— Кара!
Рен никогда так не выражается. По крайней мере, не при мне. И очень не любит, когда я забываю о своих светлых корнях и начинаю вести себя недостойно феи моего положения.
Чтобы брат унялся и оставил меня в покое, продолжаю с наигранно-беззаботной улыбкой:
— Но он никогда не смешивает работу с личным. Поэтому я для него неприкосновенна.
Возможно, так и есть в какой-нибудь параллельной вселенной.
— Хорошо бы, — хмуро отвечает брат. А поколебавшись, все же добавляет: — Ты же знаешь, с Темными лучше не связываться.
— А ты прекрасно знаешь о моем отношении к Темным. Поэтому мне вообще непонятно, к чему этот разговор. Сменим тему. Лучше расскажи о расследовании.
В ресторане на нас обращают внимание, и неизвестно, на кого больше: на меня или Ренарда. Рен — красавчик, каких поискать. Зеленоглазый брюнет с фигурой, отточенной многолетними тренировками. Виктор тоже красив, по-своему. Блондин с голубыми глазами, высокий, немного худощавый. Всегда уравновешенный, собранный, элегантный. В общем, до мозга костей аристократ.
Виктор действительно красив, как и все Светлые без исключения. Это если смотреть беспристрастно. А вообще, я лучше выйду замуж за первый попавшийся утилизатор, чем проведу жизнь рядом с мужчиной, способным в одно мгновение уничтожить во мне любые эмоции. Не только во мне — в любом живом существе. Это его дар, способность — не просто перекраивать чужие чувства, но и глушить их. На несколько минут, часов, дней, а если очень постарается, то вполне может превратить жертву своего внимания в бесчувственную марионетку на много лет.
Такому не составит труда справляться со вспышками моего гнева и держать тьму во мне на коротком поводке.
— Не могу, Кара. Не имею права распространяться о расследовании, — качает головой Ренард, возвращая меня в реальность.
— Даже любимой младшей сестре ничего не расскажешь?
Рен улыбается и благодарно кивает официанту, расставляющему перед нами тарелки с десертом. А когда тот отходит, продолжает:
— Никому. И вообще, не хочу, чтобы ты об этом думала. Убийцу поймают. Обещаю.
— Надеюсь, что так и будет. И надеюсь, это произойдет раньше, чем пострадает еще одна Светлая.
Мои надежды не оправдались. На следующее утро по всем новостным каналам транслировалась очередная ужасающая картина: новая жертва, фея, ставшая жертвой неизвестного выродка.
◊ ◊ ◊
Понедельник — день и правда тяжелый. В начале рабочей недели сложнее всего просыпаться. Еще сложнее просыпаться с осознанием, что придется до позднего вечера быть на побегушках у тирана. Видеть его, слышать ненавистный голос (теперь уже точно ненавистный!), выполнять его распоряжения и при этом стараться не вспоминать обо всем том, что я от него вчера услышала.
Да, вспоминать точно не надо. Иначе может быть чревато. Убийством высшего.
Новости о мертвой фее делают новый день совсем паршивым. Быстро запихивая в себя завтрак, слушаю ведущую самого популярного в Грассоре новостного канала, рассказывающую о погибшей Светлой:
— Каталина Агилар, мать двоих малышей и любящая жена, была найдена вчера поздним вечером в парке Ла-Сайя. Как и у прошлых жертв, у соноры Агилар были сломаны крылья и разодрано платье. Полиция отказывается комментировать произошедшее.
Крак — это в руках трескается чашка. Мысленно выругавшись, спешу поставить ее в раковину, пока брул не перекочевал на пол. Выключив сейфот, отправляю следом за чашкой пустую тарелку с парой крошек, вызываю такси и, быстро обувшись, бегу на улицу.
Начало десятого. Опаздываю.
В последнее время я была образцово пунктуальной, но после вчерашнего… И недели не пройдет, как он сам захочет меня уволить. И плевать, что в университете не засчитают практику. Мне вообще не место в Скайоре.
Пусть устраивают в какую-нибудь редакцию, даже самую завалящую, и будет всем счастье.
В отличие от меня Хорос не опаздывает, демонстрирует образцовую пунктуальность. Стоит мне переступить порог приемной и кинуть взгляд на дверь кабинета Темного, как тут же слышу его раздраженный голос:
— Кара, зайди ко мне.
