«А почему бы и не дать ему шанс?» — думала я всякий раз, когда злость на Хоту, копившаяся месяцами, норовила перевесить любовь к нему же. Мне казалось, что он не заслуживает ни любви, ни верности. Да, Дерек тоже был самодовольным засранцем и вряд ли воспринимал меня всерьёз, но зато не бегал как от прокажённой. И по бабам тоже не бегал. Или же уважал меня достаточно, чтобы не выставлять это напоказ.
Словом, всего этого с лихвой хватило, чтобы назначить его почётным дефлоратором.
Зря, очень зря. Не потому, что золотой мальчик Дерек Кроули был так уж плох — он честно старался мне угодить и понравиться. Правда, без толку: мой первый раз был совершенно ужасен…
Просто не стоит ни с кем спать из мести. Ещё и по пьяни. Ещё и с таким же пьяным мудаком, который и на трезвую-то голову не желал слышать слова «нет». Потом, правда, он соизволил меня пожалеть и клятвенно заверил, что уж во второй-то раз мне обязательно с ним понравится.
Может и так, но второго раза не случилось по техническим причинам. Ибо следующим утром Дерек уже валялся в реанимации, до полусмерти избитый одним ревнивым подонком. Сцепились они с Хотой так, что до сих пор вспоминать страшно… И стыдно — глупость сотворила я, а расплачиваться пришлось болвану, без всякого умысла затащившему меня в постель.
Однако и в том, что Хота не в состоянии контролировать свой гнев, я тоже не виновата. Мне вообще перед ним каяться не в чем, пусть катится к Хаосу со своими обидами!
14
— Ну один в один невестка моя покойная, мир её праху, — ворчливо произнесла бабушка Дердра, когда мы уже прощались: мама собиралась на работу и предложила подвезти бабулю до деревни. Видно, чтобы та не надумала погостить с недельку, ага. — Вот уж была не альфа, а девочка-цветочек, глаза б мои не видали. Зато как разобидится на кого, и всё, пиши пропало — у цветочка-то зубищи что у тех страшил, которых мамка твоя бешеная на службе своей гоняет.
— Я всё слышу, — раздалось снаружи саркастичное замечание. — Дражайшая бабуля пешком топать изволит?
— Ты поговори мне ещё там, напасть полосатая! Мужа б своего непутёвого так воспитывала! — фыркнула бабушка и, чуть понизив голос, продолжила: — Ты, снежинка, здорово на Хоту нашего взъелась — и правильно, этот паскудник заслужил. Да только судьба вам мириться, девочка, не то в Грейморе нам мира не видать.
Ой, ну началось!
— Ба, чего это ты вдруг? — нахмурилась я. — Ещё не хватало, не буду я ни с кем мириться!
Нет уж. Никогда. Ни за что.
Ну… первой так точно даже не подумаю!
О, прекрасно, Реджина. Стоило разок повстречать «паскудника» и оценить все упрятанные под стрёмной рубашкой перспективы — и ты сразу перескочила на стадию торга. Даже не знаю, это слишком мало секса или слишком много дури в моей неумной голове.
— Не будешь, так придётся.
— Почему это?
— Потому это, — припечатала бабушка. — Прядильщик не для того полотно своё ткёт, чтоб две малолетние бестолочи могли его перепохабить. Уж не тебе ли знать-то, ткачиха?
Не дожидаясь ответа (очень, мать его, красочного!), она клюнула меня в щёку сухими теплыми губами и с довольным видом прошествовала к подъездной дорожке.
— Не спи, чернявая, драндулет сам себя не заведёт!
Что там в ответ съехидничала мама, я уже не слушала — от души хлопнув дверью, едва не бегом пронеслась к себе в комнату, плюхнулась на постель и принялась злобно комкать в пальцах покрывало. Тоже мне… Прядильщик может хоть заткаться, а всё равно я буду делать что хочу и с кем хочу!
Ну, по крайней мере, мне нравится так думать.
Ох, боги… может, мне и впрямь не стоило возвращаться?
Нет, нет и нет. Моэргрин — мой дом, и чтобы выжить меня отсюда, понадобится что-нибудь покруче очередного нахального альфача. Да я сама его выживу, если понадобится. И клан к рукам приберу. А что, я тоже гро Маграт, имею право!
