Ей хотелось, хотелось его, как не хотелось ни одного мужчину прежде. Хотелось, чтобы он не прекращал. Его горячие пальцы дразнили, ласкали, находили самые чувствительные точки, ее раз за разом прошибали маленькие молнии, норовя окончательно лишить разума.
Но когда его губы сомкнулись на ее самой чувствительной вершинке, Карина не выдержала напряжения.
— О боже!.. — закричала она, чувствуя, как по телу буквально пронесся разряд. — Что ты делаешь! Что… А…
Язык Аморина затрепетал вокруг ее набухшего бугорка, затанцевал так неистово, что Карина действительно потеряла связь с реальностью. Его ласки обжигали, как может только лед, и вместе с тем, все в ней откликалось на его призыв, на требование сильного и мощного мужчины отдаться, подчиниться.
Как хорошо, как ей невыносимо хорошо. Этот трепещущий кончик языка, эти пальцы, они все еще глядят ее, о… он проникает совсем не много, дразнит, возбуждает, не дает передышки…
— Аморин… — вырвалось у нее сдавленное.
— Да… — произнес он хрипло, на секунду оторвавшись от нее, — называй мое имя…
И тут же вновь сомкнул губы на ее бугорке, стал посасывать, лизать, то мягче, то напористей, самым неожиданным образом. Карина горела. Горела вся, будто в венах вместо крови расплавленный лед, хотелось большего. Но разве она может позволить… Нет… не должна… она не должна.
Даже сейчас, на грани какого-то первобытного, животного безумия частичка сознания все еще тлеет в ней, и она говорит — не стоит отдаваться первому встречному дракону, который доставляет столько удовольствия.
Но мысль не додумала — Аморин сжал губы так, что в низу живота что-то произошло. Вспышка, яркая и острая, взорвалась, как сверхновая, все сладко сократилось в какой-то одуряющей истоме, а по телу потекло тепло, густое и расслабляющее.
Она ощутила, будто стала легкой, как пушинка, и эта пушинка летит через мир, плавно опускаясь на что-то мягкое и уютное. Никогда прежде Канина не испытывала ничего подобного и даже не могла сравнить ни с чем.
9.1
Мысли стали вялыми и размеренными, потекли спокойной рекой куда-то в розовую негу.
Что с ней? Она сейчас реально уснет? Разве можно спать после такого, или…
— Что ты со мной сделал… — пробормотала она, закрыв глаза и удивляясь, как хрипло и слабо звучит ее голос.
Карина ощутила, как рядом на постель опускается Аморин — теплый и все с тем же обнаженным торсом. Сразу захотелось к нему прильнуть, но она удержалась — слишком много всего произошло сейчас и за последний день. Еще не хватало устраивать романтику с драконом и питать глупые иллюзии.
Тем более, она сама не разбирается в происходящем.
— Только не говори, что раньше не делала такого? — прошептал дракон ей на ухо.
Карину обдало мурашками. Делала ли она такое? Да с кем?! Она же невинность для подходящего парня хранила. И вообще-то до сих пор хранит. Но ведь то, что произошло — не считается? Да?
И все же нельзя отрицать — ей дико приятно лежать сейчас на этом бархатном покрывале, чувствовать тепло дракона и ощущать, как по всему телу разливаются отголоски той невероятной вспышки. Оргазм? Это ведь был он? Ее первый оргазм?
— Ну? — подбодрил Аморин, и Карина ощутила легкое прикосновение к подбородку. — Ты что, смущаешься?
Что за дурацкие вопросы?!
— А ты как думаешь? — спросила она, не размыкая век.
— Думаю, — отозвался дракон, — что тебе сейчас нереально хорошо. И ты должна сказать «спасибо».
Вот теперь Карина действительно открыла глаза (нет, он реально издевается). Дракон оказался совсем близко, она смогла разглядеть его широкие грудные мышцы, волевой подбородок, правильные черты. Ёжкин дрын, он слишком хорош, чтобы быть реальностью.
— Ты обалдел? — спросила Карина все еще хриплым от непрошедшего возбуждения голосом. — Спасибо? За что я должна тебе говорить спасибо?!
Аморин смотрел на нее игриво, в глазах искры, на губах улыбка. Явно упивается своей властью, но ничего. Это тоже дело временное. Она как-нибудь справится с интервенцией в ее личные права.
