Ознакомительная версия.
«Кто-то говорил «за кулисы»?» послышался присвистывающий голос. «У меня есть доступ в любое пространство за кулисами, которое Вы хотите».
Лилит и Кэм остановились и повернулись. За их спинами, в коридоре, стоял парень с каштановыми волосами и ухмылкой на его почти красивом лице. На нем были потертые джинсы, футболка с принтом в виде тонких серых черепов, тонкая золотая цепочка вилась вокруг его шеи. В одной руке он держал планшет.
Люцифер не должен был быть здесь. Это не было частью их спора.
«Кто Вы?» спросила Лилит.
«Я Люк,» сказал Люцифер. «Я с королем СМИ. Мы сотрудничаем с деканатом Трамбалла, чтоб организовать лучший выпускной, который кто-либо когда то видел в этой школе. Я стажер, но я думаю, что они могут взять меня на полную ставку…»
«Я не пойду на выпускной,» сухо сказала Лилит, — «Не теряйте время».
«Но Вы же интересуетесь музыкой, верно?» Люцифер спросил.
«Откуда Вы знаете?» Лилит спросила.
Люк улыбнулся. «Вас выдает Ваш взгляд». Он ввел пароль на его планшете, и вывел на экран электронный подписной лист. «Я помогаю студентам зарегистрироваться на Битву групп». Он взглянул на Кэма. «Ты подписываешься, брат?»
«Разве это не низко даже для тебя?» спросил Кэм.
«О, Кэм,» мило улыбнулся Люк: «Если ты отказываешься сделать то, что для тебя низко, ты никогда не получишь чего хочешь в этом мире.»
Лилит посмотрела изучающе не Кэма. «Ты знаешь этого парня?»
«Мы старые друзья», — сказал Люк глядя на Кэма. «Но где же мои манеры?» Он протянул ей руку. «Приятно познакомиться, Лилит».
«Вы знаете мое имя?» Лилит смотрела на Люка с выражением в равной части удивления и отвращения. Кэм знал извращенную привлекательность дьявола. Это было то, что держало ряды Люцифера многочисленными.
«Что означает Ваше имя?» спросил Люк. «Или…Король СМИ сделает свое исследование», — добавил он с улыбкой, когда Лилит смущенно пожал ему руку.
Кэм напрягся. Это было не справедливо. У него было две недели, чтобы сделать все для того, чтоб Лилит влюбилась в него. У него не было времени для вмешательства Люцифера.
«Что ты здесь делаешь?» спросил Кэм у Люцифер, не в силах скрыть яд в своем голосе.
«Скажем так, мне не достаточно было брошенного вызова», — сказал Люк. «По этому я внедрился в интернатуру с королем Медиа…»
«Я не понимаю, что это значит,» сказал Кэм.
Ухмылка Люка стала глубже. «Любые вопросы в организации по поводу выпускного и Битвы групп проходят через меня. Я хочу, чтобы студенты здесь узнали меня поближе, рассмотрели во мене друга, не авторитетную фигуру. Ко времени выпускного вечера мы все будем чувствовать себя лучшими друзьями.»
Щелкнул микрофон, наполнив коридор еще большим шумом. «Доброе утро, быки!»
Люк указал пальцем на потолок. «Вы действительно должны слушать это объявление.»
«В шесть часов вечера», — сказал директор Tarkenton, «будет открытый микрофон кафетерии школы. Мероприятие открыто для всех, но обязательно для всех учащихся курса поэзии мистера Дэвидсона».
Лилит застонала. «Я скорее умру, чем буду читать какое-то муторное стихотворение на публике,» сказала она убитым голосом.
«Ты слышала Tarkentonа», сказал Кэм Лилит. «Открытый микрофон. Ты можешь не читать стихотворение, ты можешь спеть. Мы могли сделать сегодня вечером первый концерт Мести».
«Мы ничего не сделаем, потому что у нас нет группы,» возразила Лили. Коридоры школы постепенно опустели. Через минуту они уже опаздывали на урок. Но Кэм почувствовал, как будто его приклеили земле: он был достаточно близко, чтобы чувствовать запах ее кожи, и у него закружилась голова от желания. «Сейчас классный час», — сказал он. «Давай улизнем прямо сейчас и пойдем порепетировать.»
Давным-давно в землях Ханаанских музыка соединила Лилит и Кэма, и сейчас Кэм опять нуждается в музыке, чтобы осуществить эту магию во второй раз, здесь, на Перекрестке. Если бы они могли бы просто выступить вместе, химия между ними сломала бы эту долгую оборону Лилит, чтобы он снова смог завоевать ее сердце. Он знал это. И если ему придется посетить школьный бал ради того, чтобы снова играть с ней, так и будет.
«Мне, например, очень хотелось бы услышать, как ты поешь, Лилит,» вмешался Люк.
«Не лезь в это,» рявкнул Кэм. «Тебе не надо куда-то идти? Первокурсники с опасности или еще что-то?»
«Несомненно», сказал Люк. «Но не раньше, чем я добавлю Лилит к своему списку». Он протянул планшет ей снова, ожидая, пока она введет свой адрес электронной почты. Затем он щелкнул закрывая его покрытием и направился к двери. «Пока, неудачник», бросил он Кэму. «И, Лилит, Вы получите уведомление от меня».
День прошел быстро. Слишком быстро.
Лилит проигнорировала Кэма в классе и на курсе поэзии, и он не видел ее до конца учебного дня. Он выбрался к ручью Гремучей змеи во время ланча, надеясь, что он найдет ее там, бренчащей на своей гитаре, но все, что он нашел — это немелодичный звук струящейся апрельской воды в русле ручья.
Лилит не было.
Он бродил возле студии после звонка, надеясь, что она вернется туда после занятий.
Но и там ее не было.
Солнце село и он понял, единственное место где ее можно было найти- это открытый микрофон. Он шел по мрачному кампусу в сторону кафетерия, кашляя от дыма. Горящие склоны, едва замаскированный огонь Ада Лилит, окружали весь Перекресток, но никого здесь, казалось, это не заботило. Кэм видел как двигались пожарные машины от зарева пламени и заметил пустые выражения на лицах пожарных. Они наверное каждый день поливать из шланга водой на эти тлеющие деревья, не заботясь, что огонь никогда не унимался.
Все в этом городе были пешками Люцифера. Никто и ничто не могло измениться в Перекрестке, пока бы дьявол не хотел что то изменить.
За исключением Кэма, который возлагал надежду на Лилит.
Когда он добирался до кафетерия, он придержал дверь для пары влюбленных, держащихся за руки. Парень прошептал что-то на ухо девушке, и она засмеялась поцеловав его. Кэм почувствовав укол в груди и отвернулся. Он засунул руки в карманы куртки и нырнул внутрь.
Ежедневная серость кафетерия была едва замаскирована. В дальнем конце была сооружена импровизированная сцена с рваными черными шторами, висящими для фона между двумя столбами. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены возле микрофона.
«Добро пожаловать», — сказал он, поправляя очки. Он был лет тридцати, с копной темно-каштановых волос и с тощей как жердь структурой тела, которая излучала нервозность. «Нет ничего более захватывающего, чем открывать жизненно важные новые произведения искусства. Я не могу дождаться, когда вы ими поделитесь с нами сегодня вечером».
Ознакомительная версия.
