосом констатировала она. – Возможно, за нами вовсе ничто и не гналось. Возможно, мы просто запаниковали и перепугались. Не без помощи вот этой дурацкой птицы.
Елена ничего не сказала, и они направились дальше по пыльной тропе, стараясь держаться поближе друг к другу. Тем не менее, Елена не на шутку задумалась. Очень крепко задумалась.
В небе сияло полная луна, когда Стефан возвращался в пансионат. Голова его сильно кружилась – как от усталости, так и от некоторого избытка выпитой крови. Давно уже Стефан не позволял себе так обильно кормиться. Однако всплеск дикой Силы на кладбище охватил его во всем своем неистовстве, вдребезги разбивая уже и без того ослабевший контроль.
Стефан не очень понимал, откуда пришла эта Сила. Он наблюдал за девочками из скопища теней, когда она буквально взорвалась у него за спиной, обращая школьниц в безоглядное бегство. Стефан оказался одновременно охвачен страхом, что они упадут в реку, и безумным желанием прощупать эту Силу, найти ее источник. В конце концов, он последовал за той девочкой, хотя не был уверен в том, что не причинит ей какой-либо вред.
Что-то черное захлопало крыльями и двинулось в сторону леса, когда девочки достигли безопасного укрытия Плетеного моста, но даже ночные органы чувств Стефана не позволили ему различить, что это было. Он дождался, когда после передышки за мостом девочки отправились дальше в город. А затем опять повернулся к кладбищу.
Теперь оно совершенно опустело. На земле лежала шелковая лента, которую обычные глаза вполне могли бы посчитать серой во тьме. Однако Стефан видел подлинный цвет клочка ткани. Медленно поднимая его к губам, он чуял запах ее волос.
Воспоминания снова переполнили его. Стефан достаточно скверно себя чувствовал даже теперь, когда она скрылась из виду, когда прохладное сведение ее разума лишь слегка бередило отдаленные участки его сознания. А находиться с ней в одном помещении, чувствовать ее непосредственное присутствие, вдыхать ее пьянящий аромат было для него почти невыносимо. Стефан слышал каждый ее негромкий вдох, чувствовал ее тепло, ощущал каждый удар ее нежного пульса. И, в конечном счете, к ужасу своему, вдруг понял, что поддается. Язык Стефана медленно скользил между клыками, наслаждаясь сладостной болью, которая и толкала его к этому занятию. Юноша намеренно втягивал ноздрями ее запах, позволив себе мечты о возможной встрече.
Какой нежной должна быть ее шейка, как поначалу его губы мягко прикоснутся к ней, лишь целуя шелковистую кожу, пока не достигнут легкой выпуклости ее горла. Как он будет ласкать ее там, где пульс так сильно бьется под нежной кожей. Как, наконец, губы его разойдутся, обнажая жаждущие клыки, острые, словно маленькие кинжалы и как…
Нет. Стефан резко вывел себя из транса, чувствуя, что сердце бьется неровно, а все тело вздрагивает. Урок европейской истории оказался позабыт, а вокруг сидели ученики, и оставалось только надеяться, что никто из них слишком пристально за ним не наблюдал.
Когда она с ним заговорила, Стефан испытал что-то совершенно непередаваемое. Вены горели огнем, а верхнюю челюсть словно свело судорогой. На мгновение он испугался, что окончательно потеряет контроль, схватит эту девочку за плечи и насладиться ею прямо у всех на глазах. Стефан понятия не имел, как он сумел тогда от нее отделаться. Только некоторое время спустя он вдруг понял, что набавляет всю свою энергию на тяжелую футбольную тренировку, смутно сознавая, что ему не следует использовать Силу. Впрочем, последнее значения не имело, даже без своей особой Силы Стефан во всех отношениях превосходил всех смертных мальчиков, которые состязались с ним на футбольном поле.
Его зрение было острее, рефлексы стремительнее, мышцы сильнее. Вскоре доброжелательная ладонь хлопнула Стефана по плечу, и голос Мэтта прозвучал у него в ушах:
