— Так скоро? — я была шокирована. Мне ещё нужно привыкнуть к мысли, что я навсегда останусь в этом мире. Роль герцогини казалась мне непереносимо сложной.
— Я хотел быстрее, но это вызовет слухи, — возмутился Кен.
Он быстро наклонился в поцелуе ко мне, и я потеряла возможность сопротивляться, упивалась его ласками.
* * *
Когда мы возвратились в зал, все было также как до нашего ухода. Казалось, никто не обратил внимания на наше отсутствие. Кеннет представил меня некоторым знакомым, и пригласил ещё раз на танец. В этот раз это был контрданс, который нравился мне значительно больше из-за того, что там присутствовали быстрые движения.
Я была довольна первым балом, время пролетело незаметно и, я узнала много приятных людей. Но сердце подсказывало, как только эти люди узнают о нашей с герцогом помолвке их приятность смениться на открытую завистливую лесть. Даже сегодня женская половина зала недовольно таращилась, едва завидев нас где-нибудь вместе.
На следующий день, после бала, светское общество узнало о нашей с Кеннетом помолвке. Это вызвало бурю негодования вздорных мамашек и их дочек на выданье. И, тем не менее, все посчитали своим долгом явиться к нам домой лично, дабы поздравить. А точнее убедиться, правда ли? Сколько скрытых ядовитых высказываний завуалированных лестью я наслушалась. Мама дарагая!!!!
— Ну, конечно, милочка, герцог просто сдержал слово отца, — говорила ядовито рыжая графиня Ракинзас, мерзко улыбаясь и навязчиво похлопывая меня по руке. — Бедный! Это был его долг.
— Вы как всегда правы, мадам. Жаль Жоржине не повезло, так как мне, — сказала я, притворно вздыхая, имея в виду её доченьку.
Эти визиты продолжались целую неделю. Мало того, что приходилось быть объектом повышенного внимания на балах. Кеннет вел себя не очень вежливо, порой просто грубо отказываясь отвечать на дотошные расспросы знати. К счастью, он имел такое положение в обществе, что мог себе это позволить. Тогда любознательные особы стали преследовать меня. Конечно, на языке у меня вертелось кое-что похуже, чем им отвечал Кеннет, но я не могла бросить тень на семью маркизов Шепердстоун.
Я стиснула зубы, когда ко мне подошел лорд Кроули. Он отличался любопытством, несвойственным мужчинам и полной глухотой. Только его мне не хватало для полного счастья.
— Мисс Эмильтон, добрый вечер, — вальяжно начал он. Голос его был гнусавым, а глазки бегали по лифу моего платья. Похотливая свинья.
— Добрый вечер, лорд Кроули, — учтиво ответила я, скрывая свои истинные чувства.
— Слышал вы дали согласие на брак с Крейтоном. С чего бы это?
— Действительно, с чего бы это мне не выйти замуж за красивого и обаятельного мужчину? — не удержалась я.
Он залился краской, однако, видимо не все расслышал. А я не собиралась уточнять, что именно.
— Вы правы, герцог очень гордиться вашей помолвкой, — пробормотал он.
О, Господи, глушман! Я удивляюсь, как он вообще сплетни собирает? Да, вот так они и рождаются, там не услышал, там не понял.
Его глаза опять настойчиво прошлись по моей груди и бедрам. Это просто омерзительно!
— А почему Чарльз сегодня не приехал с вами? Вижу, вас сопровождает Крейтон, — продолжал он дальше. Мне показалось, он даже облизнулся от предвкушения новой сплетни.
— Он сегодня занять, — ответила я. Рассказывать в подробностях, что Чарльз готовит доклад для Парламента, я не стала. Не зачем ему это знать.
— Что? Заболел? — вскричал старик.
— Занят, — терпеливо повторила я.
— Сломал ногу. Ужас, как я ему сочувствую, — притворно ужасался тот. Я же, не имея больше терпения, сделал вид, что услышала, будто меня кто-то зовет.
Но как только я повернулась, чтобы уйти наткнулась на графа Жогертона.
— Милая Кассандра, надеюсь, сегодня вы почтите меня честью и подарите танец, — сказал Рудольф, улыбаясь.
Я была в ловушки: Кроули или Жогертон? Выбор пал на последнего. Потому я согласно кивнула, и мы направились к центру бальной залы. Заиграл медленный вальс, и начались мои мученья.
— Кассандра, вы прекрасны. Никогда прежде мне не доводилось встречать девушки подобной красоты, — зашептал Рудольф, непростительно близко привлекая меня к себе.
Нет, если бы это сделал Кеннет, я бы совсем не возражала, но этот наглый хлыщ…
— Простите, милорд, вы преступаете грани приличия. Я прошу вас ослабить хватку. А то я чувствую себя кроликом в лапах гончей, — выпалила я, зло прищурившись.
Он удивленно замер, затем неприлично громко захохотал, откидывая голову назад. Теперь все в радиусе двух метров уставились на нас.
— Вы даже в гневе прекрасны, мисс, — сказал он, но все-таки увеличил расстояние между нами.
Я растянула губы в улыбке.
— Крейтон, уже целовал вас? — спросил он неожиданно, пожирая глазами мои губы. — Хотя, конечно, зная Крейтона, я в этом уверен. А вы знаете, что не все мужчины одинаково целуются?
— Да, неужели? И сколько же мужчин вы перецеловали?
Его щеки залились румянцем. А затем и вовсе его лицо стало испуганным. Я оглянулась и увидела Кеннета.
— Прости, Жогертон, — сказал он, увлекая меня в танце. Рудольфу ничего не оставалось делать, как уйти с танцевальной площадки.
— Не очень-то вежливо, — шутливо сказала я Кеннету. Сердце мое пело от близости с ним.
— Вежливость удел дураков, — отшутился он. — Что хотел старый Кроули? Вы так долго разговаривали?
— Старый болван. Пялился на мою грудь, и при этом пытался найти свежую пищу для сплетен.
— Надеюсь, ты поставила его на место, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Кеннет. Да, он меня хорошо знает.
— Ну, не так, как хотелось бы… Полжизни отдала бы, чтобы иметь возможность отделать этого похотливого борова на глазах всего высшего света, — кровожадно прошептала я.
Кеннет засмеялся, но в теле его ощущалось напряжение.
— А что так рассмешило Жогертона? — осторожно спросил он.
— Ему понравилось, когда я назвала его гончей, — ответила я.
Кеннет довольно улыбнулся. Но затем глаза его сощурились, и он тихо сказал:
— Будь поосторожнее с Жогертоном. Он большой поклонник женщин. И не одну погубил.
— Надо же, а я думала, что ты один такой. Вот почему вы друг друга не любите. Конкуренты, — съязвила я.
Кеннет сердито нахмурился.
— У меня нет ничего общего с Жогертоном. Разница в том, что я не соблазняю невинных молоденьких девушек.
— Но я ведь уже не невинна, — запротестовала я, вызвав тем самым бурю негодования.
— Кассандра, — предупреждающе зашипел он.