— Хм, дай-ка подумать, — произнес он, потирая подбородок. — То есть, благодарить за удовольствие нужным не считаешь?
Карина вспыхнула и, наконец, села, спешно ища, чем бы прикрыть оголенные части. Сейчас они стали смущать ее особо сильно.
Капец какой-то. Что сейчас произошло? Ну правда. Она разложилась перед ним, позволила такое… такое… Нет, об этом лучше не думать. Забыть поскорее. Это было нужно для дела. Во всяком случае, он каким-то чудом умудрился ее убедить в этом.
И это, однозначно, его влияние. Она сама ни в жизни не позволила бы ему… Ох, ё…
— Не считаю! — резко заявила она и цапнула свои штаны с трусиками, которые валялись на подушке.
Спрыгнув на пол и едва не свалившись на подкосившихся коленях (а от удовольствия-то слабеешь оказывается!), она стала спешно одеваться. Пока натягивая одежду, чувствовала на спине его обжигающий взгляд.
Вот гад, еще и на задницу ее пялится!
— Прекрати! — потребовала она, наконец, справившись со штанами.
— Что прекратить? — нарочно невинным тоном спросил дракон.
— Глазеть!
— Почему не поглазеть, если есть на что?
Карина задохнулась, не зная, как реагировать — вроде и комплимент, но какой-то очень уж скользкий, а дракон-Аморин добавил:
— Ну и если не хочешь сказать «спасибо» за удовольствие, то можешь за это.
Он кивнул на стойку, Карина обернулась и охнула, чувствуя, как жар смущения заливает щеки, шею и грудь.
Глава 10
Над стойкой, где прежде вертелась голубая и желеподобная материя, завис небольшой предмет вытянутой формы, голубоватый, со светящейся серединкой. И в нем четко угадываются формы самого сокровенного места. Её места!
— Это… — только и выдавила она, не представляя, что говорить, как себя вести, видя такое. Одно дело говорить, и совсем другое, когда она вот… тут в воздухе светится!
— Твоя йони, — закончил Аморин, поднимаясь с постели. — И доказательство того, что ты моя невеста.
— И как мне доказывать? — оторопело спросила Карина. — Перед лицом у всех ею махать?
— Зачем махать? Я ее в сапфировую шкатулку, а нам по силовому браслету, в качестве связи.
Дракон соскочил с кровати и бережно подхватил йони на ладонь, та засияла еще сильнее, как маленькая звезда. Мазнув по ней, он каким-то образом отделил два светящихся голубых колечка, одно надел себе на запястье (удивительно, как его крупная ладонь пролезла в такое небольшое отверстие, ведь на руку браслет сел плотно), а потом взял Карину за пальцы.
— Что ты делать собрался? — оторопела она.
— Да не съем я тебя, — раздраженно отозвался дракон. — Неужели все еще не доверяешь?
Карина помотала головой.
— Ни капли.
— Как досадно, — наигранно скривился Аморин. — А я думал, мой язык у тебя между ног нас сблизил. Но не переживай, это лишь формальность.
От такой беспардонности Карина даже дар речи потеряла, и пока искала слова, он настойчиво нацепил браслет ей на запястье. По руке сразу прошелестело тепло, мягкое и ласковое, даже странно, что такой холодный цвет может дарить столько уюта. И это что, браслет со слепка ее…
Мда.
И все же слова о формальности задели. Выходит, для него делать вот такое с девушками — как воды попить? Формальность?
— И что теперь? — спросила она.
— Теперь приведи себя в порядок и ложись спать. День тот еще выдался.
Надо же, какой резвый. Не успел браслетик на руку нацепить, уже давай командовать.
— А чего ты мне приказываешь? — поинтересовалась Карина, приподняв бровь.
Он окинул ее с ног до головы каким-то задумчиво-оценивающим взглядом, губы чуть скривились. Показалось, он еле сдерживается, чтобы не сказать какую-нибудь колкость.
— Расценивай это, как заботу, красавица, — отозвался он.
Отлично. Теперь под видом заботы ее свободу будет узурпировать этот мачо, и самое глупое — она сама согласилась на это. Точнее как, вынуждена была согласиться. Ведь, по-хорошему, выбор у нее невелик. Сбежать она попробовала, да только тут же влипла и едва не разбилась.