С тем же свирепым настроем я поднялась и зарылась в ближайший из трёх чемоданов.
Итогом десятиминутных раскопок стали маленькое чёрное платье без рукавов (идеально, когда в душе не разумеешь, что бы такое надеть) и любимые серебристые босоножки на тоненькой шпильке. Ну да, когда-то я, может, и стеснялась своего роста, но это время давно прошло. Подумаешь, сто восемьдесят. Зато ноги — целый метр!
Стоило внимательно оглядеть себя в зеркале, настроение тут же поползло вверх. Отлично. Осталось только по-быстрому накраситься (боги, спасибо Сэре за науку, раньше я это считала пыткой), худо-бедно укротить густые непослушные волосы и вдеть в уши любимые изумрудные серьги.
А, ну и Олли разыскать. Не пойду же я без него развлекаться, ну в самом деле?
Мой друг, впрочем, уже стоял за дверью моей комнаты, вполне себе приодетый и причёсанный.
— Да ты издеваешься! — весело всплеснула я руками. — Признай уже, что получал диплом у менталистов!
— Мой КС ментальной магии — семнадцать процентов, — не стал отпираться Олли. И протянул мне мой же комм. — На самом деле Арти никак не мог до тебя дозвониться, поэтому мы с ним договорились без тебя. Идём, он будет ждать нас в девять у входа в Вечерний квартал.
— Вечерний квартал? — фыркнула я. — Братец-котик решил, что нам дружно надо пойти и снять шлюх? Заманчиво, но у меня не настолько паршивое настроение.
— Из-за Хоты? — Олли приобнял меня за плечи и повёл к выходу. — Он жуткий козёл, наплюй на него. Ты ведь знаешь, что достойна большего.
— Не могу не согласиться, — послышался позади голос папы, и я едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Напрасно было думать, что мы смоемся из-под носа у лучшей ищейки Греймора, но может же девушка помечтать. — Куда-то собралась, красотка?
Странно, что сразу не сел на любимого конька: мол, уже поздно (да, в полдевятого-то вечера), а платье непозволительно короткое. Неужели свыкся с мыслью, что я уже давно совершеннолетняя?
— Виновна, папочка, — пробормотала я, обернувшись к нему. — Да, мы немного погуляем. Нет, без стриптизёров и наркоты. Да, вернусь поздно.
— В полночь.
О, ну да, мечтай.
— Пап, мне двадцать два!
— В час? — с надеждой предложил папа. Вроде как и ухмыляясь с подначкой, но я же вижу — он чем-то встревожен и явно не в восторге от моего ухода. И вообще не в духе.
Хота, что ли, какой херни наговорил? Вот придурок-то, зря я ему ничего не отгрызла.
— Ну пап!
— Ладно, ладно, я понял! — ворчливо отозвался он. — Стриптизёры, наркота, ждать под утро. Хотя бы держи телефон включенным.
— Хаос всесильный, будь я моей мамой — непременно бы с тобой развелась!
Нет конечно. Мой папа — самый лучший мужчина на свете, и любая женщина была бы счастлива иметь такого мужа. Пусть даже иногда он несносный и чересчур опекающий. Ну, как и все альфы.
— Кто б тебе позволил, наивная? — меня обняли и крепко прижали к груди, точно это меня спасёт от мифических стриптизёров и уложит спать в десять вечера. — Я слишком люблю вас обеих, знаешь?
— И я тебя, пап, — со вздохом вернула ему объятие.
— Но взрослая дочка — такой отстой! Надо уломать Изару на ещё одну.
— Ха, удачи. Можно мы пойдём уже?
— Детка, а это платье не коротковато? На улице прохладно…
— Па-ап!
Он довольно рассмеялся и наконец соизволил выпустить меня на свободу.
— Олли, ты за старшего! Приглядывай за моей снежинкой, чтоб никуда не вляпалась.
— Папа, он младше меня на три месяца. И хватит меня позорить!
— Конечно, Дар, — невозмутимо заверил Олли и, вытерпев традиционное отеческое похлопывание по плечу — серьёзно, папа норовит усыновить всех, кто младше тридцати! — увёл меня к гаражу. — Боги, Джинни, прекращай кипеть. Отец тебя любит, здесь нечего стыдиться.