Ненавижу свою работу.
— Доброе утро, сонор Хорос, — здороваюсь максимально нейтрально.
Буду брать пример с Виктора и вести себя, как отмороженная пофигистка.
— Опаздываешь, — недовольно пеняет мне высший.
Он сидит за столом, как король. Лучи света, проникая в окна, очерчивают его широкоплечую фигуру сверкающим контуром. Вот он откидывается на спинку кресла, а услышав от меня чистосердечное: «проспала», недовольно морщится.
— Потрудись больше не просыпать.
— Ничего не могу обещать.
Хорос усмехается, быстро сообразив, какую игру я затеяла.
— Будут распоряжения?
— Свяжись с Дельгадо, узнай, готов ли договор на покупку еще двух лайнеров.
— Не думал прикупить также шаттл на луну?
Меня награждают мрачным взглядом и заверением:
— Когда надумаю, обязательно тебе сообщу. Договорись о встрече с дизайнером Анной Мойя и забронируй для нас столик на час в каком-нибудь ресторане. Из тех, что мне нравятся.
Рискуешь, Хорос. Можно сказать, ходишь по лезвию ножа.
— Что-нибудь еще?
— Принеси мне брула.
Смертник, а не Темный.
Послушно кивнув, собираюсь уже выйти, когда голос высшего заставляет меня остановиться.
— Передай брату и этому своему да Коста, что сегодня мы все ужинаем у Гаранора.
Я резко оборачиваюсь:
— Все?
— И ты в том числе, — подписывает себе смертный приговор Темный.
— С какой это стати?
Хорос расплывается в улыбке, издевательской и ядовитой:
— Гар приглашает. И настаивает. Отказ, сама понимаешь, не принимается.
Гаранор с братом, Виктор, Ренард и я? Изощреннее пытку сложно представить. И даже присутствие Элении вряд ли спасет положение. Безнадежное такое положение. Совершенно безвыходное.
Может, загреметь в больницу с каким-нибудь приступом?
— Во сколько? — цежу, обуздав эмоции.
— В восемь. Полетим сразу с работы.
— Меня заберет жених.
Теперь уже я издевательски улыбаюсь и, мысленно пожелав Хоросу гореть синим пламенем, иду на кухню варить самый отвратительный брул в его жизни.
Чтоб он им отравился!
◊ ◊ ◊
Увы, высший выжил, но выражение его лица после первого глотка мне однозначно понравилось. Даже настроение начало улучшаться.
— Все в порядке? — интересуюсь участливо.
Несколько раз кашлянув, Темный отодвигает от себя чашку.
— Иди договорись о встрече с дизайнером. И я хочу видеть контракт еще до обеда.
— Будет сделано.
Дабы притупить бдительность шефа, контракт на покупку кораблей скидываю ему буквально через несколько минут, а спустя еще полчаса, заглянув в кабинет, радую новостью:
— Сонорина Мойя с удовольствием с вами встретится. В час, как вы и просили. Ресторан «Радости жизни». Столик уже забронирован.
Его величество, поглощенный изучением договора, отрывает взгляд от сейфота.
— Я же просил бронировать столик в одном из ресторанов, которые я знаю.
— На «Радостях жизни» настояла сонорина Мойя, — вру, не краснея. — У нее сегодня очень плотный график. Сразу из ресторана она собирается на другую встречу, оттуда ей проще всего добираться. Но если хотите, могу перенести обед на другой день. Сейчас спрошу у Анны, когда она еще свободна.
— Не надо, — останавливает Хорос. — Если ей там удобно, мне тоже подходит.
Я послушно киваю и возвращаюсь на свое рабочее место.
Настроение продолжает подниматься, и даже червоточина в сердце, появившаяся, когда узнала, с кем он собрался обедать, почти не ощущается. Не сдержавшись, я полезла в сеть, чтобы узнать, что из себя представляет эта Анна Мойя.
Как выяснилось, ей уже приходилось сотрудничать с Хоросами. Например, три года назад она разрабатывала дизайн-проект для Скайора, когда здание реставрировалось. Она же работала над их последним отелем. Видимо, чудовище высоко оценил ее вкус, раз именно ей доверил заниматься внутренней отделкой круизных кораблей.
